Артефакты Махмуда – Пахлавона

Анатолий Cарычев

Удар молнии в самолет привел к переносу сознания одиннадцатилетнего мальчика живущего в городе Хиве в 1942 году. Схватки с бандитами, диверсантами предстоят маленькому мальчику в тяжелые военные годы не только в старинном городе Хиве, но и на берегу Аральского моря.

Глава шестая

Подарки сыпятся, как из рога изобилия. Смерть Блатного. Что делать дальше?

Стоило Васе пальцем дотронуться до кристалла, как тот поменял цвет, с прозрачного на зеленый и потеплел. — Эта пиала — тоже, очень интересная и практически волшебная! Или сначала волшебная, даже магическая, а уже потом интересная! Если в пиалу насыпать песка, то через секунду появляется вода! Я если налить плохую воду — она становится чистой! — скривился от сильной боли Блатной, прижимая левую руку к сердцу, а правую к животу. — Ложитесь, не торопясь, на кровать, а я попробую вам помочь! — предложил Вася, одним движением перекидывая пиалу с кристаллом в ноги своей кровати. — Осторожный ты пацан! Такое ощущение, что тебе не десять лет, а все шестьдесят! И в глазах у тебя мудрость не по годам! — кряхтя, выдавил из себя Блатной, с трудом укладываясь на кровати. — Помолчите минуту! — сосредотачиваясь, попросил Вася, вытягивая вперед руки. Создав энергетическое поле, Вася скинул боль у Блатного к ногам, выдернул листок бумаги из первого ящика в тумбочке, и, сбросив на него остатки болевой энергетики, смял бумагу и забросил в угол, где стояло помойное ведро и лежало грязное полотенце. — Боль вся ушла! Дышится очень легко! Как ты это делаешь, пацан? — удивился Блатной, смотря, как Василий, шатаясь, дошел до своей койки, скинул всю одежду, и бегом добежал до ведра с водой. Руками, зачерпывая холоднющую воду, Вася облил себя всего, и быстро поскакал к кровати, где в темпе вытерся пловной тряпкой, одев второй комплект одежды, так, кстати, презентованной главным врачом. — Сейчас бы тебе выпить надо! Немного взбодрить организм, а мне постирать одежду. В ней теперь ходить нельзя! — с сожалением заявил Вася. — Под второй полкой приклеена фляжка и нож! Налей немного себе и мне. Нож себе возьми, а фляжку потом тоже! Этому пидору ничего не давай и ничего у него не бери! Себя опарафинишь! В углу палаты, вверху, нычка — там денег кирпич и камешки. Передай Лафе, а лучше скажи, где деньги — сами за ними придут. Санитарке рублей пять дай, она тебе и постирает и хорошую еду принесет! — снова закашляв, заявил Блатной, рукой показывая, что надо наливать. В тумбочке обнаружились две белые, с синими цветами пиалы, а под второй полкой небольшая, чуть больше ста миллиметров в длину, тонкая серебряная фляжка, с двумя крышками и миллиметров пятидесяти узбекский нож в черных, кожаных ножнах, с вышитым на них геометрическим рисунком цветной кожей и золотыми нитями. На вопросительный взгляд Василия, Блатной, пояснил: — Нож старинный, с секретом. Нажми три раза на лезвие пальцами, и оно станет длиннее в два раза. Очень удобная вещь: и прятать легко и оружие серьезное. Но мне нож уже не нужен. Я сегодня умру. До рассвета, точняк, не доживу. А на фляжке два резервуара — один для коньяка, а второй для спирта, — кивнул головой Блатной на руки Васи, в которых была фляжка с секретом. Вася налил себе на самое дно пиалушки буквально десять граммов темной жидкости и по палате сразу разнесся коньячный аромат старого, выдержанного коньяка. Блатному Вася налил половину пиалы, вытащив из верхнего ящика тумбочки два белых кругляша, твердого, как камень, курта[41]. — Прошу прощения, уважаемый.., — вопросительно посмотрел на Блатного Вася, сделав многозначительную паузу. — Зякат[42] — мое имя, пацан. Это имя знают от Ташкента до Красноводска[43]. Если скажешь, что был в деле с Зякатом, то любой бродяга[44] тебе поможет! А ты уже в деле! — серьезно заявил Блатной, одним глотком выпивая коньяк. Вася открутил вторую крышку фляжки, которая очень удобно лежала в руке, и налил граммов двадцать на ладонь левой руки. Поставив фляжку на тумбочку, вымыл руки в спирте, протерев края пиалы мокрыми в спирту руками, вынул из ножен ножичек, с простым черным лезвием и с силой нажал на курт, готовясь приложить еще усилие. Лезвие разрезало твердое вещество курта, как масло, и на сантиметр углубилось в дерево тумбочки. Оставив лезвие в дереве, Вася, Вася положил две половинки курта на ладонь левой руки и протянул Блатному, имя, вернее кличку, которого, так и не мог повторить. — Мне не угрызть курт — зубов практически не осталось! — объяснил Блатной, виновато улыбаясь. — Одну минуточку! — попросил Вася, рывком выдергивая лезвие ножа из столешницы, и тут же быстро нарезая на ней половинку курта в мелкие пластинки. Нож легко резал твердющий сыр, совершенно не напрягая руку. Взяв одну пластину, Блатной положил ее в рот, и, кивнув головой, взглядом показал на верхний ящик тумбочки. Вася опрокинул в рот свои десять граммов коньяка, покатал во рту, проглотил, и сразу же по — новой, разлил, невзначай выдав:

— Армянский «КВВК» [45] — весьма приятственная вещь! Давно я такой не пробовал! — похвалил Вася, поднося к носу пиалу с коньяком, и с наслаждением вдыхая запах ванили. — И после этого ты мне скажешь, что тебе одиннадцать лет? Пацан, который понимает сорта коньяков? И по запаху может определить точно марку коньяка? Отдайте мои тапочки и не смешите мою плешь! — усмехнулся Блатной, беря свою пиалу. — Хотите — верьте, хотите — нет! — усмехнулся Вася, выпивая свою дозу и быстро шмыгая в угол палаты. Подтащив тумбочку, прикинул, что не достает до потолка. Перевернув пустое ведро, оттянул самую грязную доску, и засунул подарки, вместе со стрептоцидом, оставив себе шесть порошков, зная, что сегодня надо принять ударную дозу и купировать воспалительный процесс. — Ох, и шустрый ты парень! Прямо душа радуется! Из тебя прекрасный бы вор получится! Но времени совсем мало осталось! — похвалил Блатной, залазя под одеяло и уже оттуда приглушенным голосом выдал: — Слез наших хватит тысячам потомков:

Исторгло время тысячи потоков!

Ной прожил тыщу лет — лишь раз видал потоп.

Я ж видел в жизни тысячу потопов. — Я тоже ложусь спать! — вслух решил Вася, выключая свет, и не комментируя, что эти слова принадлежат хивинскому поэту Махмуд Пахлавону, решив, в этом времени, и в обличье одиннадцатилетнего мальчика, поосторожнее, показывать свою образованность. Да и откуда маленькому русскому мальчику знать стихи Махмуда Пахлавона, в сорок втором году вряд ли переведенные на русский язык.

«А вот откуда Блатной знает стихи Махмуда Пахлавона и именно на русском языке?» — спросил внутренний голос, который, сейчас решил поболтать.

«Прочитал на стене мавзолея знаменитого борца! Он же работал экскурсоводом в Хиве!» — про себя ответил Вася, прямо в одежде забираясь под теплое одеяло с головой.

Глоссарий к шестой главе

Курт[41] — Курут куру́т, коро́т, (азерб. qurut, башк. ҡорот, каз. құрт, кирг. курут, тат. корт, туркм. gurt, узб. qurt, шорск. қурут) — тюркский (азербайджанский, алтайский, башкирский, казахский, киргизский, узбекский и др.), а также монгольский, таджикский и персидский сухой кисломолочный продукт. Очень хорошо идет к пиву. Прим автора Зякат[42] — налог. Но не просто налог, а сороковина от стоимости скота. Таким налогом Хивинский хан облагал каракалпаков в середине девятнадцатого века.

Красноводск[43] — город в Туркмении, на берегу Каспийского моря, в Красноводском заливе Каспийского моря.

Бродяга[44] — босяк (тюремн) — 1) блатной; 2) Заключенный, признающий тюремный закон, человек с правильными воровскими понятиями.

«КВВК» [45] — коньяк выдержанный высокого качества (8—10 лет выдержки).