Научи любить

Анна Минег, 2020

Любовь. Нет чувства более сильного, чем любовь! Сколько поэтов, писателей сломало перья, пытаясь воспеть это чувство! Сколько воин, подлости, ревности и страданий произошло и случилось из-за неразделенной или коварной любви! В целомудренных советских фильмах, следом за страстным поцелуем влюбленных, следовала темнота. На пороге своей юности я всегда думала, что там, в этой темноте? Чем занимаются герои фильмов? Мой читатель! Не суди меня строго! В этой книге все про эту «темноту». Некоторые рассказы покажутся слишком откровенными, но жизнь преподносит и не такие сюжеты. Содержит нецензурную брань.

Не договорились

Село наше, по местным меркам, довольно большое — пятьсот дворов, да в них проживают почти две тысячи человек. Это мне сообщила Ольга Никифорова, когда приходила покупать коньяк, да ещё на закуску пару плиток шоколада. Вы, конечно, не знаете Ольгу — она у нас в сельской администрации работает. Так что все сплетни мимо неё не проходят. Каких-то проверяющих да надзирающих они в этот день поили да ублажали.

Конечно, сплетни да слухи и на мои уши хорошо ложатся, как-никак я — продавец магазина! Так уж вышло…

Да разве могла я, сирота, добиться в этой жизни большего? Мать воспитывала меня без отца, и похоронили мы её с братом, вот уже как пятый год прошел. Хорошо хоть остался единственный родной человек — брат, он меня и определил в училище. Окончила я его, получив неплохую профессию — штукатур-маляр, да разве в городе без квартиры устроишься?

Осталась в небольшом родительском домике. Добрейшая Елена Михайловна, хозяйка магазина, взяла продавцом. Работа, конечно, вся на ногах: день пробегаешь от полок до весов, но только три дня я работала допоздна, а в остальное время меня подменяла сама хозяйка. Зарплата? По сельским меркам, неплохая. Жить можно, да и мой огород снабжал меня овощами исправно.

Беда пришла, откуда я её не ждала. Соседка моя, добрейшей души человек, наши огороды друг против друга, один ручей между ними; так умерла она!

Полгода прошло, как умерла…

Домик недолго пустовал, приехал её внук и поселился там. Почти сразу пришел он в магазин, покупать дорогие сигареты. И вообще хоть и ходил он в мой магазин редко, однако всегда делал покупки на приличную сумму. Вот скажите, откуда у него деньги?! Нигде не работал, изредка только приезжали к нему машины. Торопливо отпирал ворота, и они, заехав на широкий двор, оставались там на ночь. Сельская молва быстро разнесла весть — бывший зек он!

Так вот почему у него был такой колючий, словно пронизывающий взгляд!

До самой осени он жил тихо и незаметно, а вот осенью, когда первые морозцы сожгли картофельную ботву, заметила я его на огороде. Картошки он сажал мало, не в пример нам, сельским. Рядков десять, не более. Не то что я! Земля не должна пустовать, и городские жители хорошо раскупали картошку прямо со двора. Денег хватало и на дрова, и на уголь. С огородом я управлялась не сразу, где мне одной! Утречком встану, рядков пять выкопаю — вечером соберу. Так за недельку и управлюсь. А тут — прихожу домой, а идти переулком, огибая сараи бабы Лизы, ой, теперь уже её внука! И то — как минуешь эти пустующие сараюшки, то вот он, огород.

Гляжу, кто-то выкопал чуть ли не половину моей картошки! Выкопал и аккуратными рядками сложил клубни! Походила я по подсохшей земле да решила — брат заехал, вот он и помог! Только почему не зашел в магазин? Наверное, умаялся и дома спит!

Нет, замок на двери…

Делать нечего, беру ведра и собираю урожай. На завтра у меня тоже «короткий» день, хозяйка работает вечером. Только завернула за угол, вижу — сосед в ручье лопату моет, помахал мне рукой и, ни слова не говоря, ушел домой. Картошка — вся выкопана!

Идти к нему домой, сказать спасибо? Ладно — придет в магазин, куплю ему коньяк.

Неделю мой сосед не появлялся из дома. Машины приезжали и уезжали, а он — не показывался.

Сегодня я работала до десяти часов вечера. Осень, темнеет рано, так что иду по темноте. Да ничего — дело привычное, что со мной в родном селе случится? Свернула за угол и только дошла до середины сараев, как рванули меня в раскрытые двери, сильная мужская рука зажала рот, и свистящий шепот произнес:

— Не ори, дура! Все равно никто не услышит! А ты получишь по голове!

Я попыталась сопротивляется, да что толку? Почти волоком втащил он меня в дом, швырнул на кровать и, не дав вскочить, влепил мне пощечину. Взрывом вспыхнули у меня в голове разноцветные круги, зазвенело в голове, и я провалилась в черный колодец.

Очнулась, как мне показалось, сразу. Дернулась, не тут-то было! Мои руки были прикованы наручниками к кровати, свитер снят, кофточки на мне не было. Бюстгальтер и трусы. Ноги не были связаны, да что толку? Но пришла я в ужас не оттого, что была связана, а оттого, что в рот была вставлена круглая палка, да ещё с концов связана веревкой за головой! Не закричать, не заговорить! Я замычала от страха и отчаяния!

Сосед, да Виктор его зовут — Виктор! Подошел ко мне:

— Прочухалась? Ты вот что, не трепыхайся! Ты сама видишь, я тебя трахну сегодня в свое удовольствие! Потом привыкнешь и сама будешь приходить! А сейчас немного водочки, для храбрости! — Он приподнял мою голову, и как ни мотала я ею, влил мне в рот обжигающую жидкость.

— Вот и ништяк! Молодца! А теперь мы снимем с тебя эту тряпочку! — Сильные ладони повернули меня на бок, и застежки, предательски щелкнув, разошлись в стороны.

Мой насильник гладил, мял и забирал в ладони мои груди.

— Хорошие сиськи! — Он припал губами к соскам.

Я замычала, забилась, снова пытаясь вырваться.

— Слушай, не дергайся! Я же видел, как к тебе учитель ночью тайком шмыгал! Будешь паинькой, я ему ничего не скажу! Не лужа, хватит на двоих! — И он, довольный, заржал.

Откуда он узнал о наших встречах? Если Сергей узнает о том, что случилось, он меня бросит!

Пока я, словно парализованная, осмысливала сказанное, мой сосед не спеша снял брюки, цветные трусы и, взяв в руку свой член, провел им по моим соскам.

— Ты привыкай, я тебе вафлю нехилую подносить буду! Ах, да ты по фене мало смыслишь! Ну, минет это по-вашему, по-фраерски! А в зубы узду я тебе поставил — с дуру ещё откусишь! — Он громко заржал и провел концом члена по губам.

— Потом, когда привыкнешь, будешь моей соской! За обе щеки будешь брать, сучка!

Несколько раз пошлепав меня кончиком члена по губам, он резким движением сдернул с меня трусики:

— Сейчас ты, сучка, получишь по самое не хочу!

Как я ни пыталась повернуться набок или скрестить ноги, мой мучитель спокойно раздвинул их, встал на колени передо мной и несколько раз провел по моей щели.

— Где тут твоя сладенькая дырочка? Может, твой ё…рь не до конца её разработал?

Конец его члена ткнулся несколько раз, как бы примеряясь, и уверенно пошел внутрь, раздвигая мои половые губы.

Я замычала от бессилия, злобы и ярости!

— Вот теперь дергайся, ори и виляй задницей, шлюха! — Виктор как-то нехорошо оскалился и, протянув руку, взял с тумбочки, что стояла за кроватью, большой нож.

— Не станешь подмахивать, попишу твое личико, а потом задушу и в овраге закопаю! — с какой-то злобой прошипел он. Я на мгновение замерла, до меня дошел весь ужас происходящего.

Неловко двинула попочку ему навстречу.

— Вот так-то! — довольно ощерился он. — Шлюха должна служить своему господину! — Он оперся на руки и стал долбить меня своим членом.

— Ох, люблю, когда яйца шлепают по попочке очередной сучки! Ты не бойся, я ругаюсь, чтобы доставить себе большее удовольствие! Так я вполне тихий, но когда трахаю или в рот даю, то не могу удержаться! Вот, вот тебе! — Он двигал свой член, слегка виляя бедрами. Головка его аппарата упиралась во что-то внутри меня, вызывая легкую, тянущую боль.

— Да ты дешевка, меня не пускаешь на всю длину моего болта! Сейчас мы тебя разработаем! — Он подложил свою ладонь под мои ягодицы и настойчиво стал тыкать своим концом в глубину. Что-то внутри меня растянулось, расступилось, и головка с трудом протиснулась глубже.

— Х-хе! — возликовал мой мучитель. — Натянул сучку полностью! — И он стал ритмично насаживать меня на свой член. Не знаю, сколько это продолжалось, хорошо, что он был сексуально голодный, член его напрягся, увеличился в размерах, и тут он быстро выхватил его из меня и, почти спрыгнув с кровати, оказался у моей головы!

— Ты думаешь, я туда буду сливать? В рот все, как последняя шлюха, получишь! — Напрасно я пыталась мотать головой, жидкость, стремительными толчками вылетающая из его члена, попадала мне в рот.

— Глотай, сука! Все глотай! — Он зажал мне нос, напрасно я пыталась языком вытолкнуть эту слегка солоноватую, с резким, как мне показалось, пивным вкусом жидкость. Глотала её, смешанную со слюной, и слезы бессилия, обиды и злобы текли по моим щекам.

— Привыкай! Будешь отсасывать по моему первому приказу! — Он пошлепал по моим губам и вытер о них слегка ослабевший член.

— Давай хлебнем водяры! Не боись, ещё немного потерпишь, и лети домой, пташечкой! — Сосед поднес к моим губам рюмку, пахнуло водкой, жидкость обожгла горло.

— А теперь мы тебя так! — Он разомкнул наручники на одной руке и, не обращая внимания на мои удары, быстро перевернул меня на живот. Щелк, и наручники снова растянули мои руки по спинке кровати.

— Это тебе чтобы удобнее было! Да и мне твоя попка повыше нужна! Смотри — специально для тебя надеваю презерватив со вкусом малины! — Насильник демонстративно натягивал презерватив на свой член. — Не боись, сосать не будешь!

Я, как загнанный в угол зверек, металась по кровати, пытаясь на коленях найти укрытие. Тщетно! Он стал сзади меня, хлестким ударом по ягодицам прервал мои судорожные метания. И я с ужасом ощутила его палец чуть выше входа в мою киску!

— Вот, сейчас мы твою вторую дырочку хорошенько смажем и разработаем её понемногу!

Упругий конец его члена мягко коснулся входа в мою попочку. Сильные и жесткие руки легли на бедра и медленно потянули на себя. Я замычала от нарастающей боли.

— Что? Так уж и больно? — Он одной рукой развязал мне веревки на затылке, и я выплюнула палку изо рта.

— Сволочь! Паскудник! Прекрати! Ты за все сполна ответишь! — Не помню, какие ещё слова я бросала в гневе.

— А вот это ты зря! — Острое лезвие ножа, скользнув по затылку, жестко прижало мою шею.

— Давай, не ори сильно, я не буду далеко вставлять! — Он снова потянул меня на себя.

— А-ай! Больно же! Отпусти, козел!

— А вот и моя козочка насадилась на мой конец! — Он отпустил меня, но его член, властно раздвинув вход, торчал там упругой палкой.

— Не елозь жопой! Больно будет! Я ещё немного подам вперед, чтобы ты не соскочила, а пока послушай вот это! — Он взял сотовый телефон, набрал номер.

— Это ты, Свист? Слушай, брателло, тут у меня на конце бабец вертится, грозит ответкой!

Нет, не договорился, деру внаглую! Да, воспитываю попутно! Так вот, она ментами мне грозит! Если заметут, ты замочи эту сучку! Что? Трахнуть перед этим? Да сколько душа попросит! Но убей её по-черному! Помаринуй на веревке да ножичком пощекочи по всем злачным местам! Пустить кровянку и трахать? Ну ты зверюга! Если она затолкает меня на кичу, делай что хочешь. Да, соседка, через ручей, я тебе её показывал! Лады! До встречи! Что? Групповушку устроить? Как только объезжу, так свистну тебя! Покедова! Ты, сучка, все поняла? — Он слегка подвигал членом.

— Сейчас потерпи, я твою дырочку немного раздолбаю!

Минут пять на меня волнами накатывалась боль, которая со временем стала слабеть.

— Ну вот и это моя сучка получила! — Он не торопясь погрузил свой член чуточку глубже и, придержав презерватив, вынул его.

— Ты вот так, с хвостом, — наглец коротко хохотнул, — иди домой, там вынешь! И давай, не нарывайся на проблемы. Послезавтра придешь и получишь вот это, — он выдвинул ящик небольшого шкафчика, вынул оттуда красивое портмоне и показал мне двухтысячную купюру, — а сейчас только вот что заработала! — Сосед взял мои джинсы и засунул в карман тысячу.

— Одевайся! Водку будешь? — Он отомкнул наручники.

— Да пошел ты! — Я торопливо одевалась, путаясь в брюках. Схватила бельё в охапку и выскочила в дверь.

— Не забудь про моего кореша! Свист любит помучить бабенку, перед тем как трахнуть! — Мой насильник коротко свистнул мне вслед.

— «Ну, дрянь поганая, поплачешь ты у меня!» — Но тут весь гонор разом слетел с меня. Я с ужасом поняла, что теперь этот татуированный детина будет трахать меня так, как он захочет! Я упала на колени и горько зарыдала…

Легкое жжение в заднем проходе привело меня в чувство. Быстро сняла джинсы, вытянула презерватив и брезгливо выбросила его в ручей.

«Ты, Машка, главное, запомни! Нужно давать отпор всем этим жеребцам сразу! А не то один трахнет и другому хвалиться будет! Так по рукам и пойдешь! Сама выбирай, с кем и когда!» — внушала мне лучшая подруга по училищу.

Дома я полностью отошла от пережитого ужаса. Обращаться к ментам? Да ну их! Славы на всю деревню, только и всего! Да и опасно, а вдруг и впрямь этот Свист объявится? Уже совсем ложась спать, я точно знала, что сделаю!

На следующий день я была готова полностью исполнить свой план.

Виктор, мой сосед, пришел в магазин через день. Купил бутылку водки, дорогие конфеты, какие-то консервы и, рассчитавшись со мной, сделал недвусмысленный жест.

Я протянула ему сдачу, задержав его руку в своей руке, он нагло усмехнулся и почмокал губами. Я не отвела взгляд.

Домой я шла поздно, свернув за угол, не особенно и удивилась, увидев поджидающего соседа. Он широко раскинул руки, как бы намереваясь меня обнять. Но потом, слегка поклонившись, указал на дверь. Я послушно вошла внутрь сарая.

— Вот и умница! Будешь все делать так, как прикажу, и тебе хорошо будет, и мне!

В доме у него был накрыт стол. Не думала, что мужчина так может готовить! Жаркое из свинины, холодная заливная рыба, вино и водка в запотевших бутылках.

— Давай выпьем! Что будешь?

Я указала на вино.

— Тост! Пусть моя козочка всегда хорошо виляет задом перед своим козлом, — его глаза сверкнули недобрым блеском, — пусть моя соска, скучает по моему толстенькому и длинному х…ю!

Я мило улыбнулась ему.

Выпили. Закусили. Он неторопливо подвинул к себе бутылку водки, налил полный стакан и жадно выпил. Встал, подошел к дивану и, похлопав по клетчатому покрывалу, приказал мне сесть на него. Небрежным движением снял джинсы, стянул черные плавки и выпрямился. Его аппарат закачался у меня перед лицом.

— Давай, моя соска! Делай свое дело хорошо!

Я легонько прикоснулась губами к концу его члена. Провела языкам по мягкой плоти.

— Э-э! Да ты совсем не умеешь делать минет! Давай, хорошенько смочи кончик слюной! Если он будет сухим, у тебя будет приступ тошноты. Еще блеванешь тут мне на ковер! Вот, вот, молодца! Так, теперь возьми его наполовину в рот! Убери зубы, — учил он меня, — шире раздвинь рот и сразу наденься головой так, чтобы конец коснулся горлянки. Да я и сам тебе помогу! — Сосед схватил меня за голову и резким движением насадил мой рот на свой член. От неожиданности, да чего там говорить, его член просто выдавил остатки воздуха в нос, и я смешно хрюкнула.

— Люблю, когда сучка вот так хлюпает! Давай, сама пару раз сделай, а я посмотрю! — И он, расстегнув пуговицы рубашки, смотрел, как мои губы растягиваются, охватывая его член.

— Ты только не кончай! Я хочу еще, чтобы ты вошел в меня внизу, — отстранившись, попросила я.

— Это дело! Мы его во все дырочки сегодня вставим! — Довольно заржав, Виктор потянулся к бутылке. — Ты кончик полируй, и пару раз пусть мой х… пощекочет твои гланды!

Я делала все, что он просил. Гнев переполнял мою душу и тонкими ручейками вырывался наружу. Ещё немного, и он, словно вода в половодье, сметет все на своем пути. Последним усилием воли я затолкала себе его член глубоко в рот.

— Харэ! Давай, снимай одежку и кувыркайся на диванчик! Драть тебя там буду!

Я поспешно снимала с себя одежду, швыряя её на стул. Разделась и легла на диван, бесстыдно разбросав ноги.

— Файная шлюха мне попалась сегодня! — Он не спеша пристраивался на коленях между моих ног.

— Постой, положи нож поблизости, — остановила я его, — когда будешь сзади, то легко надавишь мне на шею. Меня это заводит!

— Моя козочка почуяла вкус настоящего траха!

Я проследила, как он положил нож на край тумбочки, и, приподняв голову, легла поближе к ней.

Наверное, после минета у мужиков член становится тверже! Пока я попробовала только у одного. Но он почти сразу вставил мне его на всю длину. Немного помедлив, стал ритмично двигать, слегка ускоряя в самом конце.

— Опустись на меня так, чтобы твоя грудь слегка прижала мою.

— Это мы с превеликим удовольствием! — И он, обдав меня запахом водки, впился в мои губы поцелуем. Даже когда я держала его член во рту, мне не было так противно!

Словно в страстном порыве, я вытянула свои руки за голову. Правой рукой нащупала рукоятку ножа, и удобно перехватив её, с размаху воткнула ему под левую лопатку.

— Ты-ы-ы! Заче… хе, хы… — Он резко откинулся, сильно прогнувшись спиной. Изо рта показался кровавый пузырь. Я, выставив руки вперед, придержала его за правое плечо и успела выскользнуть из-под его рухнувшего тела.

Судорожно отпрыгнула с дивана и, замерев, уставилась на неподвижно распластанное тело. Его ноги слабо бились в беспорядочной дрожи. Меня медленно охватывал ужас!

Я только что убила человека!!!

Все пошло не так. В мои планы это не входило. Я всего лишь хотела воткнуть нож в его спину, чтобы повредить легкое. Тогда он попадет в больницу, и врачи вызовут полицию, и ему придется самому оправдываться! До чего же податливо тело человека! Острый нож, скользнув по ребру, пробил сердце, и его кончик, натянув татуированную кожу, уголком торчал в груди. Когда я оттолкнула его, он правым боком упал на подушку и немного повернулся набок, как бы спасаясь от нестерпимой боли!

— Гад! Гад, сука! Козел вонючий! Это тебе за всё! — рыдала я, торопливо натягивая брюки.

«Стоп, Машка! Ты и это планировала! Разве не так?!» — внезапно пришедшая мысль отрезвила меня.

Дальше я уже действовала, словно на автомате. Схватила свою сумочку со спинки стула, достала медицинские перчатки. Быстро натянув их, беспорядочно побросала в сумочку свои трусики и бюстгальтер.

Так, ложка, вилка, фужер, к чему еще я могла прикоснуться? В сумочку, в сумочку! За бутылки я не бралась, хотя на них могли остаться отпечатки моих пальцев. Протрем салфеткой!

Нож! Рукоятка ножа.

Меня била нервная дрожь. Но — влажная салфетка, смоченная водкой, смазала и уничтожила все отпечатки с рукояти ножа. Пройдусь еще раз — для полной чистоты. Телефон! Его телефон! Почему мне пришло в голову, что он может записывать свою и мою речь? Да все равно! В сумочку! Дальше видно будет, что с ним делать.

Ах, да! Ты, сволочь, ответишь мне за все мои мучения! Быстро выдвинула ящик комода. Вот, он, его портмоне, — так откроем.

Ого! Вот это пачка денег! Некогда рассматривать — в сумочку!

Теперь самое главное — запах! Надо сбить с толку собаку!

Спасибо бабе Лизе! Она перед смертью позвала меня и заставила взять многое из её запасов. Вот оттуда в банку с узким горлышком я насыпала едкого перца и порошка горчицы. Смесь получилась убойной! После основательной встряски моей склянки вздумала я осторожно понюхать дьявольский порошок. Полчаса чихала и плакала!

Надела медицинскую повязку и аккуратно стала рассеивать смесь. Диван, стул и легкое облачко на пол. Надела свою куртку, и сюда насыплем! На стене осталось слабое красновато-желтое пятно. Так, теперь свои туфельки в сумочку; не входят, да и пусть торчат сверху!

Ага, вот его резиновые сапоги, правда, немного великоватые, ничего — не выпрыгну! Щелчок выключателя, и снова слабое облачко перца на полкоридора! Минут пять я стояла у калитки, чутко прислушиваясь к звукам села. Тихо. Ничего подозрительного.

Смеси перца и горчицы мне хватило до ручья. Сапоги слабо чавкали в жидкой грязи. Хорошо, что наш ручей впадал в речку неподалеку!

Почти час я брела берегом, пробираясь вверх по течению, там полевая дорога подходила близко к реке. На одном из перекатов я швырнула в воду вилку, ложку. Туда же полетел и фужер. Симку с телефона — пополам, следом за ней и сам телефон скрылся в ночной воде.

А вот и крутой бережок, вверху — дорога. Крупная галька захрустела у меня под ногами. Стянула один сапог, даже не стала выливать из него хлюпающую воду. Подхватила крупный булыжник, затолкала внутрь. Туда же ещё парочку. Швырнула на середину реки. Течение подхватило сапог, ставший торчком, и унесло вниз. Через минуту туда же последовал и второй.

Придя домой, долго стояла на крыльце, пытаясь что-либо разглядеть или услышать в ночной темноте. Ничего, все тихо.

Меня колотила крупная дрожь, еле-еле утихомирила её стаканом крепкого чая.

Дома рассмотрела свой трофей — портмоне Виктора. Денег было много — сорок пять тысяч! Может, кто-то усмехнется столь малой для него сумме, а мне за них работать четыре месяца! С фотографии на паспорте последний раз на меня взглянул насильник. Так — в гудящую ярким пламенем печь его! Корежься, тварь, там!

А это что? Банковская карточка?! Да что от неё толку, без кода? Хотя интересно знать, сколько на ней денег? Ладно, пусть пока полежит на краешке стола!

Письма. От какой-то девушки, одно с казенным штемпелем. Постой, это же письмо с кодом от банковской карточки! Вот это удача! Чего это я радуюсь, словно грабитель, урвавший солидный куш?

Да и пусть его! Имею я право на моральную компенсацию после того, что он сотворил со мной?

Так, все лишнее — в печь! Оставим карточку и письмо с кодом.

Поворошила сгорающие листочки, разбила кочергой съежившиеся клочки кожи от портмоне, и — спать! Утро вечера, как говорится, светлее!

Утро и вправду выдалось не по-осеннему ярким да теплым. Бабье лето шагнуло на порог.

Мои вчерашние страхи немного поулеглись, но холодком скользнула в душе тоска разоблачения. Да пусть попробуют найти меня! Да потом доказать, что это я сделала! Даже в мыслях я не допускала слова «убила». Хорошо, что я не брала выходной, легче будет разжалобить хозяйку. Она сама, едва увидев мое лицо, встревожилась.

— Да зуб проклятущий всю ночь спать не давал! Елена Михайловна, дайте выходной, поеду в город, не знаю, что с ним делать!

— Поезжай, Машенька, поезжай! Если раньше приедешь, подмени меня вечерком!

— Хорошо, Елена Михайловна! Думаю, на трехчасовой автобус успею.

Наш областной центр встречал меня всегда неприветливо. Может, это мне просто казалось? Учеба в училище? Да, все эти годы прошли впроголодь. Мне казалось, что чопорно-надменный город всегда свысока смотрел на меня. А вот сегодня он был приветлив и даже ласков со мной! Может, потому что в моем кармане была немалая сумма денег? Через два часа я выходила из салона другой девушкой. Макияж, прическа, накладные ногти сделали меня просто красавицей! Продавцы магазина модной одежды с недоверием оглядели мою простенькую одежду. Но когда я, открыв кошелек, вынула оттуда тридцать тысяч и попросила помочь мне подобрать хорошую одежду, они разом засуетились. Легко согласились на оплату карточкой. Я ввела код и требуемую сумму, с некоторым волнением ожидая, что платеж не пройдет. Но нет, все хорошо. Уже выйдя из магазина, я заметила банкомат и решила все-таки снять немного денег. Ввела небольшую сумму и потом, отойдя на приличное расстояние, посмотрела чек. Ноги стали ватными — два миллиона четыреста тысяч! Нет, там была чуть большая сумма, но это мало меня волновало! Думала ли я, что рискую через карточку быть разоблаченной? Нет! Меня это абсолютно не заботило! На карточке, да и на конверте с кодом, стояла совсем другая фамилия и имя! Мой сосед хранил деньги другого человека!

Я уверенно толкнула двери банка. Молоденькая сотрудница, внимательно выслушав меня, перевела деньги моего «брата» на депозит. Да ещё и пообещала через год подыскать неплохой вариант квартиры.

В стоматологической клинике поставить пломбу взамен выпавшей было делом получаса, и я уже к полудню была дома. Точнее, не дома, а в магазине.

— Машенька, да ты у нас просто красавица! — изумилась моя хозяйка. — И прическа, и макияж так тебе к лицу!

— Спасибо, Елена Михайловна! Это я к свиданию готовилась! Сергей Дмитриевич в клуб пригласил! — «Это ты не видела меня в новом платье!» Не собиралась я попадать под перекрестные сплетни сельских кумушек, поэтому и переоделась в свое.

— Как я рада за тебя! Только ты поспеши домой, там тебя следователь спрашивал!

— Какой следователь? — Сердце мое сжалось от холода.

— Ой, да ты не знаешь всех наших новостей! Соседа твоего, ну внука бабы Лизы, нашли убитым прямо в постели! Говорят — убийца его проткнул его вот таким ножом! — И хозяйка магазина развела руки чуть ли не на полметра.

Домой я шла, ощущая спиной опасность. У дома соседа толпились любопытные односельчане.

— Ты где была, Машка? Тут такие дела! Просто ужас! Витьку, внука бабы Лизы, ножом так пырнули, прямо сердце пополам! Говорят, ограбление! Но это не все! Он тут наркотики продавал!

— И не продавал, а готовил их к продаже, вон участковый всех наших алкашей расспросами достал — кто к нему ходил да зачем!

— Мария! Ты где пропадала? Мы тебя обыскались! — Наш участковый выскочил на крыльцо. — С тобою следователь хочет поговорить! Ты иди домой, мы сейчас подойдем.

Следователь оказался довольно молодым человеком. Он с нескрываемым любопытством оглядел мою простенькую обстановку и спросил разрешения сесть за стол.

— Может, чаю? — предложила я.

— Нет. Времени у нас мало. Я опрошу вас, а затем ваш участковый заполнит начало протокола и принесет вам на подпись. Дело серьезное, мы не только расследуем убийство человека, но еще и обнаружили в его доме тайник с наркотиками. Итак, Мария, — он заглянул в блокнотик, — Кондратьевна, вчера была ваша смена в магазине?

Я молча кивнула головой.

— Видели ли вы своего соседа, когда и при каких обстоятельствах?

— Конечно, видела! Он пришел ко мне в магазин, было это ближе к полудню. Купил коньяк, бутылку водки, две шоколадки, консервы, по-моему, горбушу в масле, и конфеты. Шоколадные, дорогие! Рассчитался пятитысячной, я ему сдачи дала. Он и ушел. Да, ещё блок сигарет купил, вышел, закурил.

— Больше вы его не видели?

— Нет, больше не видела, но слышала!

— Где, когда? — насторожился следователь.

— Так тогда, когда шла домой! Магазин я закрываю в десять. Муж хозяйки дежурит вечером, мало ли что, меня могут и ограбить! Так вот он пришел, помог закрыть, я и пошла домой. Прохожу мимо дома бабы Лизы…

— Чьего, простите, дома?

— Да дома Виктора Вихорева! — поправил меня участковый. — Тут всякий больше его бабушку знает. Добрейшей души была человек!

— Так, значит, и запишем, — следователь торопливо водил ручкой, — дома гражданина Вихорева. Дальше что?

— А у него в зале окна светятся, обычно на кухне одно окно горит, это когда я уже к себе в переулок заворачиваю, то вижу. А тут в зале! И два голоса, один, значит, соседа моего, он такой прокуренный, с хрипотцой, а другой такой противный голос. И так они меж собой громко: бу-бу-бу, а что говорят? За стеклами не разобрать! Вроде как спорят или ругаются!

— Так их двое было? Может, больше?

— Нет, точно двое было! Два голоса! Я хоть и испугалась, а пока шла, ничьих голосов больше не разобрала!

— А что говорили? Хоть одно слово разобрать смогли? — Следователь насторожился, словно кот, почуявший добычу.

— Нет, стекла только звуки пропускали! Но, голоса точно мужские, и вроде как они спорили о чем-то или делили чего-то!

— Так, а когда это было? Точнее по времени сказать не можете?

— Почему не сказать? Скажу… Я хоть и не смотрела на часы, да только закрыли мы магазин ровно в десять. От него до дома этого, внука бабы Лизы, я дохожу за восемь минут, ну если не торопиться — то за десять! Вот это и было время, когда я слышала их голоса.

— Значит, минут десять, пятнадцать одиннадцатого! А смерть Вихорева наступила между десятью и одиннадцатью часами!

— Да ссорились они, Игорь Данилович! Ссорились! Вот оттого и громко разговаривали!

— Так, а больше вы ничего странного не заметили? Может, машина во дворе была или потом подъехала?

— Нет, не заметила. Если бы машина во дворе была, так я бы увидела. Когда мимо идешь, то через щели ворот стекла машины блестят!

— А ты, Марья Кондратьевна, глазастая! Ну а позднее ничего в доме соседа не видели?

— Так я как домой пришла, чаю попила и сразу спать! Если бы печь топила, так припозднилась бы! А так дни-то вон какие теплые, лето прямо! Набегаешься в магазине, ног не чуешь.

— Ну а утром, когда снова в магазин шла, ничего подозрительного в доме соседе не заметили?

— Да вроде нет… Дом, как дом… как всегда — тихо. Он спать ложился всегда поздно.

— А к тебе, Мария, он не приставал? — Участковый подошел к окну и, отодвинув шторку, осматривал огород.

— Да нет. В магазине иногда так зыркает, прямо как сквозь тебя! А пять дней назад так картошку мне почти всю выкопал! Чудно так — я его не просила, а он выкопал! И главное — ничего не сказал! Я даже спасибо ему не успела сказать, говорят: его убили… Жалко!

— Жалко?! Тебе жалко Вихоря?! — Участковый резко развернулся ко мне. — Да на нем три изнасилования и одно убийство! Будь моя воля, я бы тому, кто его черное сердце ножичком пощекотал, орден бы дал! От такой мрази землю очистил!

— Не забывайтесь, Андрей Андреевич! — Следователь встал. — Мы прежде всего слуги закона!

— А я поддерживаю Андрея Андреевича! Наш участковый Афган прошел, ранен и ордена боевые имеет! А этот, — я махнула рукой в сторону соседнего дома, — убийца и наркотой людей отравлял!

— Ладно вам! Заслугами, как знаменами, зря не машут! Вы вот что, Мария Кондратьевна, если что заметите, хоть какой звук, хоть какое-нибудь движение во дворе у соседа, сразу звоните вот по этому телефону! — И протянул мне визитку.

На завтра, едва я успела открыть магазин, как появилась Ольга Никифорова и, сделав круглые глаза, затараторила:

— Ой, Машка! Что расскажу тебе! Что расскажу! Значит, так: разговаривают наш участковый и этот, следователь, что из области приехал, неспроста он тут наших мужиков все выспрашивал! Нашли они у этого, Вихора, они твоего соседа все по кличке называли, нашли пять пакетов белого порошка! Героин, говорят! Послали на экспертизу.

Внук бабы Лизы оказался этим самым, ну кто расфасовывает наркоту по пакетикам и потом их увозит в город! А что? У нас тихо, соседи у него далеко! Так вот, они тебя упоминали: ты слыхала, как они там разговаривали, так вот они и порешили, что этот гость и убил твоего соседа! Ужас-то какой! Удар ножом был, говорят, профессиональный, прямо в сердце! А бригада следственная, знаешь, почему быстро уехала? Убийца хитрый да опытный! Он каким-то едким порошком все засыпал! Собака как зашла, так сразу зачихала, лапами нос затеребила! Этот, что с собакой, её вывел и говорит: «Не будет работать! Едкий порошок, она неделю теперь ничего чуять не будет!» Они решили, что ушел речкой, на берегу следы сапог остались, переобулся и ушел вниз. А там до большака семь километров, и ищи свищи ветра в поле! Денег в доме не нашли, и документов убитого тоже нет! А ещё что скажу тебе по секрету. — Ольга придвинулась ко мне и шепотом сообщила: — Они этим самым занимались! Ну, ты понимаешь?!

Я в недоумении помотала головой.

— Ну, этим самым! — Она сложила ладонь в кулак и похлопала другой сверху. — Голубые они, ну пидорасы по-нашему!

— Не может быть! — изумилась я.

— Может! Ещё как может! Там и упаковка презервативов была, и один пакетик надорванный, а то, что было внутри, так и они его не нашли! Ну, это значит — резинку использовали, и убийца унес её с собой! Андрей Андреевич так и сказал: «Матерый волчище! Следов никаких не оставил! Все отпечатки стер, презерватив с собой унес. Да и удар ножом не простой! Нас когда натаскивали в Афгане холодным оружием владеть, так инструктор показывал, как держать лезвие. Нож вошел точно между мышц. Если бы поперек, то он бы тело не пробил, волокна мышц резать надо было бы! А так скользнул между ними, и сердце насквозь! Ужас-то какой!» И ты знаешь, Машка, следователь этот с ним согласился: «Глухарь, говорит, будет!»

— Ой, а ты что, прическу сделала?! — Только тут она заметила моё посещение салона.

— А что, не идет мне?

— Ещё как идет! Ты просто красавица! Давай не тяни с замужеством, годы молодые пройдут, никто не возьмет! Ну ладно, я побежала! Если будут какие новости в обед, забегу, расскажу!