Мой холодный парфюмейстер

Александр Ланс, 2023

Девятнадцатилетняя Кассандра Левелла Вангальм, представительница древнего аристократического клана, ненароком умудряется прогневить священную Праматерь Рода, за что её отправляют учиться в самую северную точку Королевства Ругиленд – в Колледж Хордаланн, считающийся не очень престижным полу магическим учебным заведением. В это время за тяжкий проступок Король высылает из столицы придворного королевского парфюмейстера – Эккехарда Эриха Локнеста – красавца-блондина и одаренного мага. Он отправляет его в Колледж Хордаланн, чтобы тот обучал студентов парфюмерному искусству. Своенравная и высокомерная Кассандра пытается всячески унизить молодого преподавателя, ведь она аристократка, и думает, что ей всё позволено. Она считает, что он ещё не дорос до того уровня, чтобы иметь золотые нашивки мага. Но Эккехард оказывается не так-то прост, он слишком горд, чтобы сносить издевательства. Что же ждет студентку, так опрометчиво настроившую против себя властного и не прощающего обид преподавателя?

Глава 2. Ольфакторная пирамида

Я поднимаюсь со своего места и смотрю на него. Локнест поднимает голову, ища глазами названную ученицу, натыкается на меня, и в его взгляде появляется некая удовлетворенность.

— Итак, Кассандра, расскажи мне про основную гурманскую группу нот, — велит он.

— Сюда входят кондитерские запахи, такие как — карамель, шоколад, кофе, ваниль и мед, — быстро отвечаю ему.

— Основная группа цитрусовых? — снова спрашивает он.

— Лайм, лимон, лемонграсс, бергамот, апельсин, — так же быстро чеканю я.

— Не апельсин, а мандарин, — поправляет он.

— Угу, — согласно киваю я.

— Травы?

— Мята, базилик, чай.

— Пряности?

— Имбирь, кардамон, перец, корица.

— Фруктово-ягодные?

— Вишня, клубника, малина, смородина, персик.

— Цветочные?

— Роза, жасмин, лаванда, пион и лилия.

— Древесные?

Хмурюсь, что-то он решил меня так нормально погонять, остальным же задавал по одному вопросу. Но тем не менее отвечаю ему:

— Уд, сандал, пачули.

— Ещё какой? — спрашивает он.

— Эээ… — Закусываю губу, но не могу вспомнить последнюю ноту.

— Ветивер, — подсказывает он.

— Угу, — вздыхаю я. — Ветивер.

— Хорошо, садись, — кивает он. — Тройку ты заслужила.

Кровь мгновенно приливает к моему лицу. Какая тройка? Ну, были помарки, но не на оценку же три. Класс робко замирает, никто и не подозревал, что он выставляет оценки. Но он озвучил только мою.

И тут я вспоминаю, что мне, собственно, пофиг на эту учебу.

— Герр Лох-нест, — с издевкой произношу я, специально меняя в его фамилии букву «к» на «х», — можно задать вам один вопрос?

Локнест удивленно смотрит на меня, не думал он, что я сейчас выступлю. И не дожидаясь от него ответа, я выпаливаю ему:

— А, вправду, говорят, что вы чародей с магической степенью, но вас изгнали из придворных магов, и поэтому вам придется работать в нашем Колледже, чтобы заработать себе на кусок хлеба?

Не знаю почему, но неожиданно даже для самой себя у меня это вырывается про «изгнали», и про «кусок хлеба», всё от того, что мне захотелось посильнее уколоть его. Хочется довести этого блондинчика, чтобы он собрал свои манатки и укатил из нашего Колледжа настолько скоротечно, что от быстрого его бега развевались бы полы его длинной мантии. Учась в школе в своем родном городе, мне это удавалось и не раз, и всегда сходило с рук. Отчасти благодаря аристократическому положению нашей семьи.

Класс ахает от моей наглой выходки. Локнест заметно бледнеет, кажется, становится белее своих волос, сжимает от ярости губы, и от того более контрастно сверкают его темно-синие глаза. Я усмехаюсь с довольным видом.

— Я, действительно, королевский маг, — тихим, но твердым голосом произносит Локнест. Удивительно, как он смог совладать с собой. Говорит вроде спокойно, а глаза так и метают яростные молнии. — И меня специально пригласили в ваш Колледж, чтобы я смог дать вам более углубленные знания в парфюмерной области. Что же касается куска хлеба, фрау Вангальм, то я настолько обеспечен, что никогда не задумывался об этом, — холодно заканчивает он.

Я ещё хочу съязвить, чтобы посильнее задеть его, но не успеваю придумать — меня прерывает звонок на короткую шестиминутную перемену между уроками в паре.

— Все свободны, — говорит Локнест, опуская глаза в свой планшет, что-то помечает там.

А мне всё равно, если он там даже замечание мне пишет. Ну, подумаешь, отругает меня фрау Когль, поставит лицом к стене на пару часов или заставит пол мыть, и что из того?

Я выхожу из класса, чтобы проветриться. По открытой галерее гуляет холодный ветер, кутаюсь в теплую куртку. Время всего только без двадцати четыре вечера, а уже вновь стемнело, будто наступила ночь. Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь всегда темнеет раньше, чем на материке. Чем дело шло ближе к декабрю, тем день становился всё короче и короче. А сегодня ещё даже уроки не закончились — а уже ночь. Вздыхаю — вот такая тут зима.

— Касси, такое сказать новому преподавателю, ну, ты даешь, — с легким акцентом говорит мне круглолицый и неуклюжий полноватый Свен Ларсен, и его глаза завистливо блестят. Свен не подданный Королевства Ругиленд, его семья живет недалеко от Колледжа Хордаланн в Королевстве Норвегия. Свен отлично говорит не только на своих двух родных языках — букмол и нюношк, а ещё на саамском и на нашем ругском.

— А что такого? — фыркаю я. — Не заколдует же он меня, — смеясь говорю я.

— Ну, а вдруг превратит тебя в лягушку, — предполагает Мелисса.

— И станешь зеленой квакающей жабой, — таинственным шепотом добавляет Даан Нильсон, светловолосый мальчишка невысокого роста. — Ква-ква!

Ребята хохочут.

— Что-то плохо верится, что он это сможет, — надменно произношу я.

Вообще, как только я увидела этого напыщенного блондинчика, у меня сразу сложилось предвзятое к нему отношение. Ну, не может такой молодой пацан уже получить магическую степень. Обычно чародей годам к тридцати дорастает только до ведьмака, затем становится или кудесником, или жрецом, или волхвом, где трудится ещё несколько лет постигая азы магии. Самые талантливые получают первую степень колдуна и нашивают на свою мантию серебряные листики. А уж самые одаренные и трудолюбивые чародеи-колдуны достигают высших магических вершин уже в преклонном возрасте и получают золотые вензеля. Я-то уж разбираюсь, повидала ни одного колдуна и мага. А Локнест слишком молод, думаю, совсем ненамного меня старше.

Мы болтаем об магической иерархии нашего Королевства, как снова уже звенит звонок. Возвращаемся в класс навеселе — последний урок всё-таки. Локнест так и сидит, опустив глаза в свой планшет, медленно водит пальцем по экрану, видимо, читает что-то. Дожидается, когда мы займем свои места, и тогда отрывается от планшета, поднимает глаза, смотрит на нас.

— На прошлых уроках вы узнали, что такое ольфакторная пирамида, то есть постепенное раскрытие аромата, — громким голосом произносит Локнест, поднимаясь со стула, идет к доске и рисует мелом пирамиду на доске. — Узкий кончик — это верхние ноты, середина — средние, так называемое «сердце» аромата, а основание — это база, — говорит он, деля пирамиду на три части.

Зарисовываю за ним в свою тетрадь.

— На самом деле, когда мы разбрызгиваем духи, то в воздух одновременно попадают сразу все аккорды, — говорит он, и обводит пирамиду, образуя круг. — Но мы чувствуем именно по частям. Как вы думаете, почему это происходит?

Локнест задает этот вопрос и поворачивается к классу.

— Можно отвечать с места, — разрешает он.

— Потому что первые легкие, — робко предполагает Питер. — Цитрусовые, например.

— И почему же они легкие? — допытывается Локнест.

— Не знаю. — Питер пожимает плечами.

— У кого есть предположения? — спрашивает Локнест. Все молчат, поглядывая друг на друга. — Фрау Вангальм, вы любите предполагать, может быть, сможете ответить на мой вопрос? — вдруг обращается он ко мне.

— Нууу, — тяну я, — возможно из-за вязкости нот.

— И почему же одни ноты вязкие, тяжелые, а другие нет? — усмехается он.

— Да потому что сами компоненты разные, — взрываюсь я. — Цитрус — это цитрус, а мускус — это совсем другое. Даже названия у них, видите же, совсем другие, — с издевкой произношу я.

— Так в чем же разница между цитрусом и мускусом кроме названия? — настаивает он.

— Да откуда я знаю, герр Лох-нест, — громко выпаливаю я, специально коверкая его фамилию.

— Фрау Вангальм, вы неправильно расслышали мою фамилию? — вдруг холодно осведомляется он.

— Я думала, что правильно, — бурчу я.

Он поворачивается к доске и разборчиво крупными буквами пишет свою фамилию, снова разворачивается к классу.

— Фрау Вангальм, будьте так любезны, произнесите вслух мою фамилию четко и ясно! — холодным тоном требует он.

— Герр Лох-нест! — упрямо произношу я.

— Локнест, — слегка уставшим голосом говорит он, делая акцент на букве «к». — Повторите.

— Так я и говорила — Локнест, — «переобуваюсь» я.

— Понятно, — говорит он, пристально вглядываясь в мое лицо. Что-то не нравится мне его этот взгляд, да и черт с ним. — Всё дело в молекулярном строении, фрау Вангальм, — отвечает он на свой вопрос.

— Оу, — я закатываю глаза. — Теперь мне всё ясно, герр Лох-нест. Спасибо, что объяснили.

По классу раздается смешок, и я вижу, как он слегка краснеет, по его щекам ходят желваки. Ещё немного и я совсем доведу его, хорошо, если бы до слез. Было как-то раз в моей школе, что я доводила молодого учителя мужчину до слез.

— Перейдем к анималистической группе нот, — спокойно говорит Локнест, вновь овладев собой. — Это компоненты животного происхождения или их синтетические аналоги. Они обеспечивают стойкость композиции, но в виду их резкого запаха, такие компоненты приходится смягчать другими нотами — чаще всего для этого используют лепестки роз или специи.

Больше он уже не смотрит на меня, словно меня здесь нет. Рассказывает нам об интересных свойствах разных компонентов, приводит примеры. Делает он это с таким воодушевлением, будто нет ничего важнее и приятнее в жизни, как составление аккордов. Раскрывает небольшой черный сундучок и достает оттуда длинные белые бумажные полоски.

— Сегодня я вам раздам полоски с цветочными нотами и с аккордами. Каждая бумажка подписана, так что вы легко разберетесь и запомните ароматы.

Класс сразу же радостно возбуждается, забывая о только что случившемся конфликте. Первые парты получают полоски, нюхают бумажки и передают их дальше последним. Вскоре вся аудитория наполняется цветочными благовониями, смешиваются различные оттенки. К концу урока у меня уже голова идет кругом, мне хочется выбежать на улицу на свежий морозный воздух, а ещё лучше выпить крепкий зерновой кофе.

Наконец-то звенит звонок. Облегченно выдыхаю, быстро сую в сумку учебник с тетрадкой и вскакиваю на ноги.

— Урок окончен. Все свободны, — говорит Локнест, при этом его взгляд скользит по классу и вдруг останавливается на мне, он хмурится. — Фрау Вангальм, задержитесь, пожалуйста, — требовательно произносит он.

— Зачем? — спрашиваю я, закидывая на плечо длинную лямку сумки. — Мне некогда задерживаться здесь, у меня ещё есть дела до ужина, — надменно произношу я, хотя у меня нет никаких дел.

— Я хочу с вами поговорить, — холодно отвечает он. — Подойдите ко мне.

Мои одноклассники с шумом покидают класс, а я глубоко вздыхаю и топаю к учительскому столу. Локнест собирает сданные ему полоски и бережно раскладывает их по ячейкам своего сундучка. Там у него ещё много разноцветных маленьких пузырьков, на которые приклеены бумажки с кодами. Видимо, это его собственные аккорды, и он их зашифровал.

За последним студентом закрывается дверь, и громко захлопывается замок, этот резкий отрывистый звук заставляет меня вздрогнуть и слегка напрячься — как-то мне некомфортно находиться наедине с магом в запертой аудитории. В этот момент в лаборатории гаснут огни, остается только несколько над учительским столом. Локнест защелкивает замки на своем сундучке и поднимает на меня глаза.