Глава 2. Марк
— Конференция в Ванкувере? — Я стоял в кабинете директора нашей клиники и пытался понять, как этому, казалось бы, умному и образованному человеку, заслуженному хирургу страны, приходят такие идиотские идеи в голову. — Нет.
— Марк,…
— Я никуда не поеду, вы что, издеваетесь? — Махнув рукой я повернулся к двери. — Выберите какого-нибудь офисного клоуна представлять клинику.
Я вышел из кабинета и направился к себе.
Поверить не могу, опять это настойчивое желание пихать меня на сцену с микрофоном, я что, артист? Цокнув с досады, я нажал кнопку лифта, полностью проигнорировав попытки секретаря вернуть меня в кабинет.
— Мистер Голберг, встреча ещё не окончена. — Она выбежала из-за своего стола и приблизилась. — Мистер Паксон настаивает…
— Нет. — Я покачал головой, не оборачиваясь и, едва с громким «дзынь» прибыл лифт, вошёл.
— Мистер Го…, — створки дверей закрылись прямо перед носом секретаря, оборвав на полуслове.
Вечерний обход — вот что поможет изгнать из памяти эти идиотские семь минут в кабинете начальства. Меня невероятно злило отношение к клинике как к бизнес активу. Бесило, что руководство, несмотря на свой опыт в медицине, готово продаваться, рекламироваться и красоваться, будто никчемная вещица на витрине в попытка привлечь клиента, вернее его деньги. Торговать жизнью и здоровьем мне претит. Да, я работаю в частной клинике, но не потому, что тут лучше платят, а потому что здесь первоклассное оборудование и превосходные материалы. Репутацию БЦК (Бостон Централ Клиник) нарабатывал себе десятилетиями и по праву может считаться одной из лучших клиник в мире по нейро — и кардиоторакальной хирургии. Мои коллеги в большинстве своём заслуженные доктора из разных уголков планеты. Мы занимаемся самым важным для человечества: продлением, сохранением и спасением жизней. Какие конференции? Тем более в Канаде! За эту неделю пустого трепа в вечернем костюме кто будет оперировать моих пациентов? Кто будет диагностировать? Кто будет наблюдать за тем, как идет реабилитация? А если потребуется оперативное решение? Ответственность всё равно будет на мне. Я не могу покинуть клинику так надолго. Более того, уверен, Паксон прекрасно это понимает.
— Марк, подожди.
Я обернулся и увидел Оливера, моего коллегу, зашедшего в коридор с лестницы. В халате поверх медицинского костюма с планшетом в руке, взлохмаченный, он выглядел встревоженно.
— Что такое? — я остановился в двух шагах от своего кабинета.
— Госпожа Филипс в седьмой. — Он протянул мне планшет с данными обследования. — Жалуется на сильную боль. Я думал стернальное расхождение, но осмотр не подтвердил.
— Было двусторонне шунтирование грудных артерий? — Я просмотрел карточку пациента, чтобы освежить данные.
— Да. — Он провёл рукой по лицу. — Я сам оперировал.
— Почему до сих пор на аппарате?
— Отключить?
— Дышит сама?
— Да, но я думал перестраховаться.
— Продолжительная перестраховка аппаратом несёт противоположный эффект.
— Марк, посмотришь? — Он принял планшет из моих рук обратно. — Посмотри сначала, потом отключим.
— Ладно, но в первую очередь осмотрю своих.
Я зашел к себе и сразу направился к раковине вымыть руки. Оливер, талантливый парень, но всего третий год как начал оперировать сам. Его волнение понятно, однако, постоянно надеясь на помощь, он так и продолжает затягивать с принятием самостоятельных решений. Это опасно. Нужно будет как-то помочь ему сделать правильные выводы самостоятельно, уверен, он уже имеет понимание в причине осложнения, просто хочет подвериться.
Осмотр моих пациентов занял ровно три часа. Это принесло немного удовлетворения, люблю, когда все происходит четко по графику. В моей сфере это редкость и потому особенно ценны моменты, когда удается следовать расписанию. Возможно, сегодня я даже попаду домой.
Пациентка Оливера, женщина шестидесяти восьми лет скептически наблюдала за его действиями, когда я вошёл в палату.
— Доктор Голберг, вот запись показателей. — коллега протянул мне планшет. — Мы отключили аппарат, состояние пациента нормализуется. Мы…
— Нет не нормализуется. — Женщина перебила Оливера. — У меня всё будто огнем горит в груди! И колется. Уверена, там что-то забыли. Инструмент какой-нибудь.
— Мадам, уверяю вас, это невозможно. — Оливер ответил ей сам, пока я, пробежавшись по цифрам в отчёте, пришел к выводу, что дама слишком впечатлительная.
— Я хочу услышать мнение опытного доктора. — Пациента смотрела на меня выжидающе.
— С чего вы взяли, что я более опытный? — Отдал планшет коллеге. — Я ассистент хирурга, зашел понаблюдать как проводят послеоперационный осмотр.
— Но вы…, — женщина замялась. — Явно намного старше.
— Бурная молодость! — Подмигнул даме, от чего её брови взлетели вверх. — Алкоголь, знаете ли неполезен для поддержания свежести кожи. — Наблюдал за её реакцией. Стало совершенно очевидно по её глубоким вдохам, боли в грудине нет.
— Какое счастье, что не вы меня резали! — Он фыркнула, а значит с лёгкими дамы тоже всё в порядке. — Это просто возмутительно!
— Всего доброго. — Я вышел из палаты и Оливер последовал за мной.
— Марк, ты зачем так? — Ему, конечно, было весело, но он наверняка подумал про отзывы, которые потом такие как она строчат на сайте клиники.
— Всё у неё хорошо. — Я похлопал мужчину по плечу. — Люди, они разные, иногда нужно и пожёстче, хоть и пациент. Она просто на тебя взъелась, молодой, видите ли, слишком.
— Спасибо. — Он кивнул. — Я буду пожёстче.
После обеда я, в весьма приподнятом настроении, спустился на второй этаж для консультации новых пациентов, которые только готовятся к операции, однако вместо медсестры в моём кабинете меня поджидал Паксон.
— Марк, удели мне минутку. — Босс сидел за моим столом.
— Вы не по записи, знаете же, мои минутки нужно за полгода бронировать.
— Пошути мне ещё. — Он качал пальцем, слегка покрутившись в моём кресле.
— Кто ж тут шутит?
— Марк, я подал заявку клиники брать пациентов по социальным квотам, как ты хотел.
Я замер. Ничего себе? Он не удавился брать бюджет? Это, конечно, безумно радует, я голосовал за это направление уже лет пять, но не думал, что руководство прислушается. Сощурив глаза, я сложил руки на груди: — Боже, это что, тоже для того, чтобы отправить меня на конференцию?
— Да, мы официально объявим об этом в средствах массовой информации уже на этой неделе и в Ванкувере от нас будут ждать речь. — Он встал из моего кресла. — Кто, как не ты, сможет рассказать, что к мнению докторов руководство прислушивается даже в ущерб дополнительного финансирования. Кто, как не ты, сможет рекомендовать себя как лучшего хирурга современности оперирующего бесплатно по собственному желанию. Кто, как не ты, может спасти себя от увольнения.
— Увольнения?
— Это просто пример. — он подошел, — Но если ради того, чтобы отправить тебя туда мне придётся тебя уволить на неделю — я это сделаю. Заодно отгуляешь часть накопившегося отпуска.
— Ты же совсем недавно отправлял меня в отпуск подобным обманом.
Отвратительная выходка Паксона, за которую до сих пор досадно. Тогда, после шестнадцатичасовой операции, он заставил меня выпить чаю, в который, уверен, подмешал седативное, иначе не ясно как я умудрился уснуть прямо у него в кабинете. Я проснулся в гостиничном номере с массажисткой в соседней комнате. Удивительно то, что он действительно считал, что поступил правильно, более того пришел в сговор с моей медсестрой, чтобы это провернуть.
— Это было десять лет назад, Марк.
