Сделка с Хозяином 2

Алиса Линней, 2023

Заключая сделку с Хозяином, я и подумать не могла, что все мои желания обернуться против меня.Человек, которого я боялась до одури вдруг превращается для меня в лучшего мужчину на свете. Страшно теперь только одно – потерять его.Но не стоит винить в жестокости судьбу, когда любимый обладает этим качеством в полной мере. Он отсылает меня за тысячи километров, не скрывая даже, что мы расстаёмся навсегда.Если бы не известие о моей беременности, я не знаю, как бы справилась с этой болью. Естественно, что рассказывать будущему отцу о ребёнке я не собираюсь, потому что малыш будет только мой.Гордо ношусь со своим решением, пока не узнаю, что жизнь Игоря в опасности. Бросаю всё и мчусь к нему, хотя ещё понятия не имею, чем могу помочь.

Глава 3. Ника

Поздно вечером Анастасия Мироновна уезжает на такси к своей подруге. Берёт с меня обещание, что если будут новости от Игоря, то я сразу ей сообщу, даже ночью.

Как только закрываю входную дверь, тут же неосознанно подхожу к шкафу и достаю свои витамины.

Пусть я ни на секунду не забываю, что во мне растёт крохотная жизнь моего малыша, но ежедневные процедуры, всё же, чуть не пропустила.

Мой мозг, будто подталкивает меня к каким-то привычным, но нужным действиям, пытаясь отвлечь от того треша, который я сегодня услышала.

Принимаю разноцветные кругляши и устраиваюсь на подоконнике.

Думать стараюсь о чём-то отвлечённом, давая передых своей раскалённой голове.

Смотрю вниз на проезжую часть. На улице дождь и свет фонарей отражается на мокром асфальте. И это в середине ноября.

Думаю о том, что в моём родном городе уже давно лежит снег и почему-то вспоминаю бабу Валю, папину маму. Она, конечно уже умерла, но её необычные рассуждения, частенько всплывают в памяти.

Вот и сейчас я пытаюсь восстановить, бабушкину теорию, о правильности принятия решения.

Она говорила, что если решение принято верное, то после этого у человека всё складывается в его пользу, а если наоборот неправильное, то всё идёт наперекосяк.

Теперь я сижу и распознаю, в какой момент, в моей, вроде бы, налаживающейся жизни начались кочки.

Решение оставить и родить ребёнка не может быть неправильным, в этом я уверена на все сто.

Получается, я ошиблась насчёт того, чтобы не говорит Игорю про свою беременность.

Сейчас обиды и обвинения, мне самой кажутся тупыми и неоправданными. Да я так защищала свою гордость, но на неё похоже никто и не покушался. Скорее всего он и правда хотел уберечь меня от опасности, подумаешь разрешения не спросил.

Сползаю с подоконника, слёзы уже капают с подбородка. Беспокойство за Игоря начинает зашкаливать и я направляюсь к телефону.

— Рома до сих пор мне не позвонил и я не знаю, что мне делать, — говорю быстро, как только Лёшка мне отвечает, чтобы он не понял, что я плачу.

— Ника, ему может пока некогда, — машинально поднимаю глаза на настенные часы и понимаю, что время уже ночь.

— Ты меня совсем за дуру держишь, я же слышу, что ты скрываешь, что-то, — не выдерживаю и всхлипываю прямо в трубку.

— Бли-ин, сеструха, ты чё там сырость развела, прекращай, — Лёшка и раньше всегда терялся, если видел мои слёзы, хотя сейчас кажется ерундой всё, что было до этого. — Да я замялся, просто, не знаю стоит ли внимания и тебя лишний раз пугать неохота, — оправдывается он, а я сразу настораживаюсь. — Короче, у Ромыча, рука подвешена в горизонтальном положении, ну знаешь, так фиксируют в больнице, когда перелом. Только я гипс у него не заметил, — озадаченно поясняет. Я даже реветь перестаю, потому что в голову вдруг идея приходит.

— А ты Илью знаешь? — спрашиваю, чуть ли не перебивая.

— Если ты про Шмеля, то да. Он ко мне в палату постоянно приходил с перебинтованной башкой, — Лёшка даже доказательства мне предъявляет.

— Съезди к нему, — прошу умоляющим тоном.

— Куда? — повышает голос от моей внезапности.

— Илья вроде в “Зажигай”, управляющий, — отвечаю, не обращая внимания на возмущение брата. — Может он в курсе, где Игорь, — выдаю свои предположения.

— Ага, Ромыч не знает, а Шмель знает, — хмыкает недовольно.

— Да всё он знает, не говорит, просто. Я же не прошу, чего-то сверхестественного, пусть скажут, что с Игорем всё в порядке и я отстану, — продолжаю уговаривать. — Лёша, пожалуйста, я скоро от этих недомолвок с ума сойду, — слёзы опять начинают щипать глаза.

— Да, какой разговор, я съезжу, но толку-то, — соглашается, улавливая мой дрожащий голос. — Позвоню потом, — предупреждает и торопливо отключает вызов.

Около часа я хожу по квартире, взад-перёд, в ожидании звонка.

Наконец телефон оживает и я вижу имя брата на экране.

— Я же тебе говорил, что Илья ничего не знает, по виду, вроде не врёт, — разочарованно сообщает Лёшка.

— Дай ему трубку, я сама поговорю, — чувствую, как последние крупицы терпения испаряются.

— Подожди немного, Шмель по телефону разговаривает, — в этот момент мне кажется, что они там сговорились и поиздеваться надо мной решили. Отключаю со психа вызов и швыряю телефон в диван.

Через силу глотаю воду, пытаясь успокоиться и слышу, как знакомая мелодия включается на гаджете.

Поднимаю телефон, но вместо имени брата, на экране высвечивается “Рома”.

Конечно, я могла позвонить ему сама, но если бы друг Игоря не ответил, то потом, я бы, вообще, ничего не дождалась.

Растерянно выдавливаю из себя “алло”, надеясь, что Рома сам выдаст нужную мне информацию.

— Привет, Ника! — слышу, как он изображает позитив, хотя всё явно не так. — Раньше набрать тебя не получилось, с делами запарился, — с ним произошли серьёзные перемены, за такой короткий срок. Раньше бы он не стал передо мной объясняться.

— Мне срочно нужно с Игорем поговорить, ты знаешь, где он? — задаю самый важный вопрос, без отступлений к лирике.

— Верю тебе, сам бы не отказался парой слов с Климом перекинуться, но он точно сейчас не может, — сама не заметила, когда научилась распознавать тон, этого бритоголового хама, но я уверена, что он не прикалывается.

— С ним случилось, что-то, да? Только не ври мне, — в горле за мгновение пересохло и последние слова прозвучали глухо.

— Ника, тебе придётся лететь сюда и это срочно. Клим уже третьи сутки в отключке, в реанимации валяется, — наконец проясняет ситуацию Рома и внутри у меня всё леденеет. Кажется вдруг, что он говорит на каком-то старинном варварском языке и всё это звучит угрожающе.

— Да, конечно, — это всё на что я в данный момент способна.

— Приедешь в аэропорт, подойдёшь к “справочному”. Я договорюсь, чтобы тебя посадили на самолёт, а здесь сам встречу, — выдаёт мне указания, которым я собираюсь следовать в точности. Потому что мне ведь очень нужно попасть к Игорю.

— Ладно, — снова охотно соглашаюсь, чувствуя себя тряпичной куклой, которую дёргают за ниточки.

— Я на трубе, звони, если что. Матери Клима, пока лучше ничего не говори и Лёхе своему тоже, чтобы народу здесь было поменьше, —

продолжает сыпать инструкциями, в которые я уже не вникаю.

Стоя посреди комнаты, я с трудом соображаю, что мне надо делать. Накидываю, почти не глядя в сумку, какие-то вещи и свои витамины с таблетками не забываю.

Вызываю такси и одеваюсь.

Наверное, Рома лучше меня знает, что и кому можно говорить, а что нет, но я всё равно делаю по-своему и нажимаю на номер Анастасии Мироновны.

Разговариваем мы не долго, я прошу её спуститься из квартиры Анны Фёдоровны, примерно через пол часа.

Издалека вижу хрупкую фигуру, возле подъезда многоэтажки. Она кутается в куртку и озирается по сторонам.

Выхожу из машины, предупреждая таксиста, чтобы подождал.

— С Игорем, что-то? — спрашивает, тревожно вглядываясь в свете фонарей, в моё лицо.

— Рома сказал, что он уже два дня лежит в реанимации, без сознания, — отвечаю, не приукрашивая. — Я сейчас туда полечу, — добавляю без лишних эмоций.

— О, господи! — охает Анастасия Мироновна прикрывая рот ладонью. — Я тоже с тобой, к сыну полечу, — тут же говорит решительно.

— Нет, вам придётся остаться. Я, вообще, не должна была это говорить, но нарушила своё же обещание, — хмурясь, стараюсь убедить мать Игоря. — Недавно моего брата избили и он попал в реанимацию, был между жизнью и смертью. Никита Михайлович, это врач и очень близкий человек Игоря, он вытащил Лёшку практически с того света, хотя не признаётся, — вижу, как подбородок Анастасии Мироновны трясётся и глаза наполняются слезами. — Он любит вашего сына, как родного и если есть, хоть один малюсенький шанс, то этот врач его спасёт, — я только сейчас понимаю, что этой сильной женщине, тоже нужна поддержка. Она ведь столько лет, одна переживает и ждёт Игоря.

— Ты же позвонишь мне? — спрашивает жалобно, вытирая слёзы с лица.

— Обязательно, как только будут новости, — заверяю искренне. — И вот, — достаю из кармана ключи от съёмной квартиры. — Отдайте Денису с Лизой, пусть присмотрят, пока меня нет, — машу рукой и убегаю в машину.

В аэропорт захожу около шести утра и сразу же нахожу окошко “справочного”. Называю женщине своё имя и мужчина, сидящий рядом с ней, в форме диспетчера или может даже лётчика, выходит ко мне.

Отдаю ему свой паспорт и через пятнадцать минут мы с ним вместе проходим регистрацию на мой рейс.

По дороге к самолёту, мужчина в лётной форме, звонит Роме. Это я догадываюсь, когда он отчитывается, что я уже почти в салоне.

Поднимается со мной по трапу.

— Леночка, проследи, чтобы у этой красавишны, всё было хорошо, вплоть до северных земель. Рома попросил, от Игоря Климова, — говорит он стюардессе и её лицо из серьёзного, тут же делается приветливым, будто она подружка моя.

Несколько секунд я рассматриваю высокую девушку, не стесняясь.

Где-то в глубине подсознания я уже догадываюсь, что не должна чувствовать, то что чувствую сейчас. Ревность жгёт изнутри, хотя Игорь в реанимации.

Загорелая блондинка с серыми глазами, тоже разглядывает меня оценивающе и это бесит до психа. Уверена, что у них, что-то было.

Лена в ярко-красном костюме стюардессы, который повторяет, все красивые и стройные изгибы её фигуры, выглядит, будто только, что с подиума сошла.

И я, со своей далеко не идеальной причёской, с отсутствующим макияжем и в прямой, мешковатой куртке, с дурацкими яркими вставками, как перья у попугая.

Устраиваюсь на сидении, возле иллюминатора, отдаю верхнюю одежду услужливой стюардессе.

— Отдыхай, подсаживать к тебе, мы никого не будем, — заверяет с улыбкой. — Может принести, чего-нибудь поесть или кофе? — вежливо интересуется, а мне уже хочется, чтобы эта супермодель, отстала от меня и перестала убивать своей абсолютной внешностью, мою держащуюся на соплях самооценку.

— Воды, если можно, — прошу, только, чтобы отмахнуться от неё.

— Вероника, а ты Игорю, кто? — доносится сбоку голос Лены. — Сестра? Он, вроде, что-то говорил, — смотрю в её милое лицо с улыбкой до ушей и чувствую себя завистливой сукой.

— У него есть сестра и она старшая, — поправляю навязчивую красотку, заодно демонстрируя свою осведомлённость. — А я будущая жена Игоря, — знаю, что звучит самонадеянно, но мне же нужно, как-то её осадить.

— О, может и на свадьбу меня пригласишь, хочется это увидеть, — Лена явно не верит моим словам, да и я тоже не особо.

— Чтобы быть гостьей на нашей свадьбе, недостаточно, просто переспать с Игорем, — отвечаю с усмешкой и слежу за её реакцией.

— Даже такой привелегии у меня нет, — смеётся в голос и наконец уходит.

Отворачиваюсь к иллюминатору и пытаюсь анализировать наш разговор со стюардессой. Быстро выясняется, что впечатлений Лена на меня не произвела. Она мне, вообще, стала не интересна, как только я узнала, что секса у неё с Игорем не было.

Мысленно возвращаюсь к виновнику моего внезапного перелёта. Ловлю себя на том, что всё же до конца не верю, будто с ним произошло, что-то страшное. Как получилось, что его жизни угрожает опасность, именно теперь, когда я.., нет, когда мы с малышом, в Игоре так нуждаемся.

Мою самостоятельность и желание растить ребёнка одной, как ветром сдуло.

Засыпаю, как только самолёт набирает высоту. Сплю, видимо крепко, раз не сразу понимаю, где нахожусь, когда Лена будит меня.

— Вероника, скоро посадка, нужно пристегнуться, — просит знакомая стюардесса, выделяя меня среди других пассажиров. Сама того, не осознавая, она отвлекла меня разговорами. Теперь я чувствую в себе силы бороться дальше, хотя ещё не в курсе, за что конкретно.

— Да, спасибо, — с благодарностью протягиваю плед, которым оказалась укрыта.

Смотрю на заснеженный город, сверху кажется, что в нём нет жизни и это невольно пугает.

Может Игорь захотел со мной помириться и не придумал ничего оригинальнее, чем реанимация?

Даже если выясниться, что это тупая шутка, то я заранее клянусь себе, что прощу ему всё, лишь бы он жив-здоров был. Вот только мне слабо верится, что Клим, вообще способен на такой бред.

Спускаясь по трапу, чувствую, как лютый холод пронизывает меня до костей. Моя куртка, ощущается, как лёгкая кофта и не спасает от мороза и ледяного ветра.

Машинально натягиваю капюшон, но от него тоже мало толку.

Захожу в здание аэропорта, Рому замечаю практически сразу. Он, наверное, специально шапку снял, потому что лысая голова привлекает внимание.

Рука в бандаже и держится на ремне, который перекинут через шею.

В правой руке Рома держит мой пуховик, тот, что мне Игорь покупал. Ещё пакет, где я уже догадываюсь — мои тёплые ботинки.

Эта картина, непроизвольно обнадёживает. Начинаю думать, что мою зимнюю одежду ему Клим подсунул, вряд ли обезбашенный вышибала догадался бы её сам прихватить.

— Ника, как долетела? — спрашивает с серьёзным лицом, такое чувство, будто это и правда для него важно.

— Хорошо, — отвечаю настороженно и всматриваюсь в знакомые черты, пытаясь понять, что происходит на самом деле.

— Переодевайся, по дороге в кафе заедем, поговорить надо. Ну и поешь заодно, — кривится в улыбке, хотя видно, что ему не весело.

— А с рукой у тебя, что? — переобуваясь поднимаю к Роме голову.

— Да так, случайно зацепило, — говорит без лишних заминок и заиканий, похоже, что не врёт. Для выразительности или по привычке, дёргает этой самой, пострадавшей рукой.

— Чем зацепило? — приподнимаю брови от удивления.

— Не бери в голову, — советует мне вместо подробностей, на которые я справедливо рассчитывала. — В машине тоже левое не спрашивай. Пацан за рулём, свой, конечно, но меньше знает, крепче спит, — протягивает мне пуховик, а я уже не скрываю своего недовольства. — Из кафешки, нас Шмель потом заберёт, — зачем-то добавляет Рома и показывает головой на выход.

Из окна, с заднего сидения авто, разглядываю заснеженные и до тошноты знакомые улицы. Почему-то только сейчас осознаю, что мне не нравится этот город. С ним у меня ассоциируется много плохого, если не считать встречу с Игорем.

Минут через двадцать останавливаемся возле дорогущего кафе. Сколько себя помню здесь, всегда на это заведение и его посетителей, смотрела, как на, что-то недосягаемое. Только вот сейчас, всё равно не ощущаю себя частью этой роскошной жизни.

— Випка наша свободна? — спрашивает Рома у мужчины в костюме и галстуке, который направляется к нам с располагающей улыбкой радушного хозяина.

— Обижаешь, — отвечает, показывая рукой в сторону лестницы.

— Отправь, кого-нибудь к нам, — небрежно-приказным тоном бросает ему, мой сопровождающий.

Всего месяц назад, мне бы точно стало стыдно, перед этим представительным мужчиной, за поведение Ромы, но в данный момент, почему-то всё равно. Наверное, внутренне я уже воспринимаю этих бандитов, как само собой разумеющиеся.

Проходим прямо в верхней одежде через весь зал и поднимаемся на второй этаж.

Скидываю пуховик на диван, огибающий стол с трёх сторон и продолжаю ходить по свободному пространству.

Рассматриваю обстановку с видом, будто важнее этого, ничего в моей жизни не существует.

— Может присядешь? — интересуется Рома, наблюдая за мной.

— Зачем? — опираюсь локтями о спинку дивана, напротив него. — Я четыре часа сидела в самолёте, ради чего снова должна отсиживать свою пятую точку? — спрашиваю, показывая откровенно, что моё терпение кончилось.

Слышу стук в дверь и чуть ли ни в голос начинаю рычать.

Перед официантом, стараюсь не показывать, что нервничаю, он-то тут, вообще ни причём.

— Жаркое, — тыкаю пальцем в меню, в название блюда над фоткой. — Вот этот салат и молочный коктейль с пирожным, — быстро делаю заказ.

— Мне то же самое, только коктейль с пирожным не надо, кофе без сахара принеси, — говорит торопливо Рома и показывает парню, чтобы уходил. — Молодец! — смеётся, глядя на меня. — Война войной, а обед по расписанию, — его неожиданное веселье, раздражает меня ещё сильней.

— Ты долго ещё мозги тут будешь парить? — смотрю в упор, даже не думая скрывать, что я бешенстве.

— Не психуй, Ника, — поднимает здоровую руку вверх. — Я чё специально, — показывает глазами на дверь, но лицо делает серьёзное.

— Ну, давай, вперёд! — подгоняю его и понимаю, что говорю словами Игоря.

— Ты знаешь, как жена Клима умерла? — спрашивает настороженно, после короткой паузы.

— Да, мне Анастасия Мироновна рассказала, — отвечаю, замечая, что Рома не знает о ком я говорю. — Это мама Игоря, — поясняю сразу, чтобы он не отвлекался. — Только Олеся-то тут, причём? — не удерживаясь задаю вопрос, потому что теперь понимаю ещё меньше, чем до этого.