Сколько живут донжуаны

Анна Данилова, 2018

Вадиму Соболеву не было равных в умении обольстить и влюбить в себя любую женщину, а затем жестоко ее бросить, предварительно выманив у нее огромные деньги. И убить его хотели все его любовницы без исключения, но воплотить это желание в жизнь смогла только одна из них. Убить и замести следы так, чтобы догадаться, что это она, было абсолютно невозможно. И не важно, что расплачиваться за ее преступление придется ни в чем не повинному пианисту Игорю Светлову и его талантливой ученице Тане Тумановой, ведь месть того стоит…

2. Костров. 11 января 2018 г.

К приходу своей старой знакомой Клары Светловой, известной вокалистки и просто чудесной женщины, мы с Леной подготовились — заварили чай, напекли сырников.

— Она больше всего на свете любит сырники, — сказал я моей жене Леночке, меньше всего предполагая, что эта подробность может ее как-то смутить или даже вызвать ревность. — С изюмом. Положи побольше изюма.

Лена подняла на меня глаза и поджала губы, как бы спрашивая меня, кто такая вообще эта Клара и что нас связывает (или связывало в прошлом).

— Конечно, я был в нее влюблен! Она была самой красивой девочкой нашего класса, и буквально все были в нее влюблены. Конечно, это было давно, и сейчас она зрелая женщина, но время не испортило ее красоту. Да ты сама сейчас все увидишь!

Конечно, я осел и сам часто ловлю себя на том, что многое из того, что я делаю или произношу, может причинить боль моей молодой жене, но что поделать, если я воспринимаю ее как часть самого себя, а потому общаюсь с ней легко и запросто, никогда не допуская мысли, что она может приревновать. Да как вообще меня можно к кому бы то ни было ревновать, если я, во-первых, старше ее, во-вторых, влюблен в нее и, в-третьих, не такой уж я и красавец, если разобраться. Невысокий упитанный мужчина, неэмоциональный, скучный и полностью погруженный в свою работу. До сих пор не понимаю, что моя Леночка нашла во мне.

— И часто ты с ней встречаешься?

— Да вообще не встречаюсь. Однако, когда вижу ее афиши, всегда останавливаюсь и разглядываю ее. До сих пор не верится, что она так высоко взлетела, что поет, как птица, что гастролирует по всему миру.

За четверть часа до прихода Клары Лена принарядилась, причесалась и теперь стояла у накрытого стола с озадаченным лицом.

— Что не так?

— Как ты думаешь, зачем ей понадобилось встречаться с тобой?

— Знаешь, здесь не надо обладать даром предвидения, чтобы понять — у нее проблема, — вздохнул я, понимая, что вряд ли знаменитая Клара Светлова решила осчастливить меня своим присутствием по причине того, что сильно по мне соскучилась. Я ничего не знал о ее семейной жизни, но можно было предположить, что у нее семья, дети и что, вполне возможно, проблема заключается именно в детях. Может, сын вляпался в какое-нибудь нехорошее дело или с дочкой что-то случилось. Она прекрасно знала, чем я занимаюсь, ведь у нас с ней было довольно много общих знакомых, тех же одноклассников, которые время от времени обращались ко мне за помощью. И уж если она позвонила мне, значит, ей действительно от меня что-то нужно.

Я встретил Клару в новом, связанном Леной, красном жилете и белой сорочке. Увидев меня, Клара, высокая, закутанная в белые меха, сначала улыбнулась мне, как старому знакомому, как однокласснику, и, наконец, нервно произнесла своим перламутровым голосом что-то вроде «Фима, ты прелесть!», после чего вдруг разрыдалась, бросилась ко мне на грудь и просто забилась в конвульсиях. Мы с Леной раздели ее и усадили за стол, я плеснул ей водки.

Слегка растрепанная, с длинным светлым локоном, выбившимся из прически и мешавшим ей говорить, то и дело закрывая рот, с красным влажным лицом и черными мокрыми разводами вокруг глаз, она выглядела совершенно несчастной. Давясь слезами, она начала рассказывать о своей беде, но я долгое время никак не мог ее понять. Речь шла о каком-то Игоре, «талантище», которого «постигла страшная трагедия, сломавшая ему жизнь», — травма руки, но это, как я понял, случилось с ним давно.

— Он не выдержит тюрьмы, он погибнет там! Его изуродуют, изобьют! Фима, умоляю тебя, помоги!

— Клара, дорогая, объясни, за что его должны посадить? — В минутной паузе между ее рыданиями и потоками слов мой вопрос прозвучал довольно ясно и четко.

— Как за что? За убийство!

— И кого же он убил?

— В том-то и дело, что никого! Он просто вошел туда, а тот мужчина уже там, лежит и не двигается! Что ему оставалось делать? Он у меня натура чувствительная, нежная, впечатлительная! Пианист, что еще сказать?! Тут простой человек увидит труп и падает в обморок, а это мой Игорь! Ты его просто не знаешь, не знаешь…

— Его уже арестовали? — Я, как мог, пытался прояснить ситуацию.

— Нет! Я его спрятала! Возможно, что сейчас, пока мы здесь, они уже у нас и ищут его.

— Не поняла, он что же, где-то здесь? — вдруг догадалась спросить Лена, которая так же, как и я, пока ничего не понимала.

— Да, конечно! Он там. — Клара кивнула в сторону прихожей.

Я встал, подошел к двери и заглянул в глазок. Потом открыл дверь и увидел стоящего возле соседней двери высокого и очень похожего на Клару мужчину в длинном черном пальто с пестрым шелковым кашне, небрежно вывалившимся из высокого ворота и свисавшим огненной змеей почти до пояса. Мужчина поразил меня совершенно белым лицом. Он был похож на покойника. И только огромные карие блестящие глаза и обветренные красные губы придавали ему вид живого человека.

— Заходите! Быстро! — поддался я общему настроению.

Он вошел. Игорь Светлов, родной брат Клары. Бывший пианист, перепуганный насмерть обстоятельствами, в которых мне предстояло разобраться.

Клара бросилась к нему и по-матерински нежно его обняла. Я сразу понял, насколько эти двое, брат и сестра, привязаны друг к другу. Такое случается не так часто, но наблюдать эту любовь, эту заботу, мне лично было очень приятно. Сколько конфликтов, с которыми мне приходилось сталкиваться в своей профессии, расследуя преступления, были связаны как раз с самыми близкими родственниками. Обкрадывали друг друга, а то и убивали. Словно в них и не текла одна и та же кровь. Хотя, быть может, я заблуждаюсь по поводу этой самой крови, которая, как принято считать, должна связывать людей по жизни, объединять и делать их по-настоящему родными. Да, скорее всего, это все-таки заблуждение, и дело, думаю, в том, что ближайшие родственники просто долгие годы живут рядом, поэтому возникает привязанность и любовь. Или это тоже заблуждение? И знает ли вообще хоть кто-нибудь ответ на этот вопрос: играет ли кровь роль в отношении людей друг к другу?

Клара раздела брата, подоспевшая Лена приняла из ее рук пальто, повесила на вешалку и проделывала все это, не сводя глаз с Игоря. Думаю, глядя на него и на то, как Клара вилась вокруг брата, она подумала о том же, о чем и я.

— Вот, познакомьтесь, пожалуйста, это Игорь, мой брат, известный пианист… После трагического случая он не смог продолжать свою профессиональную концертную деятельность и теперь преподает фортепиано в музыкальном училище. У него много учеников, все очень талантливы, принимают участие в конкурсах пианистов, занимают первые и вторые места, у него есть даже свой сайт, где вы можете, — здесь Клара обратилась к Лене, — прочитать отзывы об Игоре как о преподавателе.

— Клара! — вдруг возмутился молчавший до этого момента Игорь. — Да при чем здесь все это?! Послушайте, Ефим, я знаю, что вы учились вместе с Кларой, что вы большие друзья и вам можно доверять…

Ну, наконец-то, он сам заговорил, словно проснулся, очнулся.

— Слушаю вас, — сказал я. — Что случилось?

— Мне надо было навестить одну мою ученицу, она приболела, а у нас на носу конкурс… Телефон ее не отвечал, а поскольку она живет одна, и я подумал, что она может заболеть или вообще с ней что-то случилось, я отправился к ней, на Садовую-Каретную, где она снимала комнату. Я имел самое смутное представление о том, где именно находится эта квартира, однако нашел этот дом, пятиэтажный, довольно старый, дверь в подъезд была, к счастью, открыта, иначе я и не знаю, как бы туда зашел… Я прикинул, что ее квартира должна находиться на четвертом этаже, поднялся, подошел к двери, уверенный в том, что это и есть та самая квартира двенадцать, хотел даже позвонить, и как-то так получилось, что машинально взялся за ручку двери, и дверь (я потом уже понял, что это квартира номер девять!) приоткрылась. Ну я и вошел. Вот, собственно, и все мое преступление.

— И? — Я с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Иногда людям свойственно рассказывать только часть истории, поскольку им кажется, что все остальное всем известно, потому что известно самому рассказчику.

— Он вошел и увидел там труп! — взвизгнула высоким сильным голосом Клара.

— Я сразу понял, что ошибся, потому что уже в передней чувствовалось, что там живет мужчина. Накурено, не прибрано, грязно, на вешалке ни одной женской вещи. Мне бы повернуть и уйти обратно, ведь получается, что я вошел в чужое жилище, однако подумал, а вдруг Таня снимает комнату у какого-нибудь старика, к примеру, курящего. Может, в ее комнате все по-другому? Словом, я прошел и оказался сразу в кухне. Там горел свет, думаю, я потому и отправился именно туда. И вот там на полу лежал мужчина. Нет, вы не подумайте, там не было ни крови, ни следов насилия, как это говорится… Ни следа от пули, ни торчащего ножа в спине или горле… Он лежал на животе и не дышал. А вокруг… Словом, его перед тем, как он умер, рвало. И я предположил, что его отравили. Мне стало дурно, и я выбежал из квартиры.

— Почему вы так напуганы? Вы же ничего не совершили. Никого не убили.

— Там повсюду камеры, я была там, видела собственными глазами. Напротив этого дома находится небольшое трехэтажное административное здание, потом увидишь, Фима, и там полно камер. Там офисы, стоят дорогие машины…

— Клара, ты не раздула всю эту историю?

— Послушай, я много гастролирую, таскаю с собой ноутбук с флешкой, куда записываю фильмы, и где бы я ни была, постоянно смотрю какие-нибудь сериалы. Да, мне стыдно, но это чистая правда. Так вот. Я многое знаю о полиции и следователях. И не надо быть профессионалом, чтобы понять, что Игоря уже очень скоро вычислят. Он же сначала покружился вокруг дома, а потом сел в свою машину и поехал… Мужчину найдут или уже нашли, я имею в виду труп, по номеру машины, которую засекли камеры, вычислят владельца, там адрес… Фима, да что я говорю тебе такие элементарные вещи?! Ты же и сам все отлично знаешь!

— Да, понимаю… Вы просто решили подстраховаться, так?

— Когда его задержат и отправят в СИЗО, будет уже поздно… его начнут бить уже там, живого места не оставят. Причем будут бить просто так, от скуки или досады. Или, может, подсадят к нему кого-то, кто будет убеждать его признаться в убийстве, которое он не совершал.

— Клара!

— Фима, я знаю, что говорю. У моей хорошей знакомой, скрипачки, мужа задержали, тоже разбирались, кто воспользовался его машиной и сбил человека, и вот в камере его избили. Два зуба ему выбили! Потом отпустили, а у человека травма на всю жизнь. Мы его с Соней в Крым отправили лечиться.

— Вы имеете в виду, что повсюду наследили, да? — Я смотрел на несчастного пианиста и понимал, что в чем-то они действительно правы. И пока его не задержали и даже не вычислили, он может спокойно убраться из Москвы.

— Да, конечно! — вмешалась Клара. — Он же и за ручку двери брался, и на кухне натоптал. Ты же видишь, на улице слякоть, он же в ботинках был, повсюду натоптал.

— Хорошо, давайте конкретно: чем я могу вам помочь?

— Спрячь Игоря. И когда за ним придут и выяснится, что он объявлен в розыск, поможешь нам найти настоящего убийцу. Другого способа снять с него обвинения я просто не вижу.

— Клара, давай уже успокоимся и подумаем хорошенько. Во-первых, человек мог отравиться сам случайно или же решил покончить с собой. Во-вторых, убийцу, возможно, вычислят в самое ближайшее время, или же он сам придет с повинной.

— Ну, ты фантазер! — нервно гоготнула Клара. — Ты действительно в это веришь или просто пытаешься нас успокоить?

— И то и другое. В-третьих, вы же не знаете время смерти. Возможно, мужчина умер давно, и на момент смерти у вас, Игорь, было алиби.

И тут за столом стало так тихо, что я услышал дыхание сидящей рядом со мной Лены.

— Игорь, а ведь Фима прав! — просияла Клара, сдунув локон с лица. — Откуда ты знаешь, когда он умер? Вернее, когда его отравили? Возьмут на экспертизу чашки-стаканы, в которых мог быть яд, снимут отпечатки пальцев настоящего убийцы…

И беседа потекла уже более спокойно, а наши гости стали рассуждать уже более здраво, без паники. Под конец, когда Лена угостила их вином, они и вовсе расслабились.

— Я поселю его на своей даче, — предложил я, ловя ободряющие взгляды жены. — Там все условия для жизни. Ну, и буду держать в курсе дел.

— Ты действительно сможешь узнать имя этого человека? Фамилию следователя?

— Действительно, — улыбнулся я Кларе, радуясь тому, что мне удалось их успокоить.

— Пианино там есть? — спросил Игорь, краснея от собственной храбрости, как если бы понял, насколько несвоевременно и глупо прозвучал его вопрос.

— Есть, старое, немецкое, но его не мешало бы настроить.

— Я настрою! Сам! — обрадовался он. — Клара, ты мне только напомни взять сумку с инструментами и камертон.

Решено было отвезти Игоря на дачу немедленно. Отправились втроем: я, Клара и Игорь. Лена собрала сумку с продуктами, Клара попросила меня по дороге заехать в какой-нибудь супермаркет, чтобы купить все необходимое для «домашнего ареста» брата. Я дал ему новую сим-карту для телефона, чтобы обезопасить себя в случае, если его телефон поставят на прослушку. Под конец наши сборы уже походили на подготовку к воскресному пикнику на свежем воздухе.

— Фима, Лена, спасибо вам за помощь и понимание. — Клара нежно обняла Лену. — Я заплачу любые деньги, за это можете не волноваться. Для меня главное — это спокойствие и счастье брата.

В какой-то момент я вдруг поймал взгляд Игоря, обращенный ко мне. И в нем было столько боли! Откуда вдруг этот взгляд? Именно после этого взгляда визит Клары уже не стал казаться мне каким-то несерьезным, что ли, а ее страхи раздутыми. Возможно, Игорь что-то скрывает.

Довольно часто в моей практике случается, что вполне безобидные дела и ситуации превращаются в интереснейшие расследования. Кто знает, может, это как раз такой случай?