Двое для трагедии. Том 2

Анна Морион, 2020

Садясь на самолет, Вайпер не знала о том, что отныне ее с Седриком тайна будет раскрыта, и их обоих ждет расплата за их тайную любовь. Содержит нецензурную брань.

Глава 36

Страх пробрал меня до самых костей, и я громко взвизгнула.

— Пожалуйста, помоги мне! — закричала девушка на английском языке, пытаясь притянуть меня к себе, но я с криком отбилась от нее и прижалась спиной к противоположной решетке.

Вдруг чья-то холодная рука схватила меня за плечо. Из моей груди вырвался новый крик ужаса, и я поспешно встала на середину коридора, оказавшись между двумя камерами, а две девушки, запертые в них, протягивали ко мне руки и громко кричали жуткими, полными истерики голосами.

— Выпусти меня! Прошу! Выпусти! Я не хочу быть здесь! Он убьет меня! — кричала одна на английском языке: она была ужасно неухоженной, и было очевидно, что эта девушка просидела здесь не один день.

— Помоги мне! Выпусти меня! Я сойду с ума! Я не хочу умирать! — кричала вторая, тоже по-английски, но с сильным испанским акцентом. Она выглядела не лучше своей соседки.

Их жуткие крики, вид и вся ситуация вообще напугали меня настолько, что я тут же бросилась вон из подвала, слыша за спиной страшные вопли: «Нет! Не уходи! Не оставляй нас!». Эти леденящие душу крики преследовали меня. Ужасное зрелище, представшее моим глазам, было невыносимым. В моей голове не укладывалось, как такое возможно в современном мире! Девушки, запертые в этом холодном сыром подвале… Бедные создания! Наверное, они давно с нетерпением ждали, что кто-то вернет им свободу! Но для чего они там? Как они туда попали? Кто посадил их туда?

Грейсон. Какой простой ответ. И, вероятнее всего, он запер их там для того, чтобы потом выпить их кровь.

Торопливо выбежав из подвала, я закрыла за собой дверь, и, отделяемые от остального замка тяжелым мощным деревом, жалостливые крики девушек умолкли.

Мне стало дурно. Я схватилась рукой за стену и, громко дыша, охваченная ужасом и безграничной неприязнью к Грейсону, лихорадочно размышляла о том, могла ли я взять на себя смелость выпустить бедных пленниц на свободу. Мне не терпелось побежать обратно в подвал и сломать ржавые решетки, выпустить девушек, дать им свободу и утешение, но… Тогда Грейсон убьет меня за то, что я сунула свой нос в его дела. Я была уверена в этом.

Просто забыть о них? Не обращать на этот факт никакого внимания? Это было невозможно: я закрывала глаза и видела перед собой несчастных девушек, а в ушах звенели их истерические крики.

Возможно, в одной из этих камер вскоре должна была быть я. Потому что я твердо решила поговорить о пленницах с Грейсоном и попробовать уговорить его отпустить их. Пусть даже ценой моей собственной жизни.

Усталая и совершенно разбитая, я вышла из замка в парк и села на скамейку, у фонтана. Утро, еще недавно казавшееся мне радостным и полным надежд, затянулось темными тучами, как и небо над моей головой: в воздухе пахло грозой.

«Сколько дней прошло с тех пор, как Грейсон закрыл своих бедных пленниц в подвале? Сколько, должно быть, ужасов они пережили и переживают каждый день! Получают ли они пищу и воду? Господь, если ты есть, как ты позволяешь подобному совершаться? Как ты позволяешь одним своим детям издеваться над другими твоими детьми и убивать их!» — Мысли в моей голове перебивали друг друга, и мне пришлось сцепить зубы, чтобы не заплакать от этой абсолютной несправедливости.

Вскоре заморосил мелкий дождь, но я не хотела возвращаться в замок: мне было омерзительно находиться в обители вампира. И, не шевелясь, я сидела под летним дождем и думала о бедных девушках, запертых в клетках.

Мои мысли были прерваны тихим скрежетом открывающихся ворот, и, машинально бросив на них взгляд, я увидела машину Грейсона, въехавшую в парк. Ворота тут же закрылись. Автомобиль остановился у каменной лестницы, и через пару секунд из нее вышел сам хозяин замка. Отныне, в моих глазах он был не просто монстром — он был маньяком, садистом, сумасшедшим. Я стала ненавидеть его еще больше, если это вообще было возможно.

Грейсон взглянул на меня и, усмехнувшись, направился в мою сторону. Он был прекрасен в темно-синем классическом костюме. Его темные волосы великолепно оттеняли его красивое лицо, на котором сияла приветливая улыбка.

— Доброе утро, Вайпер. Как спалось? Надеюсь, ты не замерзла ночью? — остановившись напротив меня, спросил он.

У меня не было желания разговаривать с ним и даже смотреть на него, но мне нужно было узнать, кто были те девушки, в его подвале, и что он планировал с ними сделать. Возможно, он ударит меня за мою наглость, возможно, запрет в соседней с ними решетке, но мне нужно было узнать.

— Брэндон, — робко начала я, прекрасно помня о том, как вчера он разозлился за то, что я не называла его по имени.

— Наконец-то, ты выучила мое имя, — насмешливо сказал он.

— Кто… Кто они? — срывающимся голосом спросила я, не смея взглянуть на него.

— Кто «они»?

Я подняла на него взгляд.

— Девушки в твоем подвале, — тихо сказала я и сжалась, готовясь принять его удар или пощечину.

К моему изумлению, вместо того, чтобы нахмуриться или ударить меня, Брэндон улыбнулся.

Меня охватил страх: от него можно было ожидать чего угодно — это я усвоила навсегда.

— Вот, черт, ты испортила мой сюрприз! — с упреком в голосе сказал вампир.

— Какой сюрприз? — удивилась я, не понимая, к чему он клонит.

— Ну, хорошо. Ты нашла их?

— Да! Как они оказались там? Что ты хочешь сделать с ними? — воскликнула я.

Пленницы были его сюрпризом мне? Значит, он хотел рассказать мне о них?

— Все очень просто. Но наберись терпения: скоро ты получишь сюрприз, который я для тебя приготовил.

— Ты отпустишь их? — с надеждой в душе спросила я.

— Но тогда сюрприз будет испорчен, — улыбнулся вампир и протянул мне руку. — Пойдем в замок, разве ты не видишь, что идет дождь?

— Ты убьешь их? — тихо спросила я.

— Это сюрприз, — коротко ответил Брэндон. — А теперь марш в замок — ты вся промокла. Не хочу, чтобы ты простудилась. — Он схватил меня за руку и потянул за собой.

Мы вошли в холл замка, и вампир хотел, было, уйти, но я успела схватить его за рукав пиджака.

— Брэндон! — вырвалось у меня.

Вампир удивленно приподнял брови, но все же, остановился.

— Отпусти их! — умоляюще попросила я

— Нет, — жестко бросил он.

— Но почему? — воскликнула я.

— Вайпер, они — моя еда, — усмехнулся Грейсон. — Для мира они уже давно мертвы.

— Прошу тебя! Пожалуйста! Убей меня вместо них, они ведь…

— Тебя так волнует их судьба?

— Да, мне так жаль их! — взмолилась я, но с отчаянием видела, что Грейсон оставался равнодушным и черствым к моим мольбам.

— Если хочешь, можешь покормить их, — сказал на это Грейсон, убирая мою ладонь с рукава своего пиджака. — Они, кажется, ничего не ели три дня или больше, точно не помню.

«Как спокойно он говорит об этом! Покормить! Как животных в зоопарке!» — с презрением подумала я, но все же, несказанно обрадовалась тому, что могла хоть чем-то помочь пленницам.

— Где я могу взять еду? — с готовностью откликнулась я.

— На кухне, — бросил мне вампир и стал подниматься по лестнице.

Мне не нужно было говорить дважды: я бросилась на кухню. Горький опыт научил меня не заглядывать в холодильник, и я стала осматривать шкафы и полки, в поисках еды.

Еда, точнее, вчерашний ужин, оказалась в шкафу с чистыми тарелками. Видимо, Грейсон никогда не бывал на кухне ранее и не знал, куда нужно было правильно поставить еду, чтобы она не испортилась. Я осторожно попробовала блюда на пригодность к употреблению и, к счастью, из всех блюд пропало лишь мясо, простоявшее всю ночь без холодильника и теперь неприятно пахнущее.

Найдя на одной из полок большой металлический поднос, я поставила на него тарелки с едой, а также захватила два стакана и графин воды. Поднос, нагруженный тарелками, был тяжелым, но я несла его быстро, представляя, как долго не ели несчастные девушки. Я почти бежала и остановилась лишь перед дверью, ведущей в страшный коридор. Поставив поднос на пол, я с трудом открыла дверь, зашла внутрь, хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, взяла поднос и пошла к камерам, в которых сидели девушки.

Как будто почувствовав мое присутствие или, разбуженные светом ламп, пленницы вампира выскочили из своих углов и припали к решеткам.

— Спаси меня! Пожалуйста, выпусти меня! — кричали они, но, увидев в моих руках поднос с едой, будто совсем сошли с ума и пронзительно закричали: — Дай мне! Мне!

— Тихо, пожалуйста, успокойтесь! Это все вам! — попыталась утихомирить их я, но они будто не слышали моих слов и продолжали кричать. От их криков моя душа обливалась кровью. Я поставила поднос на пол, взяла с него большую тарелку с вареным картофелем и протянула ее одной из девушек — та судорожно вцепилась в тарелку и потянула к себе. Увы, решетка не позволила ей забрать тарелку в камеру, и девушка вывалила картофель на пол, перед решеткой, и начала есть ее руками прямо с пола.

— А мне? Теперь мне! — тряся руками решетку, закричала вторая девушка.

Я поспешила взять тарелку с каким-то салатом и протянула ее девушке — она бросила ее на пол и принялась есть салат, перемешанный с осколками разбившейся тарелки.

Мой разума пронзила мысль о том, что в своем сумасшедшем дьявольском голоде эта девушка съест и осколки, и я попыталась вытащить их, но она зарычала, как зверь, и ударила меня по рукам, оставив на моей правой руке глубокие длинные царапины. Я выложила оставшуюся еду перед камерами и со слезами на глазах, испытывая боль и ужас, наблюдала за тем, как бедные пленницы, возможно, сошедшие с ума от долгого пребывания в клетках, ели еду прямо с пола, рыча и даваясь ею.

Вдруг, вспомнив о том, что нужно было дать им воды, я разлила воду по стаканам и поставила их рядом с едой, тут же пожалев, что взяла только один графин. Я быстро побежала обратно на кухню за вторым графином, и, возвращаясь к девушкам, чуть было не столкнулась с Грейсоном. Но у меня не было ни времени, ни сил, чтобы высказать ему все, что я о нем думала, и я вернулась к девушкам и поставила по графину с водой возле их камер, чтобы они могла пить воду, когда им захочется.

— Видишь, до чего доходят некоторые люди, — вдруг услышала я насмешливый голос Грейсона за своей спиной. — Они уже превратились в животных. Отвратительное зрелище, не находишь?

— Это ты превратил их в животных! — вырвалось у меня. — Но Бог накажет тебя за все, что ты причинил им!

— Бог? — Вампир рассмеялся, и его громкий смех эхом отдавался от стен и высокого потолка. Услышав голос вампира, девушки с криками ужаса забились в углы своих камер. — Бог уже давно не интересуется тем, что происходит в мире!

— Какое же ты чудовище! — прошептала я, глядя на девушек: они были так напуганы его появлением, что стали истерически рыдать.

Моя голова закружилась, и я оперлась о стену, чтобы не упасть.

— А, знаешь, я подумал над твоими словами. — Грейсон с обеспокоенным видом проверил пульс на моей шее. Меня передернуло от отвращения. — Я отпущу их.

— Правда? — радостно прошептала я, обрадовавшись так, как не радовалась никогда в жизни. — Ты отпустишь их?

— Да, если ты хочешь, — серьезно ответил Грейсон.

— Ты ведь знаешь, что я безумно хочу! Пожалуйста! — тихо взмолилась я, радуясь тому, что его душа была не такой уж гнилой, как мне казалось раньше, раз он собирался выполнить мою просьбу.

— Что ж, тогда нам нужно… Что это? — Грейсон нахмурился, схватил мою руку и стал рассматривать на ней глубокие царапины, оставленные одной из девушек.

— Ничего страшного! Всего лишь царапины! — торопливо сказала я.

— «Всего лишь» царапины? Под ногтями этих девиц — миллионы микробов, грязь, гниль! Тебе нужно срочно промыть руку! — жестко сказал вампир, и мне показалось, что он разозлился.

— Да, конечно! Я сделаю это сразу, как только ты выпустишь их отсюда! — испуганно глядя на него, пообещала я. — Обещаю!

Грейсон молчал и пристально смотрел на меня.

— Ну, хорошо. Разве я могу отказать своей гостье? — наконец, повеселевшим тоном сказал он. — Но сначала я хочу познакомить тебя с ними. — Вампир подвел меня к одной из камер.

Я взглянула на сидящую в углу, плачущую, грязную девушку: она напоминала мне представительницу первобытного племени — так ужасно она выглядела.

— Это Сьюзен — дочь мелкого английского дворянина. Сьюзен — прекрасная наездница, любит играть в крикет, а также прекрасно разбирается в живописи и английском спорте. Я познакомился с ней в Лондоне, месяц назад, и убедил ее уехать со мной, что она, совершенно добровольно, сделала.

Месяц? Так эта бедная девушка сидит в этой камере месяц?!

— А это — Лурдес. Жгучая страстная испанка, любит море, корабли и музыку. Кажется, она умеет довольно сносно играть на флейте. С ней я познакомился в Лиссабоне, где она отдыхала со своим отцом. Она уехала со мной уже на следующий день после нашего знакомства, полмесяца назад, а если быть точным, — семнадцать дней назад. Видишь, к чему приводит девичье легкомыслие?

Слушая спокойный, даже равнодушный рассказ вампира, я испытывала к нему лишь презрение: он говорил о девушках так, будто речь шла не о живых существах, а о каких-то ненужных вещах. Впрочем, скучающий вид Грейсона сказал мне о том, что он, действительно, относился к ним как к вещам.

— Ты обманул их! Сыграл на их чувствах! А ведь они доверяли тебе! — не сумев промолчать, презрительно воскликнула я. — Ты воспользовался своей красотой, чтобы заманить их сюда!

— Да, именно так. Но, если ты хочешь вызвать во мне муки совести — не трать усилий понапрасну: у меня ее нет, — чарующе улыбнулся на это Грейсон.

— Но ты обещал, что отпустишь их! — с тревогой напомнила я.

Мое сердце было наполнено жалостью к этим бедным доверчивым созданиям: обманутые ангельской внешностью, они попали в лапы чудовища. А ведь раньше у них была своя свободная интересная жизнь. Но Грейсон не испытывал к ним ни капли жалости — он видел в них только пищу, только тех, над кем он мог поиздеваться.

Глупая, а я еще жалела себя, думая, что несчастней меня никого нет!

— Я же сказал, что отпущу, но сначала их нужно привести в порядок, — спокойно ответил мне вампир. — Ты же не хочешь, чтобы они вернулись в общество в таком виде?

— Я сама это сделаю! Прямо сейчас! — с жаром воскликнула я.

— Да, именно ты. Кроме этого, они должны поклясться мне, что ничего не расскажут обо мне и о том, что они испытали и видели в этом замке.

— Клянусь тебе именем нашего Всевышнего! — выскочив из своего убежища и прижавшись к решетке, крикнула испанка. — Клянусь, я никому не скажу ни слова!

— И я! Я ничего о тебе не расскажу! Клянусь памятью своей матери! — вслед за ней, закричала англичанка.

От переполнявших меня эмоций я не смогла сдержать слез — мне было так жаль бедных девушек! Их жизни были поломаны! Навсегда в их памяти останутся ужасные воспоминания, что будут грызть их души. И, может быть, их психика была настолько повреждена, что будущая свободная жизнь не будет приносить им никакой радости!

Но Грейсон был великодушен. Он пообещал отпустить их, дать им шанс жить дальше, хоть и с такими воспоминаниями

— Приведи их в порядок, — скомандовал вампир и, достав из кармана ключи, отпер двери камер.

Девушки с громкими рыданиями бросились ко мне с объятьями, и я обнимала их в ответ, несмотря на то, что от них ужасно пахло. Но ведь в этом не было их вины!

Грейсон смотрел на нас, с холодной усмешкой на губах, а потом развернулся и вышел из подземелья.