Артефакты Махмуда – Пахлавона

Анатолий Cарычев

Удар молнии в самолет привел к переносу сознания одиннадцатилетнего мальчика живущего в городе Хиве в 1942 году. Схватки с бандитами, диверсантами предстоят маленькому мальчику в тяжелые военные годы не только в старинном городе Хиве, но и на берегу Аральского моря.

Глава десятая

.Что можно купить на Хивинском базаре под Новый Год. Начинаем строить теннисный корт с деревянным покрытием.

Лысый о чем-то быстро переговорил со здоровенным, приехавщим на полуторке НКВДшником, они выкурили по папиросе, посмеялись.. Потом, НГКВДшник что-то подписал, и приветственно отдав честь, пошел к своей машине, не обращая внимания на толпу местных жителей. После чего майор сел в Эмку, и автомобиль тронулся с места. Убитого водителя в машине уже не было. Он так же незаметно исчез, как и появился. По хозараспской дороге,, через двадцать минут неторопливой езды, в десяти километрах от Хивы, машина въехала в обширное поместье, окруженное со всех сторон четырехметровым дувалом. По самому верху которого, шла не просто колючая проволока, а спираль Бруно, с кольцами метрового диаметра. — Стоит только дотронуться до проволоки, как в штабе зазвенит звонок и на модели в дежурке загорится лампочка, — показывая, в каком месте дотронулись до колючки, в том месте, где ты дотронулся, — пояснил Лысый, въезжая на территорию базы, через дряхлые деревянные ворота. За первыми воротами были еще одни, сваренные из металлических сорок пятых рельсов[76]. — А ведь можно всю конструкцию теннисного корта, из таких рельсов сварить! — предложил новое решение проблемы Вася. — И я так думаю! Какая разница: рельсы, трубы, швеллера? Лишь бы крепко стояли, и материал был здесь! Когда-то сюда хотели провести железную дорогу. Рельсы привезли, а дорогу строить раздумали, — рассказывал Лысый, ведя машину по широкой мощеной камнем дороге, мимо военного спортивного городка, на котором занимались мальчишки, лет на пять — семь старше Васи. Секунд двадцать спустя, проехали мимо какого-того здоровенного железного квадратного бака, метров пять высотой на стенке которого стоял мужик в дубленке и с секундомером, а рядом из трубы кирпичного здания шел черный дым. «Вроде это бассейн, но какой-то странный. Вышки нет, а глубина метров пять. Очень похож на бассейн для тренировки водолазов!» — прикинул Вася, оценивая футбольное поле, и две волейбольные площадки, на которой две команды вяло перекидывали мяч. Около баскетбольных щитов имелся теннисный корт, огороженный сетчатым забором со всех сторон, а дальше приличных размеров пустое поле, на краю которого стояла деревянная будка, с тремя окнами, и трубой, из которой валил дым. Около будки стояли три грузовика с рельсами и стройматериалами в виде черепного бруса. Буквально следом за ними подъехала большая тупорылая машина, из которой начали выгружаться солдаты. — Я пошел в свою будку греться, а вы командуйте! После наших военных подвигов совсем неплохо немного прилечь! — выдал Вася, выгружая свои вещи из машины. С помощью двух солдат Вася перенес вещи в будку, размером метров шесть квадратных, где имелся топчан, с матрасом и шерстяным одеялом, стол с чайником, полевой телефон, печка-буржуйка, в которой весело горел огонь, и две электрические розетки. На вешалке висела солдатская форма, без знаков различия и брезентовый плащ. В левом углу нашелся небольшой умывальник со сливом и одним медным краником, из которого капала вода. На улице затарахтел двигатель, и Вася непроизвольно выглянул. Около будки стоял квадроцикл, за рулем которого гордо сидел солдат в черном кожухе и орлом смотрел вправо. На переднем и заднем багажниках квадроцикла были навалены рейки длиной по два метра. Мотор взревел и квадроцикл медленно поехал. Теперь уже сзади сидел еще один солдат с мерной рейкой геодезистов. В будку заскочил Лысый, и прямо с порога спросил: — Стойки будем, какого размера ставить? — Давайте по два метра. Тогда их не нужно будет бетонировать! Если что случится, можно будет домкратом приподнять и забутить три — четыре стойки, — посоветовал Вася, смотря, как споро работают строители, забивая через два метра колышки, сделанные из черепного бруса. Под вешалкой обнаружилось ведро, пачка немецкого стирального порошка Хенкель и большой брусок хозяйственного мыла. Скинув с себя трофейную форму, Вася быстро помылся, переоделся в новую, а старую, вместе с буденовкой замочил, кинув в ведро горсть стирального порошка. На улице заработал отрезной станок, который стал распиливать рельсы на куски по два метра. Зазвонил полевой телефон. — Вас слушают! — отозвался Вася, нажимая большую кнопку на трубке. — На обед в больницу сегодня не поедем. Работы полно. Тем более, что обед у вас с майором есть! — выдал старший майор. — Ночевать будем в больнице? Лечение же надо принимать и мне и Вам! — напомнил Вася, взгляд которого упал на хурджумы. — Посмотрим! Работы очень много! — Работа идет полным ходом, и пока я не нужен при строительстве. Разрешите съездить на базар за фотометром и лампочками? Вы приказали посмотреть свет на первой теннисной площадке! Отлучусь всего на пару часиков! — вежливо попросил Вася. — Посмотри десяток настольных ламп, и себе на ноги ботинки! И глянь какую-нибудь легкую обувь! Если попадутся теннисные ракетки — тоже бери! Как только сделаем теннисный корт, попробуем поиграть! — озадачил Васю старший майор, и коротко выдохнув, продолжил распоряжаться: — Через пятнадцать минут быть на КПП в полной форме! Спиши номер Вальтера, на КПП впишем в документ! — приказал старший майор, и стал кого-то распекать, еще не положив телефонную трубку на рычаги, не утруждая себя только нормативной лексикой. Вася открыл дверь и тут же увидел Лысого, стоящего у теодолита и озабоченно чешущего затылок. Резко ладонью стукнув в дверь, Вася заставил Лысого дернуться и повернуть голову. Подняв вверх правую руку с открытой ладонью, Вася привлек внимание Лысого к своей скромной персоне, и тут же снова скрылся в будочке. «Стресс от огневого контакта быстро не проходит! У американцев бойцы после боевых действий отдыхают один к трем по времени!» — выдал информацию второе «Я», оттесняя скромного интеллигентного санитарного врача в дальний уголок сознания. Вася подошел к столу и тут же записал все задания старшего майора на половинке тетрадного листка. — Ты меня все больше поражаешь, пацан! То стреляешь, как снайпер и ведешь боевые действия, как настоящий оперативник СМЕРШа, то обнаруживаешь таланты в строительстве! — заявил Лысый, появляясь в будке. — Но я же не могу подзывать товарища майора свистом! Как на меня и вас посмотрят ваши подчиненные? — отозвался Вася, подвязывая под гимнастерку поясной платок с деньгами, реквизированными у боевиков. И сам себя тут же поправил, вопросительно смотря на Лысого: «Надо следить за своими разговорами и поступками очень внимательно!» Лысый снял шапку, подошел к буржуйке, и налив в пиалу кипятка, сделал маленький глоток. — Обращаться ко мне можешь товарищ майор. Но ты же не за этим звал, товарищ воспитанник? — поднял вверх брови Лысый. — Нам с вами приказано отбыть на базар для закупки следующих материалов! — сообщил Вася, передавая майору листок бумаги. — Не поздно ли едем? Хотя сегодня предновогодний день и люди вынесут последнее, чтобы хоть как-то справить Новый год! — высказал сомнение Лысый и тут же сам его опроверг, разворачиваясь на месте. И уже в дверях, добавил: — Хотя чего не купим сегодня, доберем завтра! Быстро одев только утром купленный кожушок, Вася обнаружил справа приличных размеров висячий замок с ключом, и кинув взгляд на хуржум, которые местные называли несколько иначе, вышел наружу. Ледяной ветер чуть не сбил с ног, ударил тысячами песчинок по лицу, и Вася сразу пожалел, что замочил шапку-буденовку в ведре. Все вояки, занятые установкой стоек, попрятались в кузовах машин, откуда стелился синеватый дымок, показывая, что внутри находится печки. Ухватившись за дверную ручку, Вася остался на месте, и плотно прижавшись к двери, быстро вдел дужку замка в дверную ручку и остановился, осененный внезапной мыслью: «С такими ветрами лучше всего сделать маленькую ветроэлектростанцию! Надо только найти электрогенератор! Хорошо бы найти на двести двадцать вольт, но пойдет на сто десять, тридцать шесть, и даже на двенадцать, а то и на шесть! Очень много автомобильных лампочек сейчас ходит по рукам у населения!» От гениальных размышлений Васю оторвал автомобильный сигнал. Хлопнула автомобильная дверь, и вот уже сильные руки Лысого потащили Васю, и закинули внутрь автомобиля. Следом залез Лысый, пропихнув Васю на пассажирское место. — Ты, чего стал, как соляной столб на озере Эльтон? — спросил Лысый, с силой захлопывая за собой дверь. — Пришла идея сделать ветрогенератор, для выработки электроэнергии в полевых условиях! Собственно это не моя идея, а Джека Лондона, но попробовать можно. А вдруг получится? Ветряк работает тихо, как и генератор, и может прилично вырабатывать электричества. И двенадцать и двадцать четыре вольта! Для пастухов в пустыне, и в горах, где постоянно дует ветер — незаменимая вещь! И проводов тянуть не надо! — захлебываясь словами, выпалил Вася, в голове которого поэтапно прорабатывалась воплощение идеи в металл. — Подробнее на бумаге изложи, а я после базара старшему майору передам! — пообещал Лысый, трогая машину с места. Снова потянулась дорога по городку, который теперь, Вася рассматривал с правой стороны, обнаружив заасфальтированный плац, по которому мальчишки, по четыре человека в ряд, маршировали, высоко вскидывая ноги. «Таких упражнений мне доктор не прописывал! Особенно с моим сегодняшним телом! Надо срочно наращивать мышцы и заняться физической подготовкой! И есть больше мяса!» — дал себе задание Вася, негромко буркнув: — Будет сделано! И тут же посмотрел налево, прикинув, сто на таком плацу может заниматься батальон, не особо мешая друг другу. И отложил в голове, что в детский дом не стоит ни в коем случае возвращаться, так как там будет немедленно расшифрован и в лучшем случае отправлен в дурдом, то бишь, психиатрическую больницу, а в худшем, в институт мозга, откуда выйти нормальным человеком, будет весьма проблематично. Остановившись перед закрытыми воротами КПП[77], Лысый требовательно посигналил. Дверь КПП открылась, и из нее высунулся молодой парень в военной форме, и, ткнув пальцем в Васю, поманил рукой к себе. В жарко натопленной комнатке КПП находились два парня в военной форме. Один — лет двадцати пяти, с тремя треугольниками[78] в петлицах, второй, лет семнадцати, просто в военной форме с одной полосой в малиновой петлице[79], который с любопытством смотрел на Васю. — Распишитесь в журнале мальчик! — предложил молодой человек с треугольниками, подвигая большой журнал, где против его фамилии стояло: «Пистолет Вальтер» номер, выставляя на стол стеклянную чернильницу, с воткнутой в нее деревянной ручкой с железным наконечником, в который было вставлено стальное перо, с утолщением на конце. Вася четко продиктовал номер пистолета, который точно отпечатался в голове и взяв ручку, обтер перо о край чернильницы, и только после этого расписался выведя буквы «Лен» с закорючкой на конце. — Предъявите оружие для осмотра, воспитанник! — предложил молодой человек с треугольниками в петлицах. Требовательно протягивая правую руку, а левой конечностью убирая чернильницу с ручкой куда-то под стол, где вероятно имелась открытая полка. — Пожалуйста! — вежливо ответил Вася, вынимая из кармана кожушка пистолет. — Чистить оружие надо, воспитанник! Салага! И отвечать строго по уставу на обращение старших по званию! — заметил молодой человек, сверяя номер оружия с записанным в журнале. — Виноват! Исправлюсь! Больше не повторится! — встал по стойке «Смирно» Вася, преданно смотря на молодого человека, о воинском звании которого не имел понятия, но откуда-то зная, что воинские звания НКВД не только не соответствовали армейским, но имели свой собственный смысл, понять который простым смертным не дано. Сунув руку в стол, молодой человек, который никак не мог иметь звание больше старшего лейтенанта, но судя по треугольникам в петлицах, в нем было что-то офицерское, вынул бардовое коленкоровое служебное удостоверение. Раскрыв удостоверение, молодой человек внимательно на него посмотрел, перевел взгляд на Васю, хмыкнул и аккуратно внес номер пистолета обычной ручкой со стальным пером, которую макнул в стеклянную чернильницу, стоящую в центре стола. Чернила в этой чернильнице были черные, как и все записи в удостоверении. В первой чернильнице чернила были фиолетовые и какие-то бледные. — Воспитанник! Вы должны без особой нужды не обнажать ствол! — выдал молодой человек первую вводную, и сунув руку в стол, достал кобуру скрытого ношения под левую руку. — Спасибо! — поблагодарил Вася, прикидывая, что под левой мышкой никто в первом приближении искать пистолет не будет, так как стреляющих левой лукой людей, довольно мало. Дверь резко распахнулась, и в проеме показалось злое лицо Лысого. — В чем дело? Почему задерживаете воспитанника? — рявкнул Лысый, вперив в молодого человека на КПП бешенный взгляд. — Выдавал воспитаннику служебное удостоверение и кобуру скрытого ношения, товарищ майор! — доложил молодой человек, передавая закрытое удостоверение Васе. — В руки никому не давать. Ознакомляться могут только из твоих рук! Поехали! — предложил Лысый, не обращая внимания на военных на КПП. Усевшись в машину, Вася, открыл только что выданное удостоверение и прочитал: «Предъявитель, Ленский Василий Семенович, воспитанник в\ч 69867 пользуется всеми правами действующего сотрудника НКВД с правом ношения закрепленного за ним оружия Вальтер за номером 45987623». Командир в\ч 69867 старший майор Р. Н. Копань». В удостоверении имелась даже немного состаренная фотография Васи, на которой ему было лет четырнадцать. — Круто! — не удержался от выражения двадцать первого века, Вася, убирая удостоверение в нагрудный карман гимнастерки, смотря в правую сторону, где проскочили три одинаковых аккуратных кирпичных домика, с палисадником и деревянным, резным штакетником. — У тебя какие-то странные выражения проскальзывают! Я таких слов никогда не слышал! — подозрительно выдал майор, бросая на Васю быстрый взгляд. Вася не мог сказать, что он нахватался таких слов от внука, вот только с какой стороны: врача или второго «Я», в котором было много от спецназовца — сходу не смог вспомнить. — Я где-то слышал! Наверное, в детдоме кто-то сказал! — махнул рукой Вася, и тут же постарался перевести разговор на другую тему: — Домики интересные справа промелькнули. Совсем не похожие на местные развалюхи! — Это дома немцев, которые много лет здесь жили! — заявил Лысый, резко нажимая на тормоза. В десяти метрах впереди, прямо на дорогу, шустро выскочила девушка в приталенном белом полушубке и подняла вверх красный флажок. — Теперь надолго остановили! — покачал головой Лысый, выключая двигатель автомобиля. — Расскажите о Махмуд-Пахлаване! — попросил Вася, смотря как на дорогу вылезает первая грузовая машина, покрытая зеленым тентом. — По словам Шамсиддина Соми, автора книги знаменитой книги «Комус-ул-аълом» [80] Пахлаван Махмуд был учёным, поэтом, непобежденным борцом и силачом, кроме того он шил шапки и шубы.

Свои рубаи и поэмы Пахлаван Махмуд писал на арабском и древне-хорезмийском языках. Одной из самых знаменитых поэм считается «Канзул хакойик» [81]. В поэмах и рубаях Пахлаван Махмуда отражаются его суфийские идеи и мысли. Некоторые рукописи поэта дошли до наших дней, и сейчас хранятся в Институте востоковедения Академии наук Узбекистана в Ташкенте. Пахлаван Махмуд считается одним из суфийских пиров. И как каждый суфий он был занят каким-либо ремеслом, которое приносило ему доход. Пахлаван Махмуд, был скорняком и судя по его дому, который был им построен из жженого кирпича, имел большой участок и находился в центре города, был прекрасным мастером. — Посмотреть на дом Махмуда Палван Ата можно? — не очень вежливо перебил майора Вася, смотря на своего собеседника горящими глазами. — К сожалению дом Махмуда Пахловона не сохранился. Ведь прошло столько времени! — развел руками майор, с интересом смотря на Васю. — Жалко! У него дома должно было быть столько диковин! — мотнул головой Вася, смотря, как перед ним проходит Студебеккер [82], закутанный плотным брезентом, под которым угадывались направляющие «Катюш» [83], о чем Вася не стал говорить вслух, вспоминая их облик по парадам на день Победы.

— Раз Махмуд Пахлаван часто и покупал книги, которые в двенадцатом веке, стоили целое состояние, то борец явно неплохо и совсем не бедно жил! Да и путешествовал он много! Был в Персии, Мекке и даже в Индии! — завистливо заявил майор, зачем-то облизав толстые губы.

— Но ведь он же был великим борцом. Он не на халяву боролся! — не отступил от своей точки зрения Вася.

— Опять эти странные слова! Что такое «Халява»? — подозрительно спросил Лысый.

Слово «Халява» произошло от украинского «Халявка» — верхней части голенища сапога, куда нога легко проскакивает! — ловко вывернулся из затруднительного положения Вася, мысленно трижды дернув себя за язык.

— В одном из хадисов ^[84] говорится, что мусульманину следует трудом своим добывать себе пропитание. Цитирую дословно: «Лучше собирать в горах хворост, продавать его и таким образом находить себе на пропитание, чем жить на подаяния!». Жизнь Пахлаван Махмуда является примером следования этому завету Корана! — выспренно заявил Лысый, явно показывая свою образованность. — Что кроме мавзолея, еще в Хиве носит имя Махмуда Пахлавона? — поинтересовался Вася. Он нарочито, восторженно смотря на Лысого, стараясь быстрее уйти от скользкой темы религии. — В честь Палван Махмуда, имеется, по-хорезмийски, назван главный канал-арык города, питающий Хиву водой, «Палван-йап», — с видимым облегчением ответил Лысый, который сам уже жалел, что свернул на религиозную стезю, оглянулся, внимательно посмотрел назад. — Какой город был в самом начале столицей Хорезма? — снова спросил Вася, наливая пиалу чая из полного термоса. — Хива не была изначально столицей Хорезма. Историки говорят, что в одна тысяча пятьсот девяносто восьмом году Амударья, отступила от прежней столицы Ургенча. Амударья, протекая по территории ханства, впадала в Каспийское море по старому руслу, известному как Узбой, снабжая жителей водой, а также обеспечивала водный путь в Европу. До сих пор вдоль русла Узбоя есть поселки и города, а за Аралом есть дорога к Мерву[85], по которому проходили торговые пути, и даже знаменитый Шелковый Путь! Говорят, у Махмуда Пахлавана были два небольших кристалла, которые могли копировать предметы! Представляешь, Вася! Положил патрон между кристаллами, и сказал слово! И у тебя два патрона! Самых лучших бронебойных патрона! На войне с хорошим оружием запросто можно кучу фашистов настрелять и не только героем стать, а большим начальником! И кошель безразмерный он привез из странствий дальних! А нож, который может пробить любую сталь, перерубить любую саблю, пробить любой доспех — местные сказки рассказывают! Танки, нож Махмуда — Пахлавона, может вскрывать, как консервные банки! — на одном дыхании выпалил майор, кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида, на Васю, смотревшего вперед с вытаращенными глазами, и замер в неподвижности, повернув голову влево градусов на десять, остановившимся взглядом смотря перед собой. «Я прямо сейчас вижу перед собой большую стопку золотых монет, которую копирует товарищ майор! Раз — и две стопки золота перед тобой! Два! И ты хозяин четырех столбиков золота! И дальше в геометрической прогрессии! Золотые монеты, а не бронебойные патроны! Кому ты лапшу на уши вешаешь, майор? Что-то ты знаешь про Блатного, а говорить не хочешь! И с меня ты взгляда не отводишь! То есть: надо быть вдвойне осторожнее! Я и так вызываю у майора подозрение! Но пойти против старшего майора ты не хочешь, да и не можешь! И самое главное: Блатной говорил чистую правду перед своей смертью! И кристалл, и нож на самом деле, артефакты с особыми свойствами, за которые меня не то что убьют, а разберут на молекулы!» — про себя обрисовал существующее положение дел Вася — Денис Никифорович. Майор глубоко вздохнул, встряхнул головой, и как ни в чем не бывало, продолжил исторический экскурс, уходя от опасной темы артефактов Махмуда Пахлавона, но четко ее обозначив: — В течение веков река Аму-Дарья радикально меняла своё русло несколько раз. Последний поворот Амударьи в конце шестнадцатого века погубил Гургандж — старое название Ургенча. На расстоянии ста пятидесяти километров от современной Хивы, недалеко от населенного пункта Куня-Ургенч[87] находятся руины древней столицы, — снова замолчал майор, неподвижно уставившись сквозь ветровое стекло вперед. — Я читал, что великий Хорезм занимал

огромную территорию, простираясь до

Кавказа и Индии, южной части России и северного Ирана. Менялись столицы, поскольку

многие из них находились у реки Амударьи, то, когда уходила вода — столицу приходилось переносить, — вставил слово в монолог майора Вася, не забывая восторженно смотреть налево.

Все так же смотря перед собой неподвижным взглядом, Лысый продолжил рассказ: — В третьем веке до нашей эры здесь прошла греко-македонская армия Александра Великого. Кстати, недалеко от Мерва, то есть города Мары, была организована очередная Антиохия, воинами Александра Македонского. — Что такое Антиохия? — моментально прицепился к незнакомому слову Вася. — Потом расскажу! А пока мы путешествуем по пескам времени Хорезма! — махнул рукой Лысый, принимая очередную пиалу чая. Глотнув чая, Лысый внимательно посмотрел на своего единственного слушателя, и продолжил: — Встретили Александра Македонского лепешками и богатыми дарами, и как пишут историки, хорезмийцы подарили Искандеру Македонскому тысячу лошадей! И не прогадали! Не стал великий завоеватель разрушать Хорезм! Немного погости, передохнул и пошел дальше! — закончил Лысый, включая двигатель автомобиля. Еще десять минут неторопливой езды, и автомобиль остановился около широко открытых облезлых металлических ворот.

— А столпотворение не случайно — улица связывает два базара, второй, а в не сезон, занимает площадку Хивинского хлопкоочистительного завода. Завод был основан в девятьсот седьмом году визирем Исламом-хаджой. Не исключаю, что и ворота его — еще тех же времён, может быть арка старинных Гандимьянских ворот, названных в честь кишлака, где был подписан договор о русском протекторате над Хивинским ханством, — выдал Лысый очередную справку о историческом месте, где они остановились. — Народу много и не ровен час машину растащат! — покачал головой Вася, выуживая из кармана две рублевые бумажки. В пяти метрах от них пятеро десятилетних пацанов увлеченно играли в лянгу[88], а около стены человек двадцать в ашички[89]. Вася вытащил из кармана еще пять рублей, открыл дверь автомобиля, и вышел на улицу. Игра в лянгу и ашички моментально прекратилась. Ткнув пальцем в самого рослого игрока в лянгу, Вася обратил внимание, что ветер совсем стих, жестом подозвал. И когда парень подбежал, сразу дал пять рублей, предложив, по-узбекски:

— Посмотри за машиной — еще получишь! Дай пару ребят — покупки тащить! — Хоп баджарамиз[90]! — моментально отозвался парнишка, который был года на три старше Васи. Одетый в большую шерстяную гуппи[91] или курт[92] и танбал[93]. Старенькие, сильно потертые, резиновые галоши, одетые на босую ногу, четко вписывались в небогатые наряды посетителей рынка. — Башлык[94]! Возьми меня носильщиком! Я тебе все на базаре покажу! — неожиданно предложил парнишка, почему-то смотря вправо. — Болди[95]! — согласился майор, непонятно каким образом оказавшийся рядом. Мальчишка рванул с места. Подбежал к своим товарищем, что-то быстро сказал, и через пол минуты, вернулся в ватном халате и тюбетейке, с еще одним крепким парнишкой, точно так же одетым. Солнце, уже прилично перевалившее полдень, несмотря на сплошные облака, хорошо освещало замусоренную землю базара, и множество людей вокруг, громко и азартно торгующихся и о чем-то мирно беседующих друг с другом. Быстро пройдя метров сто пятьдесят, майор остановился, и спросил по-узбекски, не поворачивая головы: — Мне надо купить военные хорошие ичиги на мальчика! — Хоп баджарамиз! — хором ответили мальчишки, и разом повернувшись, пошли налево. Через десять метров начали попадаться старые люди, стоящие со всяким барахлом, хламом, и даже мебелью, явно европейской внешности. Одна старушка держала перед собой здоровенный черепаховый гребень, явно больше полуметра длиной. Гребень был богато инкрустирован перламутром и разноцветными породами дерева, среди которых было и розовое, которое Денис Никифорович, как, впрочем, и Вася, выдел впервые. И тут Вася увидел большой брезентовый ранец, из которого крепкий, невысокий мужик, лет сорока, с рубленным обветренным лицом, одетый в новую телогрейку, вынимал коричневые кожаные ботинки тридцать седьмого — тридцать восьмого размера. Вася толчком, отправил майора вперед, дернув высокого парнишку, и предлагая ему остаться, понимая, что мужик, явно откуда-то скоммунизил новые ботинки и в присутствии взрослого военного, торговаться не будет. А вот с мальчишками непризывного возраста торг может получиться. — Добрый день! — по-русски поздоровался Вася, простодушно разведя руками. — Ты что здесь, мальчик, один делаешь? — нахмурился мужик, не удостоив спутника Васи мимолетным взглядом, все свое внимание, сосредоточив на свободно держащимся, русском мальчишке. — Присматриваюсь к вашим ботинкам! Размерчик для взрослых маловат, чай будет, — прокомментировал Вася вторую пару кожаных ботинок с какими-то бинтами и кожаными шнурками, аккуратно свернутыми в рулончик. Мужик выставил три пары на продажу, и из-за спины достал второй, теперь уже кожаный ранец. — И сколько вы хотите получить за ваши старинные ботинки? — лениво спросил Вася, смотря как к ним подходят два худых узбека, лет двадцати пяти, с золотыми фиксами и в щегольских сапожках — гармошкой. У правого парня был сломан нос, и он смешно им швыркал, как будто хотел высморкаться. Повернувшись правым боком к Сломанному Носу, Вася сунул правую руку в карман, вытащив рукоятку пистолета, и сразу спрятал. Устраивать второе боестолкновение, сегодня, у Васи не было никакого желания. Парень понятливо кивнул, и начал отходить, зыркая глазами по сторонам и вытащив руки из карманов. Но Вася отрицательно махнул головой, глазами показывая влево. Парнишка, которого они прихватили около ворот, втянул голову в плечи, стал тихонько отходить вправо. — Тохта ^[97]! — посоветовал Вася, и, повернув голову, глазами указал на рябого старика, сидевшего около полуразвалившегося глиняного дувала. Старик, разложив перед собой какие-то мелочи и сверток, из которого выглядывали две деревянные ручки, с наслаждением ковырял в носу, зачем — то жуя тонкими губами. «Похоже ракетки от настольного тенниса! Тоже неплохая добыча! Теннисный стол, а лучше пару, с помощью Лысого, можно сделать за пару часов!» — пришла в голову Васи еще одна интересная мысль. Понятливо кивнув головой, Сломанный Нос со своим коллегой отошли к старику и стали о чем-то негромко говорить. — У тебя нет таких денег, маленький солдатик! Иди отсюда и не привлекай внимания ко мне! — предложил мужик, вынимая из мешка стопку стеклотекстолитовых пластин, толщиной миллиметра два, шириной сантиметров двадцать и длиной с пол метра. — Это что за пластины? — деланно удивился Вася, решив их купить за любые деньги. — Понятия не имею! Могу тебе такому умному мальчику отдать по сто рублей за пластину! — Лучше по двадцать! — в пять раз сбил цену Вася, сам не новичок на восточных базарах. — Давай по пятьдесят рублей и забирай еще тридцать штук! — внес новое предложение мужик, азартно блестя глазами. — По тридцать за штуку, и я беру все! — выдал Вася, сунув руку во внутренний карман кожушка. — И ботинки вместе с обмотками? — широко открыл глаза мужик. — Вы пока не сказали цену, уважаемый! — заявил Вася, отворачиваясь и отсчитывая полторы тысячи рублей. — По пятьсот рублей за пару! — снова назвал цену мужик, боязливо оглядываясь по сторонам. — По сто рублей! Ботинки старые, нитки гнилые, их все перешивать надо, — поставил условие Вася, отметив вынырнувшее в толпе лицо майора. — Давай по сто пятьдесят и я тебе вместе с рюкзаками отдаю! — предложил мужик, вертя в руках новый танкистский шлем. — По сто двадцать и я забираю шлем! — решил Вася, одновременно выдергивая шлем из рук мужика. — Договорились! — согласился мужик, забирая деньги, отдавая товар, и с хорошей скоростью, рванув в толпу, на бегу засовывая деньги во внутренний карман. Вася тут же надел шлем на голову и отвернувшись, отсчитал две тысячи рублей, которые таяли как снег весной. Около мешка и двух ранцев появились два парнишки, которые шустро складывали вещи в емкости, испуганно и восхищенно смотря на Васю. — Закиньте вещи в машину, а я на пять минут отлучусь! И снова приходите сюда! — махнул рукой Вася, направляясь к старику, около которого на корточках сидели два блатных парня. Жест правой рукой, и Поломанный Нос вскочил на ноги и подошел к Васе, на голове которого красовался только что купленный танкистский шлем. — Мне нужен Лафа! У меня к нему есть важное сообщение! — быстро сказал Вася, профессионально обнаружив двух топтунов ^[98] — узбеков, стоящих около худенькой женщины продающей курт. «Похоже, это я зарисовался с кучей денег! Пацан, а деньгами сорит! Нонсенс!» — оценил появление топтунов Вася, отмечая, что Сломанный Нос переминается с ноги на ногу, не очень явно, демонстрирует нетерпение и готовность в любую секунду рвануть с места. Вася, тем временем, подошел к интеллигентного вида русскому старику, лет семидесяти, с очень приличным гаком, с грязным мешком у ног, из которого торчало небольшое колесо. И, что, самое интересное, — от мешка сильно тянуло бензином. — Лафу менты взяли и сильно избили! Ливер отбили и почки! Кровью ссыт и встать со шконки не может! — шепотом сказал Сломанный Нос, косясь на топтунов. — Тогда разговора нет! — так же шепотом, отрезал Вася, наклоняясь к мешку.

— Приходи к усто ^[98] — Ильхому Левше в махалле Бирлик! Только приходи один, без хвоста! — шепнул Сломанный Нос, бочком ввинчиваясь в толпу. Вася потянул за колесо и на свет появился маленький двухколесный мокик, с бензиновым двигателем около переднего колеса. — Все работает, как часы! И даже третье запасное колесо есть! Пятый раз на рынок хожу и ни одного покупателя! — взмолился старик, вынимая из мешка пару резиновых ласт, маску с треснутым стеклом, и только потом колесо, с железной штуковиной сбоку. «Значит можно сделать из двухколесного мокика — трехколесный! А еще лучше гонять на двухколесном! Как есть! Я обретаю мобильность и свободу передвижения!» — понял Вася, с брезгливой миной, ногтем царапая совершенно целое колесо. — У меня и запасные камеры есть и запасной аккумулятор! — продолжал уговаривать старик, видя заинтересованного покупателя. — И сколько вы хотите за ваш металлолом? — небрежно спросил Вася, вынимая пачку зеленых пятидесятирублевок. — Две тысячи рублей, сынок! Бельгийская машина, которая только недавно выпущена! — Всего в тридцать первом году, дедушка! Нехорошо обманывать маленьких мальчиков! — небрежно бросил Вася, ногтем постучав по никелированному рулю, на котором была выбита эта цифра. Топтуны, прямо подскочили на месте, и казалось, у них зашевелились уши, как у сторожевых овчарок. «Сейчас, доблестные хранители порядка, попробуют развести мальчишку на месте!» — предположил Вася, но увидев майора рядом, успокоился, жестом подозвав мальчишек. — Возьмите молодой человек! Будете летом кататься и меня добрым словом вспоминать! — взмолился старик, протягивая худые трясущиеся руки к Васе. — Только из уважения к вашим сединам, отец! — решил Вася, отдавая тысячу рублей. — У меня есть еще четыре французские ракетки для лаун-тенниса! Практически новые! — неожиданно заявил старик, пряча полученные деньги во внутренний карман своего кургузого пальтишки, и застегивая карман большой английской булавкой.

— Сейчас мне некогда, но завтра с утра я к вам подойду! И несите все для лаун-тенниса! Мячи, сетки, струны, ракетки! Даже поломанные! — пообещал — предложил Вася, смотря, как сноровисто, добровольные помощники упаковывают мокик, перевязывая мешок джутовой веревкой. Больше всего Васю напрягли даже не два топтуна, которые направлялись к нему, а то, что рябой старик начал собираться. — Где вы живете, отец? — спросил Вася, смотря, как наперерез топтунам выскочил майор, и что-то быстро сказал. Топтуны, как заводные солдатики, остановились, кинули на Васю быстрый взгляд, и стремительно свернули влево. — Улица Назири шестнадцать. Меня зовут Максим Федорович! — Завтра буду! А может и сегодня! — пообещал на бегу Вася, направляясь к рябому старику, который с трудом закинув мешок на правое плечо, только собрался сделать первый шаг, как Вася возник перед ним. — Извините, отец! Я увидел у вас какие-то штучки с деревянными ручками! Вы не могли бы показать? — скороговоркой попросил Вася, требовательно смотря на старика. — Это теннисные ракетки для пинг-понга последние десять штук, которые у меня остались. — Разве в Хиве играют в настольный теннис? — удивился Вася, вынимая из рук старика первую ракетку, с длинной ручкой и надписью на ней «Parker Brothers» ^[99] никогда таких ракеток не видел! Старье какое! — скривился Вася, колупнув потрескавшуюся резину ногтем. — Зато сетки, как новые и две коробки теннисных мячиков! — начал расхваливать свой товар старик. — Как эти ракетки попали в Хиву? — небрежно спросил Вася, решив, что сделать такие ракетки вполне по силам Хивинским мастерам работы по дереву. — Их привез премьер-министр Ислам-ходжа из путешествия в Петербург. Говорят сам хан Асфандияр любил играть в настольный теннис и даже в лаун-теннис! — торжественно протянул весь мешок старик. — Могу дать только двести рублей! — решил Вася, на ощупь отсчитывая четыре бумажки в левом кармане. — Дай, мальчик хоть триста! Этими же ракетками мог играть сам хан Асфандияр! По крайней мере, теннисный корт у хана во дворце был! — умоляюще попросил старик. — Больше денег нет! Извините, отец! — развел руками, Вася, забирая мешок и передавая парнишке, который взвалив на плечо, бодро затрусил к автомобилю. — Ты весь базар скупил или еще нет? — спросил, незаметно подошедший майор. — Еще надо электрические лампочки посмотреть! — бодро отозвался Вася, направляясь вслед за вторым парнишкой.

Глоссарий к десятой главе

КПП[77] — Контрольно пропускной пункт

[78] — красноармеец внутренней охраны.

[79] — младший лейтенант ГБ.

[80] — «Книга великих деятелей».

«Канзул хакойик» [81] — «Собрание истин».

Студебеккер ^[82] — « Studebaker US6» — трёхосный грузовой автомобиль фирмы Studebaker Corporation, выпускавшийся с 1941 по 1945 годы. Был самым массовым транспортным средством, поставлявшимся Советскому Союзу по ленд-лизу. Отличался повышенной проходимостью и грузоподъёмностью (по сравнению с советскими грузовиками того времени). Также, в отличие от советских грузовиков, имел полный привод — на все три оси. Кроме полноприводной модели US6x6, в Красную армию, поставлялся Студебеккер US6x4 — то есть четырехосный

«Катюша.» ^[83] — БМ-13 — советская боевая машина реактивной артиллерии, периода Великой Отечественной войны, наиболее массовая советская боевая машина (БМ) этого класса. Наиболее широко известна под народным прозвищем «Катюша», солдаты Третьего рейха называли её «орга́н Сталина» из-за звука, издаваемого оперением ракет. Хадисов ^[84] — толкование Корана.

Мерв[85] — сейчас город Мары. Куня-Ургенч[86] — означает «старый

Ургенч», сегодня находится на территории Туркмении.

[87] — греки называли Аму-Дарью Оксус, арабы —

Жейхун (Джейхун в разном произношении), что означает одно — «коварная» или «бешенная», так как Амударья постоянно меняла русло и наносила ущерб постройкам, посевам и прожывающим на орошаемых территориях людям. Прим автора.

Лянга[88] — кусочек кожи с мехом, который подбивали одной ногой разными способами. В школе нам постоянно говорили, что игра в лянгу вызывает грыжу, стыдливо не конкретизируя, какую именно: паховую или пупочную. Но в пику всем наставлением мы, и даже девочки (одна моя хорошая знакомая, отличница, умница, впоследствии кандидат наук, тоже играла в лянгу и довольно успешно исполняла люры и бески, джанги и виси). По историческим данным, лянга была тренировочным упражнением для всадников, удерживающихся в седлах без помощи стремян, одними мышцами ног. Сейчас лянга практически на грани вымирания. Аналог лянги «сокс». Прим автора.

Ашички[89] — исконная восточная игра коленными костями баранов являлась повальным увлечением. Играли и дети и взрослые. Одна ошичка стоила 1 копейку в шестидесятых годах прошлого столетия. Но хороший лобан (выдающаяся кость (массивная и тяжелая) мог стоить и до рубля. Хоп баджарамиз[90]! — Ладно, сделаем! Гупи[91] — рубаха с округленным воротом из шерстяной ткани или на вате. Прим автора.

Курт[92] — рубаха с округленным воротом из шерстяной ткани или на вате, но с немного удлиненным воротом. Такую рубаху носили узбеки Хорезма. Прим автора.

Танбал[93] — иштон, — мужские штаны с широким шагом и доходящие до щиколоток, в верхней кромке которой имелся широкий рубец, для пронизывания завязки — тесьмы. Прим автора. Башлык[94] — начальник. тюркское наречие. Болди[95] — хорошо, согласен. Узб яз Топтуны[96] — работники службы наружного наблюдения. Жаргон работников спец служб. Прим автора. Тохта ^[97] — Стой! Узб яз Усто ^[98] — мастер. Узб яз «Parker Brothers» ^[99] — одна из старейших американских компаний, выпускающих с 1902 года спортивный инвентарь для настольного тенниса (фирма перекупила права на название «Игра пинг-понг» у фирмы в 1901 году «Джон Жак и сыновья») Сама же фирма«Parker Brothers»* существовала с 1883 года. Сегодня выкуплена фирмой «Hasbro». Прим автора.