Пленница медведя

Анна Владимирова, 2021

– Ты должна мне, – поднял на меня глаза. – Обязана жизнью. – Послушай, мои родители заплатят, сколько скажешь… – Мне нужна ты, – отвел он взгляд в окно и сощурился на свет. – Я? – моргнула. В горле пересохло. – Я… у меня свадьба через месяц… Он медленно поднялся, прожигая взглядом, а я съежилась под ним. Выгорала, как брошенная в огонь бумага, и чувствовала себя опустошенной. Пальцы мужчины скользнули по ко-же и сжались на подбородке, а я зажмурилась, сдаваясь. Одна глупость стоила мне всего. Он – чудовище, монстр, а я – его пленница.

Глава 1

Я сдалась… Сошла с ума, потому что жалась к его телу — единственному источнику тепла в этом безумии. Мыслей не было, только его дыхание и мягкие толчки от его стремительных нечеловеческих шагов. А еще — шелест дождя, превращавшийся в зловещий шепот. Холодные капли вспарывали кожу, дергая натянутые нервы. Я чувствовала себя на грани…

Не знаю, сколько прошло времени. Уже стемнело, и я проваливалась в беспамятство, болтаясь в его руках тряпкой. Почему он не убил? Почему он… Нет, не думать, пожалуйста! Не думать…

Он дрожал. Дышал все тяжелее… Чувствовала — пытался согреть. Мои пальцы… Он клал в рот мои пальцы, отогревая. Мне иногда казалось, он снова медведь, и мучиться уже недолго. Но вдруг по ушам резануло скрипом дерева. Я вскинулась на его плече, и он сжал сильнее:

— Тш…

Ступени?

Удар. И он внес меня куда-то, где наконец-то стало тихо. И темно.

— Держись, — прорычал.

Здесь пахло сыростью и травами. Было холодно. Очень. А он взбежал по еще одной лестнице, прошел куда-то и опустился со мной на что-то мягкое.

— Н-н-не… — сорвалось с дрожащих губ, но он разорвал мокрый сарафан и стянул его ошметки с тела, дернул на меня одеяло. Шерстяное. Колючее…

— Лежи, — приказал, а сам ушел.

Кажется, прошла вечность, наполненная темнотой и холодом. Я жалко плакала, дрожа. Одеяло не грело, а больше давило и кололо, отчего казалось, что тело онемело, а отчаяние рвало сердце в клочья.

— Эй! — хрипло вскрикнула я, пытаясь не впасть в истерику. — Вернись. — Где-то стукнула дверь, послышались быстрые шаги и грохот. — Не уходи! — подскочила.

— Лежи, — глухо шикнул он. Послышалась возня, а потом мой мир прорезала вспышка света.

Наверное, я не забуду этого никогда — освещенное спичкой лицо мужчины, который стал единственной надеждой на спасение. В этом мире, неожиданно обернувшемся чистым адом, все выцвело. Все оценки случившемуся потеряли прежнее значение, притупились и стерлись о россыпь болезненных воспоминаний.

Я смотрела, как в руках незнакомца разгорается надежда на жизнь. Мне столько раз казалось сегодня, что завтрашний день уже не для меня. А он вдруг настал — загорелся в камине, застучал бревнами и затрещал щепками, наполняя нос запахом дыма. И снова отчаянно захотелось жить.

Мужчина поднялся, дернул заслон над камином и направился ко мне. Когда приподнял край одеяла, к телу рванулся холод, и я едва не задохнулась.

— Сюда иди, — сгреб он в объятия и прижал к себе, укладываясь рядом.

Без дождя и ветра его тело оказалось очень горячим. И пусть не сразу, но вскоре я перестала дрожать. Дышать стало проще, веки отяжелели, а тело налилось свинцом. Даже голод уже не чувствовала. Незнакомец, кажется, растирал мои плечи и что-то хрипло шептал — какую-то несуразицу: «Левый поворот направо, Рэм, Аджун, телефон… два три три восемь шестнадцать… Я вернулся, вернулся…»

* * *

Я проснулась от треска. Голова казалась налитой железом, но кое-как разлепить веки все же удалось. Комната еще тонула в предрассветном сумраке. В поле зрения попадал край низкой кровати, деревянный пол и камин. Я вытянула руку в сторону огня — тепло. В голове клубился туман, хотелось срочно почувствовать хоть что-то, чтобы не сомневаться — я жива. По щеке скатилась слеза, в горле сдавило спазмом, и я зашлась кашлем.

Тут же послышались быстрые шаги, и в комнату вошел вчерашний незнакомец. Мужчина поставил чашку на пол, а сам сел и перетянул меня к себе на колени, поддерживая.

— Давай, — поднес чашку и прижался губами к виску. — Жара нет, хорошо.

Я схватилась за чашку и принялась жадно пить. На языке защипало от мяты и стало кисло от лимона, а руки дрожали, но, казалось, не было в жизни более счастливого момента. Но когда вода кончилась, момент тоже сошел на нет, и я скосила глаза на мужчину. Он внимательно на меня смотрел, хмурясь, будто ждал реакции и был готов к любой. Я даже чувствовала, как напряглись его мышцы.

— Спасибо, — прошептала, все еще тяжело дыша. — Что спас.

То, что было между этими двумя событиями, казалось бредом. Я натянула край покрывала, из которого так и не выпуталась, к счастью, потому что грудь прикрывали только длинные волосы. Идиотизм, конечно, ведь ночь мы провели под этим одеялом вместе, и это был вопрос жизни. Но ночь кончилась. А у жизни вроде бы были другие правила. Или здесь они не действуют?

И незнакомец молчал, как назло, парализуя суровым взглядом.

— Это ты спасла, — заключил вдруг. — Встать можешь? Или принести завтрак сюда?

— Мне нечего надеть, — сжималась я от его голоса.

Почему-то язык не поворачивался задавать ему вопросы и нарушать это нереальное спокойствие после всего случившегося.

— Найду что-нибудь.

Я сползла с его колен и проследила взглядом, как он прошел к шкафу в углу. Способность воспринимать окружающее возвращалась — я рассматривала его комнату и находила ее все более живой, не то, что вчера. Теперь в свете утра могло показаться, что мы в горном отеле в Страйквике, куда я любила ездить одна. Мансардная комната обставлена лаконично по-мужски, холодно и немного монотонно. Крыша сходилась скатами в центре, укрепленная балками. Только здесь они казались не элементом декора, а серьезной конструкцией. На полу перед кроватью лежали шкуры, а камин выложен диким камнем. У окна — рабочий стол и шкаф, в котором рылся Медведь. Я называла его так про себя. Потому что не хотелось знать его имени. Хотелось забыть быстрее все…

Сам он был одет в домашние спортивные штаны, сливавшиеся цветом с комнатой — непонятно-серые. И то ли от этого невнятного фона, но сам он притягивал взгляд. Высокий. Я смотрела на его широкую спину и чувствовала дрожь… и страх. За прошедшие сутки нервы так вымотались, что по щекам снова покатились слезы, и я всхлипнула, жмурясь.

— У тебя что-то болит? — оказался он рядом бесшумно.

Когда открыла глаза, обнаружила, что он внимательно смотрит на меня.

Я бы дала ему лет тридцать. Глаза при свете дня оказались ярко-синими, но смотреть в них долго не выходило. А еще золотистые блики вокруг радужки говорили, что вчерашний медведь мне не привиделся. Этот мужчина совершенно точно был оборотнем. Короткая щетина всегда была моей слабостью, но не в его случае. Мог бы быть красавчиком, если бы не был Медведем.

— Нет, — прохрипела. — Не знаю.

Не скажу, что я боялась оборотней. Даже наоборот — меня они всегда привлекали в качестве феномена нашей вселенной. В Дефоресте их жило немало, больше, чем в ближайшем Смиртоне. Но в городе они другие — почти люди. Пара моих подруг даже встречались с ними. Да и как тут устоять? Столько таинственности…

Но этот отшельник меня пугал до дрожи.

— Как ты оказалась в лесу? — Вроде бы спросил, но в тоне ясно чувствовалось отсутствие опции «соврать».

— Я ехала в Ганнт.

— Одна? — удивленно.

— Да, — поежилась.

Дальше не зазорно было бы услышать «Ну и дура». А я и была ею. Это нужно полностью потерять сцепку с реальностью, чтобы так психануть и поехать с охраняемого побережья обратно в отель самостоятельно.

— И кто тебе позволил? — хмурился он.

— Я никого не спрашивала, — слабо мотнула головой. — А потом на дорогу выскочили волки…

Он прикрыл глаза и кивнул на край кровати:

— Футболка. Штаны, боюсь, будут болтаться, — скользнул взглядом по мне так, что захотелось сжаться. — Прости, женского нет. Поэтому пока так. Ванная по коридору направо.

Он проследил, как я натягивала футболку, задумчиво хмурясь.

— Вы дадите мне позвонить родным? — отважилась я на вопрос.

Мужчина не казался психом. Может, не помнил, что произошло в лесу? Мало ли… Я бы тоже хотела забыть.

— У меня нет связи, — поднял на меня взгляд. — Пока что. Нужно ехать восстанавливать… Меня слишком долго не было дома.

— Родные будут искать меня, — я дышала все чаще.

По выражению его лица сложно было что-то сказать, но он больше не горел энтузиазмом мне помогать — это определенно.

— Когда сможете восстановить связь? — допытывалась я, пытаясь затянуть штаны потуже, чтобы они задержались хотя бы на бедрах, пока он направился к камину. — Или вы можете меня отвезти, раз собрались ехать?

— Я не могу тебя отвезти, — отрезал он зло и бросил полено в огонь, который сразу же остервенело на него набросился.

— Почему? — прошептала, чувствуя, как обрывается все внутри и накрывает паникой.

— Потому что я… понятия не имею, сколько меня не было в этом мире! — зло процедил он, не оборачиваясь. — Заведется ли машина — не знаю! Света в доме нет…

Я готова была бежать отсюда сломя голову — такую панику вызывал этот тип.

— Но должен же быть какой-то способ связаться с людьми.

— Давай ты успокоишься, и мы позавтракаем? — глянул на меня сурово, выпрямляясь. — И поговорим.

— Хорошо, — закивала.

Я на негнущихся ногах прошла за ним по коридору и бегло оглядела ванную. Под скошенной крышей она казалась небольшой. Но для меня — вполне просторно. Я наскоро приняла душ в кабинке, бренд которой встречала только в очень хороших отелях.

Впечатление от дома вообще было странным. Его хозяин любит уют, а еще у него все отлично с доходом. Было. То есть это не оборотень-лесник и какой-нибудь человеконенавистник. Хотя насчет второго я еще точно не знала.

Глядя на себя в зеркало, вдруг подумала, что он, может, боится, что я на него настучу за… секс? Я медленно моргнула и посмотрела отражению в глаза. Что это было? Шок? Или он не контролировал себя? А я? Я же тоже не в себе была… То есть то, как меня выбросило в агонию какого-то дикого наслаждения, я помнила хорошо. Он не принуждал… А мне… Мне даже стало лучше — прошел страх…

Тряхнув волосами, я протерла глаза и осмотрела себя более критично. Футболка Медведя на мне смотрелась как платье и еле уловимо пахла им и каким-то парфюмом.

Осмелев, я открыла дверцу шкафчика над раковиной — так и есть! Черный флакон дорогого мужского парфюма, запах которого наполнил рот слюной. Очень дорогого. Аромат такой тонкий, но в то же время насыщенный… Я опомнилась, чертыхнувшись — он же почувствует, что лапала флакон! У этих ребят абсолютное чутье, недаром и аромат такой сложный.

Вернув все на место, я на всякий случай вымыла руки с мылом и вышла из ванной. Вниз вела деревянная лестница, которая казалась грубо обтесанной лишь на первый взгляд. В обстановке первого этажа четко читался стиль, убеждающий меня в недавних заключениях. Тут тоже горел камин, а на невысоком столе ждал завтрак.

Хозяин замер в зоне кухни справа, не обращая на меня внимания. Спина прямая, каждая мышца налита напряжением, кулаки сжаты…

— Проходи, — глухо приказал он, и я рада была отбежать от него подальше и забиться в угол дивана, отгородившись столом. Он обернулся с двумя чашками кофе и медленно приблизился, не спуская с меня взгляда: — Тебе надо поесть.

А я и забыла, что голодна.

На завтрак были яйца с салом, но носом крутить было бы еще большим идиотизмом. Откуда только яйца, если электричества нет? Врет? Я украдкой окинула гостиную взглядом — светлая. Два больших окна показывали одинаково унылую картину — мокрый утренний лес с налетом легкого тумана поверх.

— Мне надо сообщить родным, — перевела на мужчину взгляд, когда он опустился в кресло напротив.

— Ты должна мне, — поднял на меня глаза. — Обязана жизнью.

— Я заплачу, — выпрямилась я.

— Заплатишь, — кивнул он, рисуя жесткие линии скул.

— Послушай, мои родители заплатят, сколько скажешь…

— Мне нужна ты, — отвел он взгляд в окно и сощурился на свет.

— Я? — моргнула. В горле пересохло.

— Я не мог вернуться в человека, — глухо прозвучал его голос, а на лице отразилось столько непонятных мне эмоций, что мороз прошел по коже, несмотря на горячую чашку кофе в руках и жар от камина. — Пока не услышал вчера твой крик… — И он снова повернул голову ко мне. — Твой голос, запах, зов — не знаю в чем дело, но я не хочу назад. Не хочу в темноту…

Могло показаться, что он просит побыть с ним, но это было не так. Он глубоко вздохнул, и мгновение слабости прошло. На меня снова устремился холодный и решительный взгляд:

— Я спас твою жизнь. Твоя очередь спасти мою.

— Как? — дрогнул мой голос.

— Я не знаю, — моргнул он. — Но если дам уйти, обернусь зверем безвозвратно.

— У меня семья, — поставила чашку и обняла себя руками. — Они же с ума сходят!

— Ну ты же не подумала о них вчера, когда отправилась в лес, — холодно возразил он. — Одна.

— Ты хочешь меня запереть здесь? — задрожало в голосе отчаяние.

— Успокойся, — приказал. — Я не знаю, что делать. Что бы ты сделала на моем месте?

И так спокойно на меня посмотрел, что меня затрясло:

— Я не на твоем месте! — вскричала.

— Не ори, — снова жестко осадил он. — Я не знаю, как ты это сделала со мной, но то, что благодаря этому жива — совершенно точно. Ты кричала, и я примчался на помощь. Но я не хочу обратно. Не хочу умирать заживо. Я тоже хочу жить.

Я шмыгнула носом и спрятала лицо в ладонях:

— Я… у меня свадьба через месяц…

Он молчал, и я вернула на него взгляд. Зачем сказала про свадьбу — сама не поняла. Неужели мне даже в этой ситуации сложно смириться с приказом родителей? Или думала, что Медведя впечатлит? Он сидел с чашкой в руке и снова хмурился на лес за окном. Я смотрела на него и лихорадочно соображала, что сказать. Мне казалось, что сейчас можно расшатать эту щелочку, что он оставил, открыв свою уязвимость.

— Может, мы все же сообщим моим родственникам и подумаем вместе, что делать? Я же не говорю, что брошу тебя с твоей проблемой…

Ни один мускул на его лице не дрогнул, но когда он на меня посмотрел, я испугалась. Ужас прошил тело, и ладони взмокли.

— Ты сбежишь от меня, сверкая пятками, — заговорил он. — А совесть мучить тебя не будет — таким, как я, ты не умеешь сочувствовать. Я же зверь, да?

— Нет, — замотала головой.

Но он не слушал:

— Все, что ты хочешь — забыть. Свой идиотский поступок, вчерашний бег по лесу наперегонки со смертью и меня. Но не выйдет. — Он помолчал какое-то время, прежде чем зло продолжить: — Ты выдрала меня из зверя. Думаешь, это так здорово — вспомнить, как это — жить, а потом снова забыться в какой-то коме, которую даже смертью не назвать?!

Он медленно поднялся, прожигая взглядом, а я съежилась под ним. Выгорала, как брошенная в огонь бумага, и чувствовала себя опустошенной.

— Ты хочешь, чтобы я спасла тебя, но при этом… что? Осталась тут с тобой навсегда? — посмотрела в его глаза.

— Я пока не знаю, — принял он борьбу взглядов.

— Ты не отпускаешь домой! — повысила я голос, осмелев. — Ты… понимаешь вообще, что это противозаконно?! Что держишь против воли?!

— Держу? — усмехнулся он зло. — А я не держу — иди, — он повел рукой в сторону дверей.

— Что? — задохнулась я. — Там же волки…

— А мне какая разница? — прорычал он. — Или я тебя должен продолжать спасать просто так?

— Я сказала — заплачу!

— Мне не нужны твои деньги, или ты плохо слышишь?!

Я зло сопела, глядя на него снизу.

— Да пошел ты! — прорычала и вскочила с дивана.

Он не держал. Кажется, отвернулся к камину, а я рванулась к двери. То, что в одной футболке и штанах, что нет обуви, не смутило. Я не желала становиться добровольной пленницей этого зверя! Меня же ищут! Неужели мы так далеки от места, где я бросила машину? Да отец всех на уши поставит! Он прочешет каждый квадратный метр! Я была уверена, что выйду, отойду от дома, покричу… и обязательно сразу же нарвусь на какой-нибудь следственно-поисковый отряд. Ночь прошла — поиски должны идти полным ходом!

Двор оказался небольшим — засыпанная гравием площадка, окруженная лесом, и никакого забора. Спустившись с лестницы, я оглянулась на дом — деревянный, утопающий в зелени с одной стороны. Его наверняка сложно разглядеть с воздуха. По ушам бился ветер, врезаясь в кожу холодом и вынуждая дрожать. Со двора вела дорога, усыпанная мелким камнем, и я зашагала по ней, но стоило дому скрыться за изгибом, остановилась. На небе снова сгустились тучи, ветер рванулся сквозь листву, поднимая шум в кронах. И из-за этого не сразу удалось понять, что это не ветер…

Когда неподалеку раздался вой, я развернулась и бросилась обратно к дому. Сердце привычно заколотилось где-то в горле, там же застрял и крик, когда услышала азартное порыкивание за спиной. Но стоило вылететь с дороги на поляну, сбоку метнулась тень, а я заорала и упала на колени. Только меня не тронули, а уши тут же заложило от выстрела. Я скрутилась до земли, закрывая голову, но меня тут же дернули за руку и поставили на ноги. Медведь бесцеремонно потащил обратно к дому, оглядываясь.

— Переставляй ноги, — рыкнул, едва ли не швыряя на ступеньки, но уговаривать меня не было нужды — я подскочила и бросилась к дверям. Он тоже не задержался — забежал следом, хлопнул дверью и закрыл ее на засов. В руке у него было ружье.

Я опустилась на пол посреди гостиной, потому что дрожащие ноги не держали, но Медведь не оставил в покое — рывком подхватил на руки и понес к дивану.

— Поела бы — бегала б быстрее, — стряхнул меня в подушки и направился в кухню.

— Почему я не могу выйти отсюда?! — подскочила следом. — Почему эти твари не уходят?! Что… — по щекам снова покатились слезы.

— Потому что они твари, а ты для них — упущенная жертва, — хмуро глянул он на меня.

— У тебя есть машина, но ты даже пальцем не пошевелил… — всхлипывала я. — Ты… — Я спрятала лицо в ладонях.

— Я выстрелил в волка, который за тобой гнался, — зло цедил Медведь. — И это не пошевелил пальцем, по-твоему?

— Отпусти меня, пожалуйста! Я хочу домой!

— Машина не заводится, я пробовал.

Он отвернулся и ушел в кухню, но не успела я выпасть в новый виток отчаяния, вернулся с аптечкой. И только тут я заметила, что разбила колени в кровь, и та проступала через ткань штанов. Медведь рывком стянул их с меня, едва не уронив меня с дивана, потом достал бутылку с жидкостью, по запаху смахивающую на травяную настойку. Я не сопротивлялась. Просто стиснула зубы, когда защипала поврежденная кожа…

— Откуда яйца, если нет света? — взглянула на него.

— В подвале две холодильных камеры и генератор, — даже не задумался он. То, что я ему не доверяла, его не возмутило. — Еда — главное для выживания. Генератор сдох недавно, значит — я был мертв месяц…

Я помолчала какое-то время, глядя на то, как осторожно он меня лечит. И стало стыдно.

— Почему это с тобой случилось?

— Никто не знает, — хмурился он. — И лекарства нет.

— Мне жаль, — искренне признала.

— Мне тоже жаль, — говорил не про себя, подняв на меня взгляд, от которого снова захотелось потеряться.

— И что дальше? — осторожно спросила.

— У меня не большой выбор действий — заботиться о тебе, раз ты все же решила остаться, — он сгреб остатки средств в аптечку и поднялся, — и не обернуться снова зверем.

Я проследила за ним взглядом, но когда он пересек гостиную, поднялась и направилась следом:

— А если меня найдут?

— Здесь тебя не найдут, — даже не обернулся.

— Почему?

— Потому что это — территория Аджуна. На нее просто так не попасть. Нужны разрешения и согласования с нашим правителем.

— Неужели не дадут организовать поиски человека? — не верилось мне. То, что Медведь так спокойно обо всем этом говорит, повергало в шок.

— Даже если и дадут, то под присмотром. Но на мою территорию все равно не пустят, — обернулся.

— Что же делать? — проскулила я, снова впадая в истерику.

Будто Медведю есть дело. У него другие проблемы, и мое спасение в них не входит.

— Ждать, пока волки уберутся. Наверное, пригнали стаю из-за вчерашнего…

— Что? — распахнула я глаза в ужасе. Мне казалось, хуже быть не может? — А если они сюда ломанутся?

— Не должны, — сложил он руки на груди. — Они же не знают, что мне нельзя оборачиваться медведем…

— А еда? — быстро сужался круг моих требований к жизни.

— Пока достаточно, — жег меня взглядом.

— И сколько ты планируешь так тут жить?

— Как твое имя? — вдруг спросил, впервые проявляя какие-то живые эмоции.

— Дана.

Он молчал. Я думала, представится в свою очередь, но он не спешил с этим.

— Я не знаю, сколько буду человеком, Дана.

— А если снова станешь медведем? — обняла себя руками.

Все становилось каким-то безнадежным. Снаружи еще рванулся в порыве ветер, и я вздрогнула. Осознание, что я в ловушке, приходило медленно, и от этого было еще тяжелее.

Он не отвечал.

— А далеко отсюда до Аджуна?

— Мы не дойдем за день. А против стаи волков в лесу я не так хорош… И меня зовут Сезар.

Я развернулась и поплелась к дивану. Это все я виновата, при чем тут он? И имя такое…

Сезар…

Он подошел к камину и присел, взявшись за кочергу, а я подтянула ноги к груди и обняла их, ежась. Ступни совсем закоченели. Показалось, что в гостиной похолодало.

— Я поругалась вчера с родителями, — начала тихо. — Психанула…

Он поворошил бревна, высекая сноп искр.

–…Мне хотелось убраться подальше, — горько усмехнулась. — Говорят же — осторожнее с желаниями…

— Сколько было волков? — вдруг спросил он.

— Два.

— Зачем из машины вышла?

— Я не сразу поняла, что человек, который вышел к машине — тоже волк… Было темно. Я подумала — меня нашли.

Когда вспоминала пережитое, незнакомый до этого страх смерти возвращался. Когда волк выскочил мне под колеса, я крутанула руль на рефлексе. Чудом, что нашла тормоза и не достала до елки у обочины. А через несколько минут к машине вышел человек. Вернее, выглядел он как человек. А я была уверена, что за мной могли увязаться охранники резорта. Даже мысли не возникло, что это не люди…

— Он стукнул в стекло и крикнул, чтобы вылезала, — тихо продолжала я. Медведь щурился на огонь, молча слушая. — Я и вылезла. Думала, он знать хочет, что я не пострадала… А он дернул двери на себя и вырвал их с корнем. Я только успела баллончик с освежителем выплеснуть ему в морду…

Сезар продолжал молчать, думая о чем-то, а я смотрела на его профиль. В глазах мужчины прыгали блики от огня и будто тонули в них, угасая искрами на ободке радужки.

— Повезло, — наконец, выдал он и поднялся. — И я последний раз прошу — поешь. Еды не так много, чтобы выбрасывать.