Княжич

Андрей Сергеевич Минин, 2021

Принимая удар за ударом, сломаешься ли ты под гнётом судьбы или выдержишь, закалившись как сталь? Смерть матери, ссылка родными в Сибирь… Ты переживешь и это, и многое другое. Не дрогнешь. Те, кто называет себя твоими друзьями, а за спиной точат ножи, ещё пожалеют, что так обошлись с тобой. С тем, кого в будущем будут называть не иначе как Князь.

Глава 10

— Кья! Кья!

Напрягшись, кинули в меня снежком из укрытия.

— Бе-бе-бе, — строили мне страшные рожицы.

— Ну, я вам сейчас! — пообещал я, и сугроб рядом со мной взорвался, вырвался оттуда радостно лающий Шарик, побежав галопом на детей.

— Гав, гав! — прыгнул он на них.

— А-а-а, — с криками разбегались мальцы от чудища-юдища, играючи покусывающего их за лодыжки.

— Будете теперь знать! — потряс я кулаком в воздухе. — Вот непоседы, — отряхнул я шапку и овчинный тулуп, улыбаясь.

Пришла зима. А это кривоватые снеговики с морковкой вместо носа, игра в снежки и катание на лыжах да на коньках. Мороз минус двадцать.

— Бр-бр-бр. Холодно, — запрыгал я на ногах, обутых в валенки. Пальцы коченеют.

Дела шли своим чередом. Всё налажено. Обработать теплицы «дарами природы» — дело всего двух часов. Так что теперь целыми днями только и занимаюсь тем, что заучиваю новые формы, читаю учебники за первый курс университета, ну и играю с детьми.

Ребята, что повзрослей, пристроены в училища и высшие учебные заведения Сибирска. Там учатся и живут, предоставили им общежития. Ну а младшие ходят в нашу только отстроенную школу, подобрали мы учителей из холопов и каторжан.

Взрослым же играть с малышнёй некогда. Все заняты на работах в теплицах, хлеву или кочегарке. Свободных рук не осталось, всем нашел дело по плечу.

— Семён! — позвал меня Жук.

— Иду, — отозвался я, поймав заигравшегося Шарика. Совсем ребят загонял, тяжело дышали они, вспотев. Кто спрятался за сугробом, а кто и закопался в него с головой. — А ну-ка быстро в столовую! В тепло, — погнал я пострелят, как курочка цыплят. Не дай боже, простудятся. Мне ж тогда от их мамок влетит.

— Я всё вижу! — прикрикнул я на Артёма, намеревающегося закинуть снег за шиворот Тане.

— Это не я!

— Вот как?! — грозно навис я над ним. — А кто вас от простуды лечить будет, скажи мне? Хотите пить горькую микстуру? — обратился я ко всем детям сразу.

— Неееееет! — в страхе прикрыли они рты ладошками, попрятавшись за спины друг дружки.

— Не надо, дядя Семён, — попросили они чуть не плача, — пожалуйста!

— Тогда марш греться! И без баловства!

Кто у нас на ферме за врача? Я! И эту проблему надо решать. Ни среди каторжников, ни среди холопов — докторов нет. Нанять не получается. Никто не хочет работать посреди леса, вдали от цивилизации и благ. Неженки, блин, сибирские!

Проследив за тем, как дети послушно скрылись в столовой, я побежал догонять Жука, который учит меня обращаться с оружием. Неполная разборка и сборка. Стрельба из положения стоя и лёжа. Ну и так далее…

Места тут дикие, каждый должен уметь держать оружие в руках.

Прибыв на стрельбище, где помимо меня было немало народу, азартно стреляющего по мишеням, я подошел к Василю и Петру.

— Где Жук? Вроде за ним бежал, а его нет, — оглядывался я, ища его глазами.

— Да он только в лес отошел. Наш следопыт чего-то интересное показать хочет. Держи, — вручили мне привычный уже автомат АК-12. Серьёзная машинка, выбрал я барабанный магазин с девяносто шестью патронами. — Лисицу не подстрели, — усмехнулись они напутствующе.

Повадилась тут одна бегать рядом с мишенями, выпрашивая покушать. Её не трогали. Мамка молодая, таскала она родившимся деткам тушёнку и куриную грудку.

— Не подстрелю, — отмахнулся я, строя из себя бывалого вояку.

— Ну-ну… — посмеялись мужики мне в спину.

Прошел метров двадцать и лёг на свободное место, застеленное поверх снега непромокающей дерюгой. Вставил магазин, снял с предохранителя, передёрнул затвор и…

— Тыр-тыр-тыр-тыр, — мощно заработал автомат, отстреливая гильзы. Приклад мягко бил в плечо. Запахло пороховыми газами, а из чучела в пятистах метрах от меня выбивало куски ударопрочного пластика. — Трынь-трынь-трынь, — впустую жал я курок. Блин, патроны кончились, с сожалением уставился я на мишень, так и с неотстрелянной головой.

— М-да… Не умеешь ты боеприпас экономить, — заговорили сзади голосом Жука. — Говорю же тебе, твержу — одиночными бей, одиночными! А ты, горе луковое?

— Так веселей. Чувствуешь мощь в руках. Силу, — оглянулся я, воодушевленно потрясая автоматом.

— Эх! — Махнул он на меня рукой, сдавшись, и пошел распекать других бойцов. Он тут инструктор-снайпер. Лучший стрелок из всех мужиков на ферме. — Надеюсь, тебе не придётся стрелять по живым людям, Семён. Это тебе не манекен, — сказал он напоследок, с укором.

— Ваши бы слова да богу в уши, — прошептал я, стоило ему достаточно отдалиться, чтобы не услышать, чего это я там бормочу. — Даже странно. Седьмой месяц пошел, как я здесь, а мачеха ещё никого не подослала меня убить. Странно и непонятно… И это настораживает.

— Ась? — окликнул меня Жук, всё-таки услыхавший что-то.

— Ничего, ничего, — отмахнулся я, вставляя новый магазин в автомат. — Ну, с богом!

Тыр-тыр-тыр-тыр.

* * *

— К приёму всё готово? — спросил своего распорядителя боярин Гончаров Дмитрий Вячеславович, любовно прятавший золотые слитки в сейф.

— Да, барин, — согнул спину старый слуга. — Не знаю только, приглашать ли молодого человека, купившего у нас холопов. Он, как выяснилось, из княжеского рода, — замолчал слуга, ждя ответа.

— Как там его, — пощёлкал пальцами боярин, — Семён, кажется?

Ласково провел он рукой по слитку, отливающему красным, прежде чем присоединить его к другим, выстроенным пирамидкой.

— Верно, барин. Семён Андреевич из Смирновых. Тринадцать лет. Официально имеет нулевую ступень, что странно. Похоже на ложь…

— Ты прав, странно. Хм-м… — задумчиво поскрёб подбородок барин. — Ты это, давай-ка пригласи его, — закрыл сейф Дмитрий Вячеславович, — посмотрим, что он собой представляет и можно ли с ним вести дела. Приглядимся.

— Роду бы пригодился мох с его фермы, — кивнул, пожалуй, самый доверенный слуга Гончаровых. — Жаль, Зорины не захотели продавать его нам за полцены, из-за чего и погорели, — несмело улыбнулся распорядитель.

— Да. Удачно нам тогда бандиты попались. Навести их на ферму было плёвым делом, — хохотнул боярин.

* * *

Приглашение пришло неожиданно. Раньше меня на такие мероприятия не звали, чему я, откровенно говоря, был рад. Но всё меняется… Пришлось соответствовать и в срочном порядке покупать нормальную шубу, не в овчинном же тулупе туда идти?

Жаль, конечно, белого медведя, накинул я капюшон на голову, рассматривая себя в зеркале, но не мне менять вековые устои. Шуба — обязательный атрибут любого приёма. На такие мероприятия её надевают не для защиты от холода, а для статуса. Так ты показываешь всем свой достаток и положение в обществе.

Именитые купцы носят шубы из бобра и лисицы. Другие им не по статусу. Члены боярских родов — из куницы, песца, норки и волков. Члены княжеского рода — из медведя, рыси, шиншиллы и соболя. Главы же родов (княжеских или боярских — не важно), как и император, одеваются только в меха викуньи.

— Красавец, — подёргал я себя за медвежьи уши.

Голову мишке оставили, сделав из неё капюшон.

— Эх… Не зря нас во всём мире называют варварами.

Тук-тук — постучались в дверь.

— Зайдите, — крикнул я, снимая капюшон.

— Карета подана, господин, — заглянул в комнату Жук, снял воображаемую шляпу с головы и подмёл ею полы.

— Шутник тоже мне, — убрал я приглашение на приём в карман современного фрака, скрытого под белой как снег шубой. — Пойдём уже, — позвал я его за собой.

— Не нравится бывать на приёмах? — завёл разговор наёмник, пока мы шли к вертолёту.

— Не нравится быть в центре внимания и быть посмешищем.

— М-м-м… — Замолчал он, перестав лыбиться.

— Забыл, что я только недавно достиг первой ступени? Раньше бы меня и на порог такого мероприятия не пустили. Кому я там нужен?

— А как же?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Это приём у Гончаровых. Наверно, хотят посмеяться над рассказами о своих бывших холопах, таскающих навоз. Кто их знает? Поживём — увидим, — зашли мы на борт вертолёта и полетели.

* * *

— Ваше приглашение, господин? — поклонился мне слуга на входе во дворец Гончаровых, по-другому и не скажешь. Вертолётная площадка на триста аппаратов и белокаменное произведение искусства в стиле арабских сказок с куполами разных расцветок и обилием красок.

Цвели деревья, заметил я за воротами персик, черешню, яблоню, доносил до меня их запах ветерок. Ползали по земле муравьи, таская ветки. Пели цикады, явно завезенные в непривычные для них широты специально.

Как это возможно посреди зимы, спросите вы? Так дворец и прилегающая территория находятся внутри какого-то пузыря, сохраняющего тепло круглый год. Поистине могучее волшебство. Пятая ступень, не иначе.

Конец ознакомительного фрагмента.