По-настоящему

Анна Белинская (2024)

Заключить сделку с самым наглым мажором нашего универа? Легко, когда фиктивные отношения выгодны нам обоим. Но безумно сложно, когда внезапно начинает казаться, что между нами всё…по-настоящему. Эмоционально, чувственно, трепетно.

Глава 8.

Герман

— Да выруби ты этот будильник! — вопит женский писклявый голос мне в ухо.

Дз-ззз…

Шарю рукой по тумбочке.

Дз-ззз…

— Дай поспать!

Морщусь.

Нащупываю трубу. С трудом разлепив глаза, смотрю на экран, на котором время, без четверти девять утра, мстительно мне подмигивает. Какого черта? Какого черта такая рань?

Требовательный звонок снова разрывает тишину квартиры, но на мобиле входящего нет.

— А-а-аа…! — угрожающее шипение сопровождается возней за моей спиной.

Оборачиваюсь.

— Ты кто? — смотрю на торчащие, вьющиеся рыжие волосы из-под подушки, которую девчонка отбрасывает, а следом приподнимается на локтях, вдавливая меня в матрас своими густо подведенными круглыми глазами.

— Герман, ты что? Я Мила, — оскорбленно сообщает.

Мила…

Точно.

Вчера замутили. Помню.

Дз-ззз…

— Кто это? — подруга резко подрывается и смотрит на меня испуганно.

Я напрягаюсь тоже, потому что к звукам дверного звонка подключается требовательной стук в дверь, и он не из тех, когда приходят пожелать доброго утра.

— Родители, — бросаю рыжеволосой, вставая с постели и подхватывая с пола шорты. Натягиваю на «утренний привет».

— Родители? — настораживается и прикрывает голую грудь простыней.

А она ниче так… Но бывало и лучше.

— А разве по мне не видно, что я живу с родителями? — выгибаю насмешливо бровь.

Этот вопрос для ее рыжей головы слишком трудный, и девчонка задумывается, смешно шевеля губами и запуская в мозгу мыслительный процесс. Пусть развлекается крошка.

Настойчивая долбежка в дверь продолжается, и я направляюсь на стук с целью убивать. Кто бы там ни был.

— Спишь, что ли? Гера, ты офигел? — вталкивает меня в хату чертов Сокол, когда распахиваю дверь.

Сбрасывает блевотные топсайдеры и, не дожидаясь приглашения, чешет на кухню, по пути на меня наезжая:

— Время видел?

Шлепаю за ним, не вдупляя.

–У тебя пять минут… — щемится к холодильнику. — Есть че пожрать? — рыскает по полкам, забитым молоком, бутылку которого нагло прихватывает и демонстрирует мне. — Ограбил молочный завод?

— Рад тебя видеть, — огрызаюсь. — Соколовский, а ты ниче не попутал?

— Привет, мальчики!

Одновременно с Дэном выворачиваем головы.

Рыжая, замотанная в простыню, машет нам, лучезарно приветствуя.

— О-оо-о… Гера, ты меня расстраиваешь, — качает головой друг и оттесняет меня плечом в сторону.

Подхватывает ничего непонимающую подругу под локоть:

— Леди, адьес! Все было круто, где твои вещи?

— Герман!? — девчонка мечется глазами, ища мои. Я поджимаю губы, подпирая дверной косяк. — Что происходит? Герман! Ты мне позвонишь?

— Он — нет. А я — да! — впихивает крошке в руки шмотье и выставляет за дверь, подмигнув на дорожку.

Захлопывает и поворачивается ко мне, шипя:

— Ты че, припух? У тебя свадьба через полчаса, Гера! Ты чуть не проспал свою первую в жизни женитьбу, — высокопарно вещает.

Мля-я. Бьюсь затылком о косяк. Точняк.

— Посильнее, ага. Может, поможет, — стебет меня Сокол.

Не без причин, я реально запамятовал.

— Я в душ, — оповещаю.

— У тебя две минуты.

— Иди в задницу, — шлепаю в ванную.

Мне хватает одной. И еще полминуты, чтобы одеться. Когда выхожу в прихожую, отвратительно довольный и выспавшийся Сокол жмется у двери. Он выглядит бодро. Свежо и натерто. Как самовар, ослепляя лоском. Белоснежная футболка-поло, брючки-стрелочки, все дела. Чертов гольфист.

— Ты пойдешь в этом? — одаривает меня брезгливым прищуром, когда вталкиваю ногу в кроссовок.

— Какие-то претензии? — обуваю второй и смотрю на Дэна так, что его претензии, если они и были, моментально теряют запал.

Сокол хмыкает, после чего лезет в карман брюк и вытаскивает синюю ленту, сообщая:

— Зацени? Купил по пути, — расправляет и перебрасывает ту через плечо. — Ништяк?

Читаю надпись — Свидетель.

— Зашибись, — бубню, выпихивая Дэна за дверь, и следом вываливаюсь сам.

***

— Мужики, поздравляем! Держитесь…там! — орет в распахнутое окно чувак, когда ровняемся тачками на светофоре.

Из салона доносятся угарный гогот и свист, которые сопровождаются великодушным:

— Горько, девочки!

Показываю кентам «класс» и благодарно скалюсь, после поворачиваюсь к Дэну, с лица которого не сходит идиотская улыбка.

— Останови тачку и сними эту хрень! — цежу сквозь зубы ему. — Сокол, ты же понимаешь, что я не шучу, — предупреждаю.

Этот придурок украсил свою ярко-красную мажорскую бричку искусственными цветами, а на капот прилепил наклейку с надписью «Молодожены».

Мля, теперь каждый встречный считает, что молодожены — это, блин, мы. Идиот.

— Да забей, бро, — веселится ушлепок. — Прикольно же!

Его настроение — постоянный праздник, который редко когда разделяю. Мое настроение как кардиограмма сердечника, и сейчас оно ниже плинтуса.

Я хочу спать, жрать и пить. Последнее больше, но спасает бутылка воды, благородно подогнанная другом, которую практически опустошил. Вчерашний вечер удался — сушняк этому подтверждение. Гуляли днюху знакомого чувака, с его рыжей сестрой я и вернулся домой под утро.

Сокол паркуется в разрешенном месте дороги, он такой правильный, что тошнит. Пока снимает наклейку, листаю местную новостную ленту, в которой собираюсь найти себя. Вчера в баре меня пару раз выцепили «падальщики. Я был уверен, что фотки, как неуправляемый младший Бондаренко прожигает отцовские бабки, будут пестреть с ночи, но пока чисто.

— Держи. Только не плачь, принцесса, — Сокол бросает мне на колени порванный плакат, когда забирается в салон. Показываю ему фак и отбрасываю наклейку на заднее кресло.

Дороги в нашем городе узкие и извилистые, Дэн умело входит в каждый резкий поворот, синхронизируясь с тачкой в целое, но я по привычке вытягиваю правую ногу вперед и на автомате жму на педаль на особо опасных участках. Чертыхаюсь, признаваясь себе, что скучаю по своему зверью, под капотом которого пятьсот с лишним лошадок.

Втыкаюсь локтем в раму открытого окна, откидываюсь на подголовник.

Закрываю глаза.

Ловлю лицом утреннюю морскую свежесть, оседающую солью на коже. Из колонок медиа-системы фонит какая-то попсовая блевота, музыкальные предпочтения у нас с другом разные, но в его тачке — его правила, я не вмешиваюсь.

— Нервничаешь, принцесса? — насмешливый голос Дэна влетает в левое ухо.

— Отвали, — кидаю в ответ.

С фига ли нервничать? Если он о мероприятии, которое сам же и устроил, мне до звезды. У Сокола старший брат — большой человек в Минюсте по Краснодарскому краю. Их отношения — образец братских уз. Не в курсе, что наплел брату Дэнчик, но вчера утром в моем телефоне висела информация — где, когда и во сколько, которую я сразу перекинул невесте. Сегодня пятница, свадебный день, без понятия, как удалось впихнуть нас в бесконечный поток брачующихся в Центральном городском Загсе. Подозреваю, родственник Дэна всемогущий, и это вызывает восхищение.

Наши отношения с моим родным старшим братом — как прогулка по минному полю. Не знаешь, где и когда рванет. С отцом — вообще, как по кладбищу, я давно похоронил наше с ним родство, хоть он и сопротивляется, пытаясь вдохнуть в него жизнь.

— Черт, опаздываем, — слышу бубнеж Сокола на периферии, меня рубит, и я позволяю себе отключиться.