Наемник смерти

Алексей Нужа

Он родился в тени великой Империи. Ардос и не предполагал, что когда-нибудь станет частью чего-то большего и первым за последние столетия принесет в этот мир изменения. Волею случая ему предстоит освоить профессию наемного убийцы. Он спешит навстречу своей судьбе, не подозревая, что ждет его впереди. Сможет ли он совладать со своей гордыней и выполнить свое предназначение, чтобы стать полноценным наемным убийцей? Истинным наемником смерти. Первый роман цикла «Дитя смерти». Книга содержит нецензурную брань.

Пролог

Кто я? Где я? Я еще жив? Сколько раз я задавал себе эти вопросы? Не знаю. Серые стены надвигаются на меня, давят своей массой, в голове всплывают яркие моменты из моей жизни. Запах плесени въедается в ноздри, холодные капли, падающие с потолка, ударяются об пол, действуют на нервы. Я схожу с ума! Через узкое решетчатое окно тускло пробивается блеклый свет, пахнет сыростью, слышно как плещут накатывающие на холодные стены волны. Рядом река или озеро. Не знаю. Не помню. Мысли путаются, я не могу не о чем думать. За дверью слышны шаги тюремщика. Роб, так его, по-моему, зовут. Или Крон? Наплевать. Зачем мне его имя! Надо его убить. Нет, не получится. Я схожу с ума… схожу с ума! Он напевает песенку «Эрида», о благородной женщине спасшую свою дочь от богача, переспав с ним, по-моему, она просто шлюха. Ненавижу эту песню, ненавижу эти стены, ненавижу… Мне отсюда не выбраться! Если только… Нет, нет, так не пойдет! Надо прилечь, поспать, станет легче, много легче…

Удар в дверь! Встаю с матраса, встряхиваю головой, она гудит. Наверное, опять был приступ. С каждым днем приступы становятся сильнее и повторяются чаще. Накатывает безумие, отчаяние. Я ухожу в себя. Потом засыпаю, просыпаюсь, и боль уходит, мне становится легче. До следующего припадка. Дверь отворяется. Свет от фонаря в руках тюремщика слепит глаза. Он выливает на пол помои, потом кидает засохший кусок черного задарского хлеба.

— Жри скотина, недолго те осталось. Моя бы воля, я б тебя собственными руками… У-у-у тварь, — тюремщик смачно сплевывает на пол, специально целясь в ранее вылитое им варево. Он всегда так делает, издевается.

— Если бы моя воля, я тебя тоже бы кончил, — мой голос слаб, — и кончу. Будь уверен.

Лицо этого идиота перекошено, он замахивается, наотмашь бьет по лицу, затем носком сапога ударяет меня в живот, наносит еще несколько ударов, разворачивается и уходит, с глухим стуком захлопывается дверь. Я смеюсь вслух. Смеюсь над болью и над ним. Я люблю злить людей, люблю смотреть на их перекошенные лица, как они брызжут слюной и стараются сказать что-то в ответ. Эмоции, одна из людских слабостей, а я ненавижу слабость, презираю слабых и немощных.

Я еще долго лежу на полу, вслушиваясь в тишину, прерываемую лишь ударам капель о пол. Снова она. Стоит за дверью. Я слышу ее дыхание. И так каждый раз. Ненавидит меня? Или боится? Презирает? Все сразу. Всегда молчит. Не задает вопросов. Сводит меня с ума. Чертова сука. Хочется кричать. Молчу.

Жалею ли я о прожитой жизни? О своих поступках, словах и действиях? Не знаю. Сложный вопрос, но возникает все чаще. Настойчиво влезает мне в голову. Я знаю лишь одно, в этой жизни нельзя никому доверять, нельзя ни к кому привязываться. Человек — это животное, умное, жестокое, расчетливое. Жить надо инстинктами, а не чувствами, только тогда ты выживешь, ты будешь чего-то стоить, с тобой будут считаться. Я играл человеческими судьбами, топтал их жизни. Идеальных людей нет, а те из них, кого вы считаете благородными героями, просто обычные люди, такие же как и вы, и их души так же грязны и продажны, как и ваши. У каждого человека есть цена за которую он предаст, убьет или полюбит вас. Вы спросите кто я такой и какое право имею так рассуждать? Я всего лишь имперский ублюдок, но я знаю о чем говорю.