Наемник смерти

Алексей Нужа

Он родился в тени великой Империи. Ардос и не предполагал, что когда-нибудь станет частью чего-то большего и первым за последние столетия принесет в этот мир изменения. Волею случая ему предстоит освоить профессию наемного убийцы. Он спешит навстречу своей судьбе, не подозревая, что ждет его впереди. Сможет ли он совладать со своей гордыней и выполнить свое предназначение, чтобы стать полноценным наемным убийцей? Истинным наемником смерти. Первый роман цикла «Дитя смерти». Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1

Нищий

Если тебе дадут оружие и скажут убить человека, который тебе не нравится и пообещают, что наказания не будет, убьешь ли ты? Многие ответят, нет, но я точно знаю, что они лгут. И лишь единицы говорят правду. Люди не боятся гнева богов, они бояться лишь себе подобных. Империя не верит в богов, Империя верит в своего Императора. Верю ли я в Императора? Нет. Верю ли я в богов? Нет. Я верю лишь в себя. Доверяю только лишь себе, и никому более. И, наверное, поэтому я до сих пор жив. Это истинный путь. Путь, которому следую я. Говорят, что если тебе дали пощечину подставь другую щеку, я же не допускаю удара вовсе.

Претор Миарт Безумный

Я родился в дрянном городке, под названием Корнов, претории Палея. Моя мать, сразу после родов, бросила меня в загон со свиньями. Поговаривали что меня вытащил какой-то прохожий, когда я уже захлебывался в помоях, и свинья тянули ко мне свои грязные рыла. Этот человек отдал меня в руки придорожной шлюхи и так, с рождения, я попал на улицу. Не знаю, как я выжил, но годам к четырем я уже был не плохим карманником, и как это не противно, хорошим попрошайкой. В общем, я был уже вполне самостоятельным и полностью свободным в выборе, куда пойти и что делать. Спустя пару лет я уже верховодил шайкой таких же оборванцев, как и я.

Любимым местом для меня был рынок. Там было чем поживиться. Толпы орущих, дурно пахнущих покупателей с тугими и не очень кошелями толкались, дрались, приценивались и, конечно же, торговались. Торговцы кричали что-то в ответ, махали перед носом у покупателей своим товаром. Я проталкивался сквозь эти массы, маленький, юркий и грязный. Иногда удавалось срезать кошель, несколько раз меня ловили, но я всегда убегал.

Все что я помню из своего убогого детства осталось в моей памяти разорванными клоками туманных воспоминаний. Но кое-что из этого я запомнил довольно хорошо. Череда произошедших событий врезалась мне в память особенно четко. Мне, наверное, было около шести, точного своего возраста я никогда не знал, и, скорее всего, никогда не узнаю. Стоял жаркий летний день. Солнце нещадно припекало и клубы пыли, поднимаясь с земли, мелкими песчинками забивались в глаза, рот и нос, а затем, смешанные с потом, грязным слоем оседали на лицах людей. Именно в этот день к нам в городок прибыл бродячий цирк. Он был небольшим, всего лишь три пестрых фургона. Расположившиеся на окраине, они были дружно облаяны местными бродячими псами, не терпевшими незнакомцев на своей территории. Плешивый старый зазывала объявил о грандиозном вечернем представлении, которое артисты, по его словам, безумно популярного цирка покажут впервые. Зазывала был слеп на один глаз и сильно хромал на левую ногу. Он назвал себе главой этой «замечательной» труппы. Аляпистая, нестираная годами одежда на нем красноречиво указывала на тот успех, коим пользовался их бродячий цирк. Но для Корнова их приезд был достаточно будоражащим событием. Особенно для нашей галдящий и беспрестанно носящейся толпы, голодных до зрелищ, и не только, маленьких оборванцев. Узнав о прибытие цирка, мы тут же осадили пестрые повозки, создавая шум и толкучку. Здоровенный мужчина с руками и торсом, выточенным словно из камня, отгонял нас от них длинным шестом. Бил им он, впрочем, в пол силы. Визжащая толпа, юрко изворачиваясь, рассыпалась и отбегала, но тут же вновь сбиваясь кучками, возвращалась. Наконец, добившись того, чтобы мы удалились на достаточное расстояние, силач оставил нас в покое. Отставив шест в сторону он направился к небольшой дождевой бочке и с показным фырканьем и ревом начал плескать на себя воду, чем вызвал смешки и тыканье пальцев в свою сторону. Меня же в отличии от остальных больше заинтересовала маленькая и хрупкая девушка с русыми волосами и грустными голубыми глазами. Я заметил ее сразу же, как только та открыла дверку одного из фургонов и мягко, словно пушинка, соскочила на землю. Двигалась она неспешно, с грациозной легкостью в слегка повиливающих бедрах. Лишь на мгновение девушка задержала свой взгляд на орущих и толпящихся детях, а затем отвела взор, теряя к нам всякий интерес. Во взгляде ее промелькнуло безграничное равнодушие и усталость. Подойдя к силачу, голубоглазая девушка положила свою маленькую ладонь на его влажное плечо, и, привстав на цыпочки, что-то прошептала ему на ухо. Тот с серьезным видом кивнул, продолжая при этом плескаться в воде. Девушка отошла к стоящим неподалеку ящикам и уселась на один из них. Подняв с земли моток бечевки, принялась его разматывать.

Мне очень хотелось есть, и я было решил вернуться на рынок, чтобы стащить себе немного еды, но увидев приоткрытую дверцу фургона, из которой ранее вышла девушка, решил, что не мешало бы проверить, что там внутри. Начав осторожно пробираться меж стоявших на земле сундуков и ящиков, я краем глаза следил за тем, чтобы меня никто не заметил. Мне повезло. Бугай все еще продолжал с фырканьем омывать себя водой, а девушка, казалось, была невероятно увлечена процессом разматывания длинной бечевки. Неподалеку седой, высокий мужчина, занимался лошадьми. Казалось, он меня тоже не замечал. Быстрыми перебежками мне удалось достичь повозки, и, с ловкостью маленького хорька, забраться в нее. Внутри царил полумрак, лишь тонкая полоса света из приоткрытой дверцы отчасти освещала помещение фургона. Осмотревшись, я приметил расположенную в дальнем углу соломенную лежанку. В стену над ней было вбито пара крючков, на которых висели диковинные платья. В изножье лежанки стоял небольшой окованный железом сундучок. Крышка его была откинута и содержимое скомканным тряпьем выпирало наружу. У стены, справа, стояла небольшая тумба, а рядом невысокий раскладной стульчик. Но что действительно меня заинтересовало, так это небольшая шкатулка, стоящая на тумбе. Это было именно то, что мне нужно. Я подошел к тумбе и посмотрел на шкатулку. Шкатулка была изготовлена из дерева, а ее бока и крышку украшала незамысловатая резьба. Внутри я обнаружил несколько ожерелий, одно из которых было выполнено из различающихся размерами раковин, нанизанных на нить, а второе, из белых с черными разводами бусинок. Также там было несколько колец, в основном простых и не замысловатых. Лишь одно было изготовлено из серебра, с маленьким зеленым камешком в оправе. Я быстро надел ожерелья, пряча их за воротом рубахи, а кольца запихал в единственный имеющийся у меня карман, пришитый мной самим, для того чтобы прятать туда ворованные вещи. Я уже собирался уходить, когда взгляд мой пал на овальный предмет с длинной ручкой, лежащий рядом со шкатулкой. Я взял его, внимательно разглядывая и чуть было не вскрикнул от неожиданности. С гладкой, словно прозрачная вода, поверхности на меня смотрело лицо мальчишки с темными всклокоченными волосами и чумазым лицом. Это было мое отражение, словно я смотрел на себя в речной воде. Но если все очертания были размыты, то здесь они были столь четки, что я на мгновение решил будто вижу совсем другого человека, живущего внутри этой странной вещи.

— Задарское зеркало, — услышал я мягкий женский голосок. — Обошлось мне недешево.

От неожиданности я резко повернулся и выронил предмет.

— Осторожнее, — испуганно воскликнула девушка, тонким силуэтом маячащая на входе.

Я ловким движением поймал зеркало у самого пола.

— Положи на место, — твердо сказала она. — И больше ничего не трогай. Я не буду спрашивать, что ты здесь делаешь. Это и так понятно по твоему виду. Смотрю, ты уже успел обчистить мою шкатулку.

Мягкой и плавной поступью она приблизилась ко мне. Я мог сбежать, но почему-то стоял, как вкопанный, опустив глаза в пол. Девушка уселась на стульчик. Закинув ногу на ногу, она слегка подалась вперед, кладя скрещенные руки себе на колени.

— Тебе разве не говорили, что брать чужое нехорошо? — насмешливым, лишенным злобы тоном, проворковала она.

Я, потупив взгляд, упорно молчал.

— Так, ясно! Значит, не говорили, — она хмыкнула. — Как тебя зовут?

Я вновь промолчал.

— Так как? — настаивала она, буравя меня взглядом своих серых глаз. — Ты что, немой?

— Нет, — наконец грубо ответил я, слишком грубо, чтобы девушка этого не заметила.

— Хм, посмотрите-ка на него. Он приходит сюда не прошенным, берет мои вещи, нагло молчит, когда его вежливо спрашивают, а потом начинает огрызаться, обиженный тем, что его застали на месте преступления, — она некоторое время сердито смотрела на меня, а потом внезапно звонко рассмеялась.

Я бросил на нее непонимающий взгляд.

— Ну, так ты назовешь свое имя или нет? — сказала она просмеявшись.

— У меня нет имени, — пробурчал я.

— Ах, его у тебя нет. Впрочем, я не удивлена. Но знаешь у каждого человека должно быть имя.

— Оно мне ни к чему, — огрызнулся я.

— Может быть, ты и прав, — проговорила циркачка, внимательно меня разглядывая, — а может быть и нет. А знаешь что, раз тебе не дали имя при рождении давай назовем тебя сейчас.

— Зачем? — удивленно спросил я.

— Как зачем. У всех есть имена и у тебя оно тоже должно быть. К тому же тебя никто не заставляет им пользоваться. Просто пусть будет. Так, надо подумать. Она задумчиво уставилась на меня. Я хотел было возразить, но не стал.

— Может быть.… Нет, не пойдет. А если.… То же ерунда. Так может,… нет, хотя. Придумала, назовем тебя Ардос, — внезапно воскликнула она.

— Как? — удивленно вопросил я, впервые слыша такое имя.

— Ардос, — повторила она таким тоном, будто разговаривала с недотепой. — Это на задарском. Означает «безымянный», «безликий». Самое то, для тебя. Ну как? Согласен?

— Мне все равно, — пробурчал я в ответ.

— Тогда решено, — утвердительно кивнула она. — Приятно познакомиться Ардос. Я Лия.

Я недовольно посмотрел на нее, а она, хохотнув, встала со стула.

— И кстати, раз уж мы с тобой познакомились, будь добр верни мои вещи, они мне дороги.

Я покосился на Лию и, немного помедлив, снял ожерелья. Вернув их в шкатулку, я положил туда же и кольца. Все, кроме кольца с зеленым камнем, решив, что девушка не заметит этого. Я ошибался.

— Я думаю, есть что-то еще, — с ехидной улыбкой на лице проворковала она.

Я со вздохом достал кольцо и отдал ей. Она тут же одела его на безымянный палец левой руки. Затем подняла руку, рассматривая кольцо. Я уловил в ее глазах грусть.

— Камень не настоящий. Подделка, — не знаю для чего, пояснила она. — Но металл — серебро. Кольцо подарил мне очень близкий человек. Оно мне дорого. Как память.

— О ком? — задал я глупый вопрос.

— О том, кто дал мне это кольцо, — со вздохом ответила она.

— А где он?

Лия невидящим взором посмотрела на меня и прошептала сквозь зубы, словно не своим голосом:

— Далеко.

Девушка о чем-то задумалась, а мне оставалось лишь неловко переступать с ноги на ногу.

— Думаю тебе пора, — наконец сказала она, выходя из задумчивости.

Я облегченно выдохнул и бросился к выходу. Когда я уже хотел выпрыгнуть из фургона, девушка окликнула меня.

— Ардос, приходи вечером на представление. Я скажу, чтобы тебя впустили.

Мне не нравилось это прозвище, придуманное циркачкой, но я все же обернулся и утвердительно кивнул. Затем спрыгнул на землю и побежал прочь. Уже покидая стоянку цирка, я получил хлыстом по спине от высокого мужчины, занимающегося лошадьми. Превозмогая боль, я побежал быстрее, позади вновь послышался свист хлыста, но на этот раз, он не достиг цели. Мужчина разразился проклятиями в мою сторону. Я же быстро удалялся прочь и через некоторое время, встретив одну из знакомых ватаг, с криком присоединился к ним.

Мы отправились на рынок в надежде чем-нибудь поживиться. Удача сегодня не благоволила мне, но ближе к закату я, все же сумев стащить с прилавка хрустящую булку, свернул в грязный проулок, где и решил перекусить. Там собралась, смеясь, и что-то взбудоражено обсуждая, свора мальчишек. Они стояли плотным кольцом, указывая на кого-то пальцами. Я решил посмотреть, что привлекло их внимание, и решительно вклинился в толпу. Кто-то недовольно вскрикнул и легонько толкнул меня в плечо. Я ударил наотмашь, не глядя, вложив в удар всю свою мальчишескую силу. Позади всхлипнуло и утихло, больше мне никто не возражал. Протолкавшись вперед, я стал свидетелем жалкого зрелищу. На земле лежал нищий. Похоже он был пьян. Нищий пытался встать, но ноги его уже не держали, и он тут же падал. Вокруг стоял смех, слышалось улюлюканье, раздавались грубые выкрики, некоторые плевали в его сторону. Поначалу я смеялся вместе со всеми, но потом мне это прискучило. Я подобрал лежащий под ногами мелкий камешек и бросил им в нищего. Окружающие поддержали меня дружными воплями. Камень угодил пьянчуге в плечо и нищий, всхлипнув, поднял на меня затуманенные глаза. В тот момент я понял, что он не был пьян. Его избили, и свидетельством тому были сильные кровоподтеки на его лице. Но это нисколько не прибавило во мне сострадания, а лишь еще больше раззадорило. Я выбрал камень потяжелее, замахнулся и вдруг услышал звонкий девчоночий окрик.

— Что вы делаете? За что вы его так? Что он вам сделал? — из толпы выбилась девчушка лет шести, со светлыми растрепанными волосами, вздернутым острым носиком и голубыми глазами. В них было недоумение, сострадание и ненависть. Она устремила свой взор на меня, а я застыл, с поднятым в руке камнем, пойманный врасплох неожиданностью ее появления.

— Что ты делаешь? — повторила она свой вопрос, направленный уже лично мне.

— А что, сама не видишь? — огрызнулся я в ответ, и отвернувшись от девчушки, вновь замахнулся, собираясь в этот раз попасть точнее. Девчонка кинулась на меня с ловкостью и жесткостью лесного зверька, впилась острыми зубками мне в плечо и попыталась расцарапать лицо. Я старался отбиться, но она, юркая, маленькая и очень настойчивая бестия, вцепилась в мою руку и попыталась отобрать камень. Я со всей силы толкнул ее в грудь, девочка взвизгнула и отлетела на несколько шагов в сторону. Ошарашено оглядевшись по сторонам, она громко разрыдалась. Вокруг недовольно зароптали, многим не понравилось, как я с ней обошелся. Но мне было наплевать на мнение остальных. Я снова посмотрел на девчонку, та уже немного успокоившись, внимательно следила за мной и камнем в моей руке. Я, злорадно ухмыльнувшись, перевел взгляд на нищего. Тот пытался отползти подальше, но пока не очень в этом преуспел. Я снова посмотрел на девчонку. И не отрывая от нее взгляда, метнул камень в нищего. Девочка вскрикнула, а из глаз ее вновь брызнули слезы. Вокруг раздались громкие испуганные возгласы окружающих. Девчонка вдруг громко заверещала и попыталась закрыть ладонями лицо. Улыбка сползла с моего лица, я повернул голову в сторону нищего. Тот хрипел и булькал, а на губах его выступала кровавая пена. Под мужчиной уже расползалось багровое пятно, а глаза непонимающе уставились на меня. Еще пару секунд он дергался в судороге, а потом затих. Внезапное осознание того, что я натворил заставило меня содрогнуться.

В конце проулка послышался топот, крики и лязг извлекаемых из ножен мечей. Кто-то из случайный прохожих позвал стражу, решил я. Ноги сами сорвали меня с места, и я побежал. Никто не пытался меня остановить. Пробегая мимо девчонки, я, склонившись над ней, схватил ее за подбородок.

— Как тебя зовут? — требовательно спросил я.

Она вздрогнула и испуганным голосом, сквозь слезы, прошептала:

— Анна.

— Если ты хоть слово скажешь обо мне, я тебя найду и убью, — пригрозил ей я, хотя свидетелей и без нее было предостаточно. — Ты меня поняла?

Она кротко кивнула, понимая, что я не шучу. Конечно же, я не собирался ее убивать, но девчонка так разозлила меня, что я не удержался. Натянуто ухмыльнувшись, я бросился в глубь проулка. Сзади раздались крики, за мной кто-то гнался, я на бегу оглянулся. Рядом с девочкой остановилась высокая женщина. Анна, рыдая, бросилась в ее объятия. Двое воинов склонились над трупом, о чем-то тихо переговариваясь между собой. Судя по тому, как они выглядели, эти двое не принадлежали к городской страже. Кто-то из находившихся рядом зевак указал в мою сторону и один из воинов ринулся следом за мной.

Я прибавил ходу, сворачивая в соседний проулок, потом в следующий и… оказался в тупике. Слыша нарастающие позади меня шаги преследователя, я затравленно огляделся по сторонам в поисках выхода. Передо мной в куче объедков сидел огромный обросший детина. От него дурно пахло, к тому же он был пьян. Я оглянулся, из-за поворота появился преследовавший меня воин. Он остановился и начал медленно приближаться.

У меня оставался лишь один выход. Я кинулся к пьяному детине и начал его тормошить. Когда тот открыл глаза, я дико закричал:

— Вставай, он хочет тебя убить.

— Кто-о-о-? — бродяга медленно поднялся и покачиваясь двинулся на моего преследователя. — Этот? Ах, ты ж, сейчас я те устрою, скотина.

Он замахнулся, но тот, что бежал за мной ловко увернулся и мгновенно ударил в ответ. Детина взревел от ярости и вновь ударил, тот снова ушел из-под удара. Я, недолго думая, решил оставить их наедине друг с другом. Незаметно я выскользнул из проулка и побежал. Некоторое время петлял, так чтобы наверняка не догнали. В конце концов, ноги мои сами привели меня к стоянке циркачей. Здесь уже царило оживление, фургоны были расставлены полукругом, посреди них, был установлен небольшой деревянный помост, служащий импровизированной сценой. Яркие смоляные факела горели в держателях, освещая ее в вечернем сумраке. Представление должно было скоро начаться. Громила, который днем прогонял нас палкой, стоял не далеко от полукруга фургонов и сцены, взимая плату за проход с желающих посмотреть зрелище. Цена, по всей видимости, была не высока, но у большинства не было даже и этого. Я протолкнулся к мужчине в надежде пройти, помня обещание циркачки. Он тут же схватил меня за шкирку и поднял над землей.

— И куда это ты собрался маленький грязный крысенок? Разве у тебя есть десять медных слэнов¹?

— Меня пригласила Лия, — дерзко выкрикнул я, глядя прямо ему в глаза, насколько это было возможно в моем положении.

Он громко рассмеялся.

— Ну да, а я ссу золотыми слэнами. Пошел вон, крысеныш, — и он, с силой размахнувшись, отбросил меня прочь, словно тряпичную куклу.

Я ударился оземь и кубарем покатился в сторону. Когда я остановился, левый бок мой сильно саднило, болело правое плечо, все тело горело от многочисленных ссадин и ушибов. Я лежал на земле ошеломленный, закусив, от боли губу и не в силах подняться. Всем было на меня наплевать. Через меня переступали, словно я был ничем не лучше побитой собаки.

— Эй, ты в порядке? — услышал я девчачий голос, откуда-то позади меня. Знакомый голос.

— Анна, не подходи к нему. Он может быть заразен. Мы не знаем, чего можно ожидать от этой черни. Или тебе мало того, что сегодня случилось?

Анна. Внутри меня все похолодело. Я не мог пошевелиться.

— Но мама, ему плохо!

— Послушай меня дитя. Я и так пошла на огромные уступки, разрешив посмотреть тебе на это, хм, жалкое представление бродячих уродцев. Хотя мне бы стоило тебя наказать за сегодняшнее непослушание. Твой отец будет недоволен, очень недоволен. Идем.

— Но он может умереть, — с горечью в голосе воскликнула Анна.

— Ну и что. Его жизнь ничего не значит в отличие от моей и твоей. Кирам, убери его с дороги.

— Но мама!

— Молчать. Идем.

Я услышал, как женщина уводила за собой сопротивляющуюся девчонку. Та так и не поняла за кого пыталась вступиться. Я уткнулся лицом в землю. Грубая рука бесцеремонно ухватила меня за ворот рубахи и поволокла по земле, словно мешок с отходами. Это был один из охранников женщины. Все тело мое отдавало болью.

— Стойте! Оставьте его! — голос Лии раздался словно издалека.

Воин остановился и, немного помедлив, отпустил меня. С презрением сплюнув на землю рядом со мной, он повернулся и пошел прочь. Его белый плащ, с вышитым на нем отпечатком кровавой ладони с растопыренными в стороны пальцами, надолго врезался в мою память. Лия подбежала ко мне, и нежно взяв на руки, понесла.

— Я хотел всего лишь посмотреть на представление, — прошептал я. — Ведь ты же пригласила меня.

— Знаю Ардос, знаю, — ответила она. В его голосе звучало сожаление.

Лия обошла полукруг фургонов, внесла в свой. Она положила меня на матрас и укрыла плотным жестким одеялом. За стеной старый зазывала громко объявлял первый номер. Зрители в ответ восторженно кричали и хлопали.

— Мне пора. Представление начинается, — она встала и направилась к выходу.

— Лия, — окликнул я ее в последний момент. Она остановилась и посмотрела на меня. В темноте, царившей внутри, я едва мог различить ее лицо, — сегодня я сделал что-то очень плохое.

Некоторое время она молчала.

— Все мы когда-нибудь делаем что-то плохое, — наконец проговорила она. В ее голосе слышалась непонятная мне печаль. — Спи мальчик.

Она спрыгнула наземь и плотно затворила за собой дверь. Я не слышал ее шагов из-за гудящих за стеной труб. Но если бы даже стояла гробовая тишина, я вряд ли услышал бы, как она двигается.

Несмотря на боль и окружающий меня шум, сон пришел ко мне быстро. Я спал, и женский голос в моем сне утверждал, что жизнь моя ничего не значит.

Примечания

1

Слэн — имперская монета, номинал которой различался качеством металла, из которого они были отчеканены.