Прятки с судьбой

Анна Милок (2024)

Я — младшая дочь Великого князя Благояра. Я стану рассудительной, справедливой и мудрой правительницей. Однажды. А пока играю с собственной судьбой и скрываюсь от нежеланного жениха — владыки Драконьего хребта. Прятки с драконом та ещё игра, чаще всего на выживание.

Глава 10

Кто бы ни снабжал Людмилу сплетнями, а он оказался прав. Князь Горисвет уже к вечеру прибыл в Китеж. Высокий, тощий, темноволосый. Глядя на него, на ум приходило сравнение с камышом. А большего я сказать не могла, потому что в его сторону едва раз посмотрела.

Стоило нам всем сесть за длинный стол, а мне, на этот раз намеренно, оказаться напротив Милана, я вытащила из рукава яблоко и положила перед собой на стол. В своих фантазиях я в этот момент была бесстрашной девой-воительницей, бросающей вызов богатырю. И он этот вызов принял — улыбнулся своей особенной плутовской улыбкою и достал из кармана такое же, покатал в руках, поднёс к лицу, то ли принюхался, то ли поцеловал, и только потом положил на стол. Прямо напротив, не сводя с меня взгляда.

— О, надо же, Сердце дракона. Я много читал про этот сорт, невероятно сладкие и растут только на Великолучье. Все попытки переселить эту культуру не увенчались успехом, — разумничался камыш, который сегодня оказался по левую руку от Милана.

— Ага, сердце — сердце, — ответил он, не поворачивая головы, и надкусил яблоко.

Сделав над собой невероятное усилие и сосчитав до пяти, я полностью отзеркалила его жест. Вонзила зубы в красный бок до спелого хруста.

Он откусил, я откусила. Он запил водой, и я потянулась к кубку. Галдёж в светлице казался далёким, а людей вокруг будто не существовало и вовсе, только мы вдвоём. И пусть мы за ужином не проронили ни слова, между нами шёл незримый диалог. Такой личный, что щёки краснели и могли соперничать с рыжими волосами. Такой пылкий, что горло пересыхало и всё время хотелось пить. Такой переменчивый, что бросало то в холод, то в жар, то в пот, то в дрожь.

— Набирайтесь сил, соколы ясные, отрада глаз моих, — поднял кубок за гостей отец. — Кто бы из вас Всеславу не увёз с собою, а все вы мне как сыновья.

Я поспешно спрятала улыбку в кулак. Либо в кубке Благояра не квас, как у меня, либо это международная политика, в которой я ничего не смыслю.

— Я, признаться, поначалу горевал, что не дали мне Боги наследников, — по-отечески разоткровенничался князь, чем заслужил гневный взор супруги своей Збары. — А потом понял, что и в этом есть выгода: я смогу выбрать лучшего, и даже не довольствоваться единственным.

— А кто же править будет Великолучьем? — Горисвет единственный отважился задать этот вопрос, но, судя по тому, как подобрались все остальные молодые князья, волновал он всех. — Муж Всеславы или муж Агнии?

Добродушной обстановки в светлице как не бывало, а над столом будто повисли грозовые тучи.

— Рано ты, сокол, на мою землю смотришь. Пока я по ней хожу, править тоже буду я, — кубок отца с грохотом опустился на стол.

Бедный камыш и голову в плечи спрятать пытался, да куда уж ему тщедушному. А я впервые Всеславе не позавидовала. Велика ли радость от полчища женихов, если смотрят они на тебя как на довесок к княжеству богатому?

Сваты венценосные смиренно разглядывали узоры на тарелках, боясь и глаза поднять на моего отца, один только Милан нет-нет, а бросал на меня мимолётные взгляды. Он один прибыл ко двору по своей воле, не ради Всеславы, не ради княжества… Говорили, отец заставил. Может, его чувства и правда самые настоящие?

Выходя из светлицы, князь Милан будто невзначай коснулся моей руки, провёл пальцами по моей ладони. Уж сколько меня за руки хватали и не счесть, а сейчас будто и дыхание спёрло и пол из-под ног уходить начал.

— С вами всё хорошо? — склонился он надо мною так близко, что казалось вот-вот нос к носу столкнёмся, а руками обвил мою талию.

— Спасибо, всё хорошо, — страшась родительского гнева, поспешила высвободиться из его объятий. Кожа горела в тех местах, где он меня касался, словно я не то, что без рубахи была, а вообще нагая.

— Осторожнее, Агния Благояровна. Глядите, не споткнитесь, — донеслось мне вдогонку, пока я стремглав неслась в собственную светлицу.

Мы с Айкой прежде про любовь только в книжках читали, где описывали её так, что впору только смеяться было. А на деле получался такой хоровод собственных чувств, что и знахарь не справится с таким недугом.

— Опять, егоза, за старое. Чуть с ног не сбила, — на пороге комнаты столкнулась с Людмилой, практически влетев в неё на ходу. — А я уж переживать хотела, не заболела ли.

Эх, а я, кажется, и правда не здорова…

— Устала очень, отдохнуть хотела, спешила.

— Вижу я, как устала. Такую силу, да в мирное русло бы — цены бы тебе не было.

— Не серчай, матушка, — Айка поцеловала в щёку нянюшку, снова вовремя придя на выручку. — Расскажи нам лучше, Агнеша, кто из князей на что горазд, а кто нашей Всеславе больше приглянулся.

— Толку глупости такие болтать? — отмахнулась от нас Людмила. — Будто бы это по-настоящему важно.

— А что же важно тогда?

— Чтобы человек это был хороший, чтобы на него положиться можно было, а не то, что княжество оставить. Холёной мордашки для такого важного дела маловато будет, князь лично решит, кому детище своё вверить. Переговорит с каждым, может проверит.

— Ну и пусть на Славке вовсю отрывается, а я себе мужа выберу такого, чтобы непременно мил был.

— И я бы хотела такого, — смущённо добавила Айка.

— Ну и дурёха, тебе с его рожи не пить, — Людмила разочарованно покачала головой и бросила на меня красноречивый взгляд.

Ну и пусть зыркает, а мне невдомёк, как жить можно бок о бок с человеком, которого тебе кто-то навязал. Твёрдо решила, своей судьбой только я вершить буду.