Княжич

Андрей Сергеевич Минин (2021)

Принимая удар за ударом, сломаешься ли ты под гнётом судьбы или выдержишь, закалившись как сталь? Смерть матери, ссылка родными в Сибирь… Ты переживешь и это, и многое другое. Не дрогнешь. Те, кто называет себя твоими друзьями, а за спиной точат ножи, ещё пожалеют, что так обошлись с тобой. С тем, кого в будущем будут называть не иначе как Князь.

Глава 5

— Витька, Витька, — теребила его за рукав сестра. — Ну что мама сказала? Не молчи! — притопнула ножкой Маша. — Она всё ещё злится, да?

Сестра чуть не плакала, собрались они вместе, чтобы обсудить ситуацию, спрятавшись от учителей на чердаке родового поместья семьи Смирновых.

Брат же Петька меланхолично стоял рядом и спокойно ждал ответ.

— Злится, да ещё как. Сказала, что нас обвёл вокруг пальца грязный подкидыш. Этот подзаборник! — ядовито выплюнул Витек.

— А ничего, что с ним повсюду таскался дядя Иван? Как бы мы смогли столкнуть «братика» с лестницы? — недовольно пробурчал Петька, чувствовавший за собой вину.

— А ты вообще молчи! — шикнула на него злющая как чёрт сестра. — Если бы ты не уронил ту вазу ночью, мы бы спокойно пробрались к нему в комнату и удушили подушкой, как и было задумано изначально.

Дети так и не заметили, что за ними с интересом наблюдает кошка, пробравшаяся на чердак по их пятам и спрятавшаяся в самом пыльном и тёмном углу. Глаза у неё были змеиные.

* * *

— Тихо, тихо. Ты это, не куснёшь меня? — мелкими шажками я подходил к пойманному в капкан черному как смоль псу, размером с телёнка. Он внимательно провожал меня взглядом, перестав скулить, стоило мне выглянуть из-за широкого ствола дуба и ступить на полянку.

Его взгляд устремился на мои руки. На лукошко, зажатое в них.

— Грибы это. Не отрава, — показал я ему отборные красноголовики и белые. — Не бойся, малыш, — поставил я корзинку на землю и стал подходить к псу. Тот зарычал, я остановился. Постоял, подумал и сделал ещё шаг. Он снова зарычал, ну а я снова постоял, давая ему время привыкнуть, и добрался-таки до него в конечном итоге за несколько шагов. Тот не переставал злобно рычать, последнюю минуту скаля жёлтые клыки. Из глаз же капали слёзы, обильно кровоточила у него рана, но он терпел и не сводил с меня взгляд.

— Как же ты так, а? — нагнулся я, показав ему затылок. Если и нападёт, то сейчас. Замерли…

Нет, не напал, стал я изучать железную конструкцию, намертво зажевавшую лапу собаки. На крупного зверя агрегат, да ещё и с вкраплениями серебра.

— А если так? — повернул я маленький рычажок на капкане, и тот со звонким щелчком раскрылся, выпустив взвизгнувшего пса из своей хватки.

И первое, что он сделал, это попытался утечь, но не смог, тут же повалившись и закувыркавшись кубарем, подломилась у него задняя лапка. Лизнув её, он встал, сделал осторожный прыжок на трёх конечностях и снова упал, завыв.

— Ну и куда ты так рвёшься? — озадаченно спросил я, почесав затылок. — Дай-ка я гляну, — обогнул я его по дуге и недалече как в тридцати метрах нашёл хозяина собаки. Тот был мёртв. Упал в ловчую яму и насадился на заострённые колья, вбитые в землю.

— Ну, ничего себе! — поправил я на голове шапку. Холодно уже. Осень.

Сзади зашуршало, и я резко, с хрустом, повернулся, приготовившись драться с тем изувером, кто оставляет такие ловушки в лесу. Но нет, это был Шарик, дал я про себя имя собачке, наблюдая, как та ползёт сюда, упираясь мордой в землю и подтягивая себя всё ближе.

— Хозяин твой, да? — спросил я пса, и тот ответил, жалобно проскулив.

Добравшись до края ямы и заглянув в неё, он так взвыл, что у меня кровь в жилах застыла. Сделать я ничего не мог, потому стоял и не знал, как быть. Чем помочь — переминался я с ноги на ногу.

Я покинул страшное место, вернувшись назад по своим следам, чтобы тут же возвернуться с несколькими молодыми деревцами в руках. Спустил их в яму, сооружая лестницу.

— Чип и Дейл спешат на помощь, — пробурчал я, вспомнив мультик об отважных спасателях бурундуках и их подружке, мышке по имени Гайка.

Осторожно, боясь навернуться, я соскользнул вниз.

Рядом с ногой человека лежал шестизарядный карабин. По дну ямы была раскидана брусника. В отличие от меня, мужик собирал ягоды, а не грибы. Крови на земле не было, вся впиталась уже, а вот заострённая палка была в потёках. Под взглядом пса приблизился я к его хозяину и попытался снять того с копья, переборов страх и брезгливость, закапала на меня кровь из огромной раны в животе.

Воняло здесь отвратно. Видать, не первый день лежит.

Нет ничего странного в том, что мне удалось поднять мужика весом под сто кило. Ведь те, кто получил нулевую ступень, сразу поднимаются над простым людом. Формы им не доступны, это да, только вот кое-что они всё-таки получают. А именно: скорость, выносливость, силу и обострение всех шести чувств. На порядок. Человек, достигший нулевой ступени, в три раза сильнее себя прежнего. Мог раньше запросто поднять сто кило? Теперь так же легко будешь поднимать триста. И так во всём.

Почему же население Земли поголовно не имеет эту ступень? Лень. Банальная лень всему виной.

Я понял, что отличаюсь от своих братиков и сестры, довольно в раннем детстве. В пять лет лупили они меня игрушками по голове под взглядом мачехи, а я и сдачи дать не мог, так как банально был слабее.

Плачущего и размазывающего по лицу сопли меня нашла мама, спрятался я в подвале нашего дома. Отругала, отмыла и начала учить входить в транс, медитировать. Так с пяти лет, всё своё свободное время я тратил, раскочегаривая средоточие. По шесть-десять часов в день минимум, в конечном итоге взял я ступень на своё двенадцатилетие, потратив на это семь лет. Смогли бы вы так? Ведь один пропущенный день — и все многолетние труды по прокачке пойдут насмарку.

Только очень упорные, целеустремлённые люди из простонародья занимаются этим. Таким уникумам открыты много дорог, постарался император помочь им, даровав немало привилегий, при поступлении в школу милиции или на военную службу.

Самым достойным из них будет предложено подписать контракт с войсками специального назначения. Если же они согласятся на вечное служение императору, то их сводят на ключи, поднимутся они на первую, вторую ступень, как и я. Дальше только сами. Халявы не будет. Таким способом выше не подняться, а жаль…

— Ну и кабан у тебя хозяин был, — обратился я к псу, закрывшему глаза лапами, и обвязывая верёвку вокруг пояса мертвеца. Подёргав её, проверяя, не развяжется ли, я выполз из ямы, плюнул на ладони и, поднатужившись, вытащил мужичка.

— Готово, — устало присел я на корточки рядом с ним и стал обыскивать, ударил меня пару раз лапой Шарик, не выпуская, впрочем, когтей. — Извини, но надо узнать, кто он, ты ведь говорить не умеешь?

Шарик подумал и отстал от меня, перестав драться.

— Так… Документов нет. Зажигалка, серебряный портсигар, компас, фотография какой-то женщины, — перечислял я, проверяя его карманы. — Ну а что у нас в рюкзаке? — Я просто срезал лямки и стал в нём копаться, но так ничего и не нашел. Котелок, соль, мини-лопата и другие нужные в походе предметы. Засада. — Ладно, дальше это не моя забота, — отошел я в сторонку и стал рубить ветки и лапник, связывая его. Нужны волокуши, тащить пса. А за мужиком отправлю Сергеича, достал я купленный недавно навигатор и поставил на нём точку, отмечая место.

В лесу троекратно ухнула сова, не мог я вспомнить, к беде ли это или радости. Будем считать, что к счастью.

— Хватит упираться…

Шарик вцепился зубами в молодое деревце, не желая быть уложенным на волокуши. Рычал, скалился, но меня не кусал, как бы я его ни тормошил. Пришлось и его прежнего хозяина на них грузить. Чувствую, дорога назад будет долгой и тяжёлой — взялся я за ручки волокуш и потопал сквозь лес.

* * *

— Это что? — застыл в ступоре Сергеич, встречающий меня на опушке.

— Собачка.

— Какая, к черту, собачка? — Не сводил он взгляд с Шарика. — Это етить-колотить ЦЕРБЕР!

— Ха-ха-ха, — рассмеялся я от неожиданности. — Это сказки. Церберов не бывает, — отмахнулся я, утирая слёзы. — Как и деда Мороза, банников, бабы Яги и домовых, — как маленькому объяснял я прописные истины взрослому мужику.

Вот суеверный народ пошёл, подозрительно посмотрел я на Сергеича, поглаживающего пистолет в кобуре. Разве можно перепутать просто большую собаку с цербером, скажите мне? Ну и в дремучем же лесу рос наёмник, раз верит в подобную чушь.

Улыбаться я перестал.

— А это кто? — закатил он глаза, не в силах меня переубедить. — Иногда я забываю, что тебе всего тринадцать, — добавил он осуждающе.

Вот неймётся человеку. Из староверов, что ль? В этот момент к нам подоспели остальные наёмники, рассредоточившиеся вокруг и посматривающие на труп с вопросом в глазах.

— Бывший хозяин Шарика. Нашел в ловчей яме, недалеко от капкана, в который попал пёсик.

— Кто ж это у нас под носом творит такое? — задумался Сергеич и отдал команду утащить му жика в сторонку. — Придётся вызвать сюда следователя из Сибирска. Это не каторжанин, которого можно пристрелить и прикопать на зад нем дворе, — неохотно потянулся к телефону Сергеич. Ничего хорошего от приезда следака он не ждал.

Придётся прекратить охоту и сбор грибов, ягод. Живём-то мы посреди заповедника, в котором всё это запрещено.

Ну а я уволок упирающегося всеми лапами Шарика в дом, где залил рану на его ноге перекисью и замотал мхом, взявшись за учебник. Пора подучить формы, и первой в списке стояла: «Исцеление I ступени».

* * *

— Кукареку! Кукареку! — надрывался под моими окнами сбежавший от соседей петух. Зараза этакая, засунул я голову под подушку.

— КУКАРЕКУ!!! — Запрыгнул он на окно со стороны улицы, заглядывая одним глазом в комнату.

— В суп отправлю, — пообещал я, вставая. Спать при таком шуме невозможно. Часы показывали семь ноль-ноль.

Настенька, дочка нашего повара и соседа, весело помахала мне рукой за стеклом и утащила нахохлившегося от негодования петуха домой, жалобно кричал он на своём языке. Мстит мне пернатый за то, что пнул его. Да и не специально я! Споткнулся просто.

— Гад! — Натянул я тёплый вязаный свитер, пахнущий мамой, штаны, тапочки и пошел на запах яичницы.

И тут шум за окном изменился. Раздались выстрелы. ВЗРЫВ! Подпрыгнул дом до основания.

— Что за?..