Сделка с Хозяином 2

Алиса Линней, 2023

Заключая сделку с Хозяином, я и подумать не могла, что все мои желания обернуться против меня.Человек, которого я боялась до одури вдруг превращается для меня в лучшего мужчину на свете. Страшно теперь только одно – потерять его.Но не стоит винить в жестокости судьбу, когда любимый обладает этим качеством в полной мере. Он отсылает меня за тысячи километров, не скрывая даже, что мы расстаёмся навсегда.Если бы не известие о моей беременности, я не знаю, как бы справилась с этой болью. Естественно, что рассказывать будущему отцу о ребёнке я не собираюсь, потому что малыш будет только мой.Гордо ношусь со своим решением, пока не узнаю, что жизнь Игоря в опасности. Бросаю всё и мчусь к нему, хотя ещё понятия не имею, чем могу помочь.

Глава 6. Игорь

В первый момент, вообще не знаю, как правильно реагировать, на такую крышесносную новость.

— Если ты сама определила, то лучше у врача ещё раз удостовериться, — аккуратно намекаю, что мне нужны гарантии. Я не пытаюсь отъезжать, наоборот подстраховываюсь от жёсткого облома. Очень не хочу, чтобы в итоге тест бракованный оказался или ещё, какая-нибудь херня стряслась.

— Мне на репетиции плохо стало, я в обморок упала, но Ренат меня поймал, — едва сдерживаюсь, когда слышу имя левого чувака и что он лапал Нику. Догадываюсь, конечно, что тупо ревную, хотя был почти уверен, что со мной больше такого не случится.

Зависаю, силясь вспомнить, о чём я думал, когда отправлял Нику одну, в такую даль и без присмотра.

На несколько секунд выпадаю из разговора, чувствуя, что бомбит меня не слабо.

–.. показало, что уже пять-шесть недель беременности. У малыша уже сердце бьётся, — ловлю обрывок её рассказа. Последние слова произносит приглушённо и я в порыве накрываю маленькую руку своей ладонью. Пропускаю её пальцы между своими и сдерживаю сбившееся дыхания от эмоций.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю немного успокоившись.

— Терпимо уже, спать только всё время хочется, — отвечает с улыбкой будущая мама моего ребёнка. В памяти всплывает картинка, которую я наблюдал недавно. Она спала в очень неудобной позе, когда я пришёл в сознание.

— Кто такой Ренат? — интересуюсь всё же, чтобы закрыть эту тему.

— Ренат? — хмурясь, переспрашивает синеглазка и я ощущаю себя лохом педальным.

— Ты только что говорила, что он поймал тебя, — напоминаю и Ника сразу вытаскивает свою руку из моей.

— А, да, он партнёр мой, мы танцевали в паре, — смотрит с вызовом, а потом, вообще, уходит от меня на стул. Всё это, не похоже на синеглазку и я только сейчас догоняю, как сильно она изменилась. — У Рената жена тоже беременная, но она скоро уже родит, — добавляет, не сводя с меня настырного взгляда. Я чётко осознаю, что из нас двоих, накосячил только я, потому что Ника явно защищается, а значит не доверяет мне.

Мысленно восстанавливаю то, как мы общались до её отъезда и прикрываю глаза, чуть ли ни со стоном разочарования к себе.

Тогда я не сильно заморачивался, чего хочет или не хочет синеглазка. Действовал исключительно в интересах её безопасности и мне удобно было быть долбаным “Робин Гудом”.

Тут же вспоминаю, что я и отношений-то никаких не планировал. Я же должен был умереть, в самых лучших традициях жанра, как герой, от бандитской пули.

— У тебя болит, что-то? — поднимается со стула, встревоженно глядя на муки моей совести.

— Ника, со мной всё нормально, — усмехаясь, тяну к ней руку и приподнимаюсь.

— Точно? — смотрит подозрительно.

— Зуб даю, — отвечаю с серьёзным лицом и получаю от неё улыбку в награду, за свои кривляния.

— О! Тебе надо позвонить маме, — подрывается с места и несётся к своему пуховику.

— Ты уверена? Вообще-то ночь на улице, — поворачиваюсь к окну.

— Ну и что? — выпучивает возмущённо глаза. — Анастасия Мироновна вряд ли спит, потому что с ума, наверное, сходит, из-за тебя, — включает телефон и тыкая в экран, протягивает мне.

Подчиняюсь на автомате и звоню матери.

— Да, Никуша, как ты там? — она и правда отвечает, практически сразу.

— Это не Ника, мам. Это я, Игорь, — перед ней мне тоже не в жилу, даже углубляться не хочу, сколько мать, из-за меня натерпелась.

— Игорёша! Слава тебе, Господи, живой! — выдыхает и я слышу, как её голос дрожит.

Поднимаю глаза на Нику, она стоит рядом, как надзиратель, с переплетёнными руками на груди.

— Со мной уже всё в порядке, — заверяю и понимаю, что мне очень хочется сорваться с трубки. — Мам, извини, что опять заставил тебя переживать. Я не специально, просто, так вышло, — выдавливаю из себя слова, которые даются с трудом. Не привык я прощения просить и сам к этой лаже, как к подставе, какой-то отношусь. Перед матерью не стрёмно, что слова звучат неискренне, я знаю, она поймёт.

— Главное, что всё обошлось, — выдыхает с облегчением. — С Никой там, всё хорошо? — спрашивает мать, видимо по голосу слышно, что я на разговор не настроен.

— Да, она здесь. Я потом тебе перезвоню, — протягиваю телефон синеглазке и чувствую, как на душе стаёт легче.

— Анастасия Мироновна.., — вижу, что улыбается и дальше не вникаю.

Скорее всего Ника ещё ничего не сказала про то, что беременная, но мать и без слов умеет распознавать. Таньку она безошибочно определила с Русом, когда сестра ещё сама сомневалась.

Улыбаюсь неосознанно, потому что уверен, что наш с Никой ребёнок, будет для матери важнее меня самого.

“Жизнь скоро сказочная у меня настанет, осталось только с братвой столичной, полюбовно добазарится и завязать с этими отстойными делишками”, — думаю с сарказмом, вообще, смутно представляя весь расклад.

Наблюдаю за ходящей взад-перёд Никой и периодически поднимающей на меня глаза.

Она всё ещё, о чём-то разговаривает с моей матерью, по телефону. А я думаю о том, что как ни крути, но мне нужен Бодрый, чтобы определиться, куда дальше рулить и от чего отталкиваться.

Мало ли, вдруг Михей, обдолбанный, какой-нибудь дикой хренью, всё ещё носится по городу. Это будет означать, что Нику нельзя никуда отпускать от себя.

От мысли, что шизанутый мажор, до сих пор не натыкан мордой в собственное дерьмо, начинаю чувствовать себя воспитателем детского сада.

Спрашиваю у синеглазки, сколько сейчас времени, когда она отключает связь с матерью.

Она подходит ближе и я нагло пользуюсь ситуацией, снова затягиваю её на кровать.

На этот раз Ника скидывает ботинки и залазит ко мне “с ногами”.

Лежим молча, её голова у меня на плече. Дыхание возле моего уха становится ровным и я понимаю, что она уснула.

Не успеваю расслабиться, как спящая красавица закидывает на меня свою стройную ножку. Сжимаю резко челюсти, чтобы не заорать и тихо мычу от боли, потому что её коленка упирается прямо в мою повязку на ноге.

Терплю и думаю, чё мне делать?

Если разбужу Нику и она узнает, что попала ногой в мою рану, то потом ещё долго будет от меня шарахаться. Такой вариант меня точно не устраивает.

Аккуратно приподнимаюсь и дотягиваюсь рукой до заднего кармана джинсов синеглазки, достаю пальцами её телефон. Так же медленно и осторожно подпихиваю гаджет под лежащую у меня на груди руку, прикладывая указательный палец к камере.

Случайно заметил, как она разблокирует свой телефон, оказывается не зря.

Нахожу контакт “Рома” и нажимаю не задумываясь. Прикидываю, как долго мне придётся терпеть давящую боль, если Бодрый сейчас у себя дома.

— Ника, ну как? Получилось? — спрашивает лысый заспанным голосом.

— У неё получилось, — отвечаю, хотя понятия не имею, о чём он говорит. — Бодрый, ты где? — интересуюсь, задирая голову кверху и стараясь разговаривать не громко.

— Клим?!! — орёт в трубку и мне приходится убрать телефон в сторону. — Я тут, у твоей палаты, а ты откуда звонишь? — тупее вопрос, по ходу сложно придумать, но Бодрый бы и это смог, я в нём не сомневаюсь.

— Я-то? Откуда и должен, уже на девятый круг пошёл, решил с тобой впечатлением поделиться, — стискивая зубы, выдаю чёрный юмор, намекая, что я в аду. — Лысый, кончай тупить. Зайди ко мне, только тихо, — говорю, уже теряя терпение.

Дверь в палату, почти сразу открывается и в проёме появляется бритая башка.

— Заходи, короче! Не светись там! — шиплю на него агрессивным шёпотом. Без психа, конечно, потому что осознаю в этот момент — чё бы не было, но я рад этому балбесу.

Заторможено закрывает дверь и пялится на меня, как на привидение.

— Сработало, значит, — несёт, только ему понятную охренею.

— Про гороскопы, давай, попозжа, — предупреждаю заранее. — Иди сюда, чё встал? — нервничаю я потому что ногу мне всё ещё больно.

— Причём тут гороскопы, — подходит, недовольно поглядывая на спящую синеглазку.

— Убери ногу Ники с меня. Только нежно очень и не вздумай лапать, — смотрит на меня исподлобья и берёт её за щиколотку, тянет и разгибает ногу, убирая с меня.

— Ты ещё до стрелки кукухой поехал, я смотрю ничего не изменилось, — хмыкает Бодрый, разглядывая выражение моего лица и отходит от Ники на другую сторону кровати.

— По-любому изменилось, ещё хуже стало, — отвечаю, сдерживая вздох облегчения.

Отказываясь от всех этих чувств, несколько лет назад, я был уверен, что смогу контролировать эмоции, чтобы оставаться хладнокровным.

Появление Ники застало меня врасплох и вначале могло показаться, что она во мне нуждается, но всё вышло в точности до наоборот.

Два пулевых, не меньше двух дней в отключке, но стоило появиться синеглазке и вот я практически здоров. Это я в ней нуждаюсь и не сдох до сих пор, потому что эта девочка есть.

— Рассказывай, а то я опять, по ходу самое интересное пропустил, — даю Бодрому правильную наводку на тему.

— Чё конкретно ты хочешь знать? — спрашивает подозрительно и стоит передо мной, как вкопанный.

— Про друга нашего, например, — с нескрываемым сарказмом озвучиваю свой интерес.

— Друга? — напрягается и морщится, явно не понимая моих намёков.

— Ну да. У нас после Гитлера только один остался, Михей который, — подсказываю, уже не рассчитывая на его сообразительность.

— А, да. Он тоже боты склеил, — коротко угарнув, говорит лысый.

— Зашибись, значит мы с тобой остались без друзей, — усмехаюсь и жду продолжения.

— Это я в него случайно попал, стрелял, даже не целился, — чуть ли не оправдывается Бодрый.

— Я чего-то не догоняю? У нас проблемы, что ли из-за трупика? — начинаю перебирать причины.

— Не-е, менты Михея нашли на другой стороне трассы. Наркота там везде была, в тачке, в карманах и в крови. Видать он, как окочурился, шохи его тут же киданули, — оживляясь, выдаёт мне весь расклад. — Я пробил по нашим связям, — добавляет уже не так шустро.

— А у тебя с рукой, чё? — показываю головой на забинтованную и подвешенную к шее конечность.

— Зацепило, — опять, как-то пришибленно отвечает.

У меня, вообще, ничего не сходится, после этой рваной истории, поэтому пытаюсь выяснять дальше.

— А как мы с тобой до больнички добрались? Я вырубился, а ты однорукий? — спрашиваю хмурясь. — Скорую, что ли вызывал? — предполагаю.

— Михалычу я естественно сразу отзвонился, но к нему нас привёз Шмель, — запутывает меня своим ответом ещё больше.

— Шмель?! — выгибаю брови и смотрю на лысого с наездом. — А он-то там откуда взялся? — вопрос ближе к риторическому, потому что я уже не надеюсь на вразумительный ответ.

— Я написал Илюхе, куда мы поехали. Ну так, на всякий случай, — жмёт плечами и отводит взгляд. — Он подъехал, когда мы уже отстрелялись, — приглушённо заканчивает Бодрый.

Киваю задумчиво, несколько раз. Осознаю вдруг, что этой мрази-Михея, больше нет и забываю о том, что рассказ у Ромыча вышел корявый и хромой.

— Ну, ништяк, чё, — выдаю философски и вижу, как он расслабляется.