Двое для трагедии. Том 2

Анна Морион, 2020

Садясь на самолет, Вайпер не знала о том, что отныне ее с Седриком тайна будет раскрыта, и их обоих ждет расплата за их тайную любовь. Содержит нецензурную брань.

Глава 35

Было так темно, что мне стало страшно даже дышать: я находилась в полной темноте, наедине с вампиром, который хотел убить меня — это было кошмаром наяву. Прижавшись спиной к двери, я застыла и не хотела отрываться от нее.

— Ты вовремя. Я уже был готов рассердиться, — раздался голос Грейсона у меня над ухом.

Из моего горла вырвался громкий визг. Чертов вампир! Напугал меня до ужаса!

— Ты, должно быть, очень голодна? — Его голос был уже далеко от меня. Грейсон словно летал в этой тьме, не издавая звуков.

Но я не могла ответить ему: мое горло сдавило. Тьма, Грейсон и неизвестность пугали меня и заставляли тяжело дышать. Я машинально положила руку на сердце — оно билось часто-часто.

Вдруг зажглась свеча, затем вторая, третья, четвертая… Всего десять свечей. К моему облегчению тьма отступила, и теперь большая столовая освещалась мягким тусклым светом этих спасительных свечей. Они стояли на столе, и их блеск отражался на металлических куполообразных крышках, закрывающих большие тарелки. Стояло лишь два столовых прибора — каждый на конце длинного широкого стола.

— Подойди ко мне, — послышался рядом со мной голос вампира, и сам он будто вынырнул из темноты.

Я молча повиновалась и подошла к нему. На нем красовался черный строгий костюм, а его темные волосы были красиво уложены назад. Кажется, он хорошо подготовился к «празднеству».

Мое шелковое платье было таким легким, что я ощущала себя обнаженной и поправляла спадающие с плеч скользкие бретели.

— Присаживайся. — Грейсон подвел меня к столу и усадил в мягкое кресло, а сам сел за другой конец стола.

— А можно… — робко начала я, боясь произнести свою просьбу.

— Что можно? — сладким голосом перепросил вампир.

— Можно включить свет?

— А к кому ты обращаешься? Если ко мне, то у меня есть имя.

Его голос был спокоен, но я чувствовала: он разозлился.

— Б-Брэндон? — заикаясь, сказала я. Его, имя как лезвие, резало мой язык.

— Да, Вайпер?

— Ты не мог бы включить свет? — попросила я.

Вампир сидел напротив меня, но будто присутствовал в каждом углу.

— Зачем? Я нахожу темноту очень романтичной, — мягко сказал Грейсон, и я услышала, как зазвенело что-то стеклянное, но не могла рассмотреть что — из-за довольно тусклого света свечей и длины стола, мне был виден лишь силуэт Грейсона, а его голос доходил до меня приглушенно, охваченный эхом.

— Мне страшно, — вжавшись в кресло прошептала я.

— Страшно? — Вампир услышал мой шепот и, поднявшись со своего кресла, медленно направился ко мне. — Ты боишься меня? — зловеще спросил он.

— Ты и так это знаешь! — воскликнула я, паникуя от его приближения. Я вскочила с кресла и стала пятиться назад, не зная, что взбрело ему в голову, и зачем он подходил ко мне.

— Неужели я такой страшный? — вкрадчивым тоном продолжал свой допрос Грейсон, приближаясь ко мне все ближе.

— Да! И ты хочешь убить меня! — честно ответила я дрожащим голосом.

— Я просто пытаюсь развлечь тебя. Мне не нравится видеть тебя такой испуганной.

— Не нужно меня развлекать! Просто оставь меня в покое! Запри меня в подвале, убей, только оставь в покое! — прошептала я, с ужасом осознав, что отступать было некуда — я уперлась спиной в стену, а Грейсон был уже совсем рядом.

Его силуэт, освещаемый желтым светом свечей, был таким зловещим, что у меня отнялся голос. Тело затряслось мелкой дрожью. Дыхание участилось. Сердце бешено заколотилось. Когда вампир приблизился ко мне, я с силой прислонилась к стене. Грейсон возвышался надо мной, и мне пришлось поднять подбородок, чтобы смотреть в его лицо, хоть его и скрывала темнота. Я чувствовала себя маленькой, ничтожной и совершенно беззащитной, ведь знала: один удар его руки — и я буду мертва.

— Почему ты боишься меня? — тихо спросил Грейсон. Он прикоснулся к моей руке своей ледяной ладонью, затем она скользнула вверх на мое плечо, поползла вверх по шее и остановилась на моей щеке.

— Ты пугаешь меня! — выдавила я из себя, чувствуя сильное отвращение к его прикосновениям. Мое тело напряглось от ужаса.

— Но ты не боишься Седрика?

Ответить словами я уже не могла, поэтому лишь отрицательно покачала головой.

— Тогда почему я кажусь тебе таким страшным?

Но я молчала и продолжала громко и часто дышать.

— Я слышу, как громко бьется твое сердце — как птичка в клетке, — прошептал Грейсон мне на ухо. — И я знаю, что, когда я принес тебе это платье, ты подумала, откуда я его взял. Верно? Просто ты — не первая гостья моего замка, и это платье принадлежало одной юной аристократке, которая сбежала со мной с похорон своей матери.

«Боже, так это траурное платье! И он убил ее!» — пронеслось у меня в голове.

— Она была очень красива, даже для смертной, и мне было очень приятно убивать ее. — Его красивый вкрадчивый тон был еще более страшным, чем, когда он повышал на меня голос. — Запомни, Вайпер: если я еще раз услышу, что ты обращаешься ко мне не по имени, пеняй на себя. Тебе ведь не нравится, когда к тебе обращаются как к мебели?

— Прости! — со слезами на глазах воскликнула я.

— Ты обещаешь мне?

— Да! — еле прошептала я, но и эта малость стоила мне огромных усилий.

Он отнял свою ладонь от моей щеки, хлопнул в ладони, и столовая тут же осветилась ярким светом, который почти ослепил меня. Я быстро заморгала и увидела, что вампир уже сидел в своем кресле.

Но как? Как он так быстро… Неужели Седрик тоже может все это?

— Садись, иначе, блюда остынут, а я не хочу, чтобы ты умерла от голода, — улыбнулся мне вампир.

Подбодренная светом, я увидела, что на моей стороне стола стояли разнообразные блюда: Грейсон уже успел снять с них крышки. Медленно пройдя к своему креслу, я села, но не смела прикоснуться к красивым столовым приборам.

— Что рассказал тебе Морган? — вдруг спросил вампир. Он вольготно сидел в своем кресле и не отрывал от меня пристального взгляда.

— О чем? — не поняла я.

— Не притворяйся глупенькой. О нас.

— О вампирах? Мало что… Почти ничего, — солгала я, чтобы не выдать любимого.

— Что именно? — допытывался Грейсон.

— Я знаю только, что вы бессмертны и убиваете людей… Ну, и скрываете от нас, что пьете нашу кровь.

— Ты думаешь, я в это поверю?

— Но это правда! Седрик боится оттолкнуть меня от себя. Он сказал, что мне не нужно знать…

— Это звучит очень правдоподобно, Вайпер, но я прекрасно знаю, что ты лжешь.

— Я не лгу! — в отчаянии воскликнула я.

— Почему ты не ешь? — вдруг спросил вампир.

— Я не голодна. — У меня не было никакого желания притрагиваться к еде.

— Если ты не будешь есть сама — я накормлю тебя собственноручно. — Послышался холодный голос Грейсона: тон, которым он это сказал, напугал меня, ведь я уже поняла, что этот вампир был из тех, кто всегда исполняет свои обещания.

Он не оставил мне выбора: положив на свою красивую белую тарелку первое попавшееся блюдо, я взяла вилку и нож, и молча принялась за еду. Оказалось, я была настолько голодна, что даже почувствовала радость оттого, что могла утолить голод вкусным запеченным картофелем под каким-то белым соусом.

Грейсон с усмешкой наблюдал за мной.

— Вот видишь, я знал, что ты голодна. Ты ведь почти двое суток ничего не ела, — с улыбкой сказал он.

— Откуда все это? — спросила я. — Не сам же ты это приготовил!

— Конечно, нет! — рассмеялся Грейсон и встал с кресла. — Пока ты спала, здесь побывал повар ближайшей гостиницы, но, думаю, ты не откажешься от красного вина? Вы, люди, такие непрактичные и предсказуемые создания. — Он взял стоявшую перед ним бутылку, разлил вино в два красивых бокала и, взяв их, направился ко мне. Должно быть, один бокал предназначался мне. — Я тоже немного перекушу, если ты не возражаешь. — Вампир отпил глоток из бокала и остановился рядом со мной, поставив передо мной второй бокал.

Я не обращала на него внимания и наслаждалась долгожданной пищей, но вилка в моей руке повисла в воздухе, когда я нечаянно взглянула на предложенный мне вампиром бокал, а затем — на него самого.

Кровь. Он пил кровь.

Меня охватил рвотный рефлекс. Я тут же бросила столовые приборы на стол, вскочила с кресла и подбежала к двери, но она оказалась запертой.

Он пил кровь! И предлагал выпить ее мне! Господи, ведь это была чья-то кровь! Человеческая кровь!

— Да, Вайпер, это и есть та красавица, платье которой ты сейчас носишь, — услышала я его спокойный, с примесью насмешки голос.

Еда, которую я только что съела, поднялась к горлу, и мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы меня не стошнило прямо здесь, в столовой.

— У нее удивительная кровь. Хочешь попробовать? — Грейсон оказался рядом со мной и протянул мне свой бокал.

— Меня сейчас стошнит! — вырвалось у меня.

— Хорошо, иди. Но мне очень неприятно, что ты отказываешься от ужина со мной. — Его голос был просто ледяным.

Вампир отпер дверь, и я быстро побежала в свою комнату, спотыкаясь на ходу и путаясь в своем ужасном траурном платье. Безошибочно добежав до своей комнаты, я заперлась в туалете, наклонилась над унитазом, и меня стошнило.

«Чудовище! Неужели и Седрик… Да, ведь Седрик тоже пьет кровь и убивает людей! Вот, как он ведет себя в своем пражском замке! Вот, что он скрывает от моих глаз! Какая мерзость! Какая жестокость!» — думала я.

Вскоре мой желудок был полностью опустошен, и я сидела на холодном кафеле, рядом с унитазом, всхлипывая и вытирая рот полотенцем, которое успела схватить перед тем, как меня стошнило. Из моих глаз текли слезы. Довольно долго просидев на полу и плача, я нашла в себе силы подняться к умывальнику и обильно прополоскать рот. Голова кружилась и раскалывалась, тело охватила слабость, а перед глазами все расплывалось.

Вдруг я вспомнила о том, что на мне все еще было платье убитой Грейсоном девушки, и меня охватило глубокое омерзение к себе. Я бросилась в комнату, сняла проклятое платье, бросила его в угол, и, порывшись в свое чемодане, надела бледно-розовое, до колен платье. Затем, в физическом и психическом изнеможении, я легла на кровать и свернулась калачиком.

«Он пьет кровь из бокалов… И моя кровь тоже будет плескаться в бутылке. Надо же, человеческую кровь он держит в бутылках, как вино. Значит, он обескровливает свою жертву полностью!» — пронеслось в моей голове, и я крепко зажмурила глаза, чтобы не видеть перед глазами образ Грейсона, пьющего кровь из красивого хрустального бокала.

Я тихо заплакала, а затем меня объяла темнота. Когда я проснулась, было уже около десяти часов утра.

Поспешно открыв окна, я услышала за окном пение птиц, прогоняющих из моей головы страшные воспоминания о вчерашнем ужине с Грейсоном. Утро встретило меня серыми облаками, тонкими, как кружево, постепенно затягивающими небо, но я с наслаждением вдыхала свежий воздух, и воспоминания о прошедшей ужасной ночи словно стерлись из моей памяти, будто все это было сном. Солнечные лучи, изредка пробивающие тучи, радовали меня и вселяли надежду на лучшее. До меня доносился аромат свежих цветов, и, я перегнулась через каменный подоконник, чтобы еще полнее вдохнуть их небесный аромат, я с улыбкой обнаружила, что под окнами моей комнаты росли пышные розовые кусты. Но, вспомнив о злополучном платье, я взглянула в угол комнаты, в который бросила его, и увидела, что оно лежало на месте. Затем я вновь вперила взгляд в парк и с удивлением поняла, что автомобиль Грейсона отсутствовал.

Значит, он уехал, и я могла сбежать!

Меня охватила безумная радость, и я побежала к двери.

«Нет! Если я убегу, этот психопат огласит всем о проступке Седрика! Нет, я не могу уйти» — Эта мысль заставила меня горько улыбнуться и сбавить шаг.

Вампир дразнил меня свободой. Он знал, что, даже если оставит меня одну, не закроет в замке и даст мне возможность спасти свою жизнь, я все равно останусь, выбрав добровольное самопожертвование ради Седрика.

Дверь моей комнаты оказалась незапертой, и я могла свободно покинуть ее и осмотреть замок. Вдруг громко заурчал мой пустой желудок, напоминая мне о том, что вчера он избавился от всей пищи, которую получил в полуночную страшную трапезу.

«Мне нужно поесть. Нужно найти какую-нибудь еду» — решила я и хотела, было, направиться в столовую, как вдруг услышала знакомую мелодию.

Я машинально взглянула на место, откуда раздавался этот звук: на комоде, перед зеркалом, лежал мой мобильный телефон, тот, что дал мне Седрик, а потом забрал Грейсон.

Грейсон вернул его мне? Зачем он оставил его? Хотя…

Ответ на этот вопрос пришел сразу — Грейсон проверял меня. Он проверял, насколько я люблю Седрика, и смогу ли лгать ему, убеждая в том, что со мной все в порядке, в то время как моя собственная жизнь мне уже не принадлежала.

И все же, я была несказанно рада услышать голос возлюбленного. Быстро схватив телефон и плюхнувшись на кровать, я с силой нажала пальцем на экран.

— Седрик! — едва сдерживая слезы радости, воскликнула я.

— Вайпер! Где ты сейчас? С тобой все в порядке? — раздался в трубке голос Седрика, и я вдруг испугалась, что не смогу сдержать эмоций и разрыдаюсь.

Нет, нельзя плакать! Седрик должен думать, что я счастлива!

— Со мной все отлично! Сегодня хочу сходить на пляж и посмотреть на океан, — начала я плести свою ложь. Это было ужасно трудно — лгать самому любимому человеку. Точнее, вампиру.

— Замечательная идея. Я рад, что у тебя все хорошо. В каком отеле ты остановилась? — мягко спросил Седрик, и я растерялась: я не знала ни одного названия из отелей Рио-де-Жанейро.

— В том, в котором ты заказал мне номер, ты ведь знаешь, как плохо я разбираюсь в подобных вещах, — нашлась я, вспомнив о том, что Седрик заказал для меня номер в лучшем отеле.

— Тебя встретили? Тебя должны были встретить.

— Да, прекрасно встретили! За мной приехали на машине, и номер у меня просто великолепный! Отсюда виден океан! — с нотками фальшивой радости, лгала я.

— Вайпер, с тобой точно все в порядке? — неожиданно заботливым тоном спросил Седрик.

— Конечно! Я в полном порядке! А что?

— У тебя странный голос.

— Я только что проснулась, — выкрутилась я. — Вчера я так устала, что сегодня проспала весь день. А как ты?

— Тоже отлично. Через три дня будет свадьба Маркуса.

— Но ведь они назначали свадьбу на восемнадцатое августа! — удивилась я такой поспешности.

— Да, но сроки сдвинулись, к тому же, все наши родственники и друзья уже собрались. Но не будем об этом. Не хочу делать тебе больно этими разговорами.

Напоминание о чешской вампирской охоте вернули мне образ Грейсона, пьющего кровь, и меня вновь передернуло от воспоминаний и отвращения — я сразу подумала о том, сколько людей будут убиты.

— Седрик, прошу, не убивай никого на охоте, — тихо попросила я. — Я не смогу вынести этой мысли.

— Я не могу пообещать тебе это, — серьезным тоном ответил Седрик. Меня охватило уныние. — Мне нужно будет убивать.

— Тогда убивай не так много, как остальные, — прошептала я, и, почувствовав, что не желаю больше разговаривать с ним, добавила: — Извини, но я ужасно проголодалась. Я как раз заказала себе много вкусностей. Позвонишь мне потом?

— Да, конечно. Кушай. И приятного аппетита.

— Спасибо! Тебе тоже! — с сарказмом вырвалось у меня. Я поспешно отключила звонок.

Благодаря Грейсону, портрет вампира предстал передо мной в полном свете: жестокий, сильный, бесшумный убийца, незнающий жалости. И Седрик — такой же. Он убивает людей и пьет их кровь. Он такой же безжалостный убийца, как и Грейсон.

Но Грейсон был прав: каким бы монстром не был Седрик, я любила его. Но я больше не увижу его. Пусть так, зато он будет в безопасности.

Я приняла душ, помыла волосы, почистила зубы, выпила воды из-под крана, привела себя в порядок и направилась в столовую. После вчерашней пытки я знала, что она находится на третьем этаже. Почему на третьем? Странно, ведь во всех домах столовая всегда находится на первом этаже.

Но, поднявшись наверх, я не обнаружила в столовой никакой еды: стол был пуст. Тогда я стала искать кухню: меня все больше охватывал голод. С трудом отыскав кухню и с радостью увидев холодильник, я открыла его, но в нем была совсем не еда. Мне стало дурно от увиденного: холодильник был забит изящными стеклянными бутылками, в которых, наверняка, была человеческая кровь.

Я в сердцах захлопнула дверцу и поспешила прочь. После жуткой находки мне необходим был свежий воздух, и я решительно направилась в парк. Проходя по холлу к парадной двери, я бросила взгляд на одну из стен, и мое внимание привлекла большая деревянная дверь, одиноко приютившаяся между двух черных мраморных колонн. Во мне тут же загорелось безумное желание посмотреть, что скрывается за этой дверью, и, хотя я никогда не была искательницей приключений, я направилась к этой загадочной двери. Дверь представляла собой внушительную, тяжелую заслонку с ручкой, в виде лапы хищного зверя. Я затаила дыхание и нерешительно коснулась ручки.

Что за ней? Такая тяжелая и большая дверь должна была скрывать за собой что-то запрещенное, спрятанное от чужих глаз.

Мои попытки открыть дверь ни к чему не привели — она была ужасно тяжело и словно не хотела раскрывать мне свои секреты. Но я не сдалась: я схватила ручку обеими руками, уперлась ногой в стену, потянула, и дверь с мягким скрипом открылась. За дверью был темный коридор, в котором не было ни малейшего намека на свет, но я решила последовать примеру Грейсона и хлопнула в ладоши — в коридоре тотчас появился яркий электрический свет, и я смогла увидеть место, в которое попала.

Робко зайдя в подозрительное помещение, я обняла себя за плечи: воздух в протянувшемся передо мной длинном коридоре был просто ледяным. Мне было страшно идти вперед, но я заставила себя, подумав, что, пока мой мучитель отсутствовал, я могла обследовать его замок. И я, отважно, но медленно пошла по коридору и увидела то, что осталось, наверняка, еще с очень давних времен: по обеим сторонам коридора тянулись небольшие камеры, огражденные тяжелыми железными решетками.

«Боже, неужели, это и есть те казематы, в которых должна была быть я?» — Я поморщилась от этой мысли.

Коридор был настолько древним, что его стены были покрыты мхом, а решетки охвачены нитями ржавчины.

Желая рассмотреть поближе одну из камер, я подошла к ней вплотную, но не увидела ничего, кроме голых стен и горсти грязных тряпок в углу. Вдруг, я с удивлением и ужасом увидела, что эти тряпки зашевелились, и из-под них выскочила растрепанная грязная девушка — она с громким криком бросилась к решетке и схватила меня за руку.