Дышу тобой

Александра Монро, 2021

Кларисса Ковалева и Максим Блэк охарактеризовали бы свои отношения только одним словом. Ненависть. Кристально-чистая и всепоглощающая. Его раздражал сам факт ее существования, а она боялась его так сильно, что подкашивались колени. И они оба увязли в этом чувстве настолько, что уже не могли дышать без него. Но, может, они ошибались все эти годы, и это нечто другое? Такое же сильное и такое же неконтролируемое. Содержит нецензурную брань.

Пролог

Опаздывала. Она впервые в жизни так чертовски опаздывала. Даже не верится. Закидывая небольшой рюкзак на плечо, девушка буквально вылетала из дома и, спускаясь по многочисленным ступенькам, бежала в сторону отцовской машины, которая уже около двадцати минут ждала ее под подъездом. Тонкая кожаная лямка рюкзака постоянно сползала с худого плеча, из-за чего девушке постоянно приходилось раздраженно ее поправлять.

Кларисса вполне могла назвать себя пунктуальным и ответственным человеком, но сегодня вся ситуация по разным стечениям обстоятельств развернулась не в ее пользу. Она слишком долго собиралась, слишком долго завтракала и приводила себя в порядок, хотя ее сложно было назвать человеком, который любит проводить много времени перед зеркалом. Ступеньки казались бесконечными, а лифт, как назло, ремонтировали, поэтому Клэри, которая всегда скептически относилась ко всем видам спорта, сейчас пожалела о том, что так халатно относилась к собственной физической подготовке.

Когда задняя дверца автомобиля хлопнула, отозвавшись эхом в сонной голове, она встретилась с упрекающим, но всегда добрым взглядом каре-зеленых глаз отца. Папа никогда не кричал на нее. Воспитанием девушки всегда занималась более строгая и принципиальная мать.

По ногам пошла волна дрожи, как это бывает после длительной пробежки. Девушка позволила себе немного отдышаться, пока отец плавно трогался с места.

— Кларисса, опаздывать в первый учебный день — плохая примета, — произнес отец таким тоном, будто пытается объяснить простую истину пятилетнему ребенку.

Раздражение ударило в мозг, но девушка сдержала порыв огрызнуться, что она уже давно не ребенок. Конечно, она прекрасно понимала, что мама и папа просто-напросто переживают за нее, за ее будущее, поэтому такая опека была с одной стороны вполне целесообразна, но иногда ей так хотелось, чтобы с ней хоть раз поговорили, как со взрослым человеком. Ведь она уже давно прекратила играть в куклы и читать сказки вслух по слогам, пора бы начинать ей доверять, но как только девушка заводила эту тему с родителями, ее обычно жестоко затыкали, поэтому она предпочла двигаться по течению, не вызывая конфликтов.

Она прекрасно знала причину своего опоздания сегодняшним утром, просто отказывалась признавать ее, потому что причина была откровенно неразумной, а Кларисса привыкла искать только логичные причины в своих поступках. Но стоило все-таки признать: она просто-напросто оттягивала свое прибытие в пансион.

Нет, само учебное заведение было вполне приемлемым и устраивало девушку по всем параметрам, так как оно было лучшим по образовательной части во всем городе и районе. Учитывая нездоровую тягу к знаниям, Кларисса получала особое удовольствие, засиживаясь в огромной библиотеке, которая была в несколько раз больше, чем их городская. Да и пансион предлагал изучение таких предметов, которых совершенно точно нет в обычных школах.

К ее огромному сожалению, пансион все же имел один существенный минус, который перекрывал все существующие плюсы одним своим присутствием. В пансионе учился он.

Ее самый страшный кошмар, который преследовал ее каждую ночь, каждый урок и отравлял каждую минуту, проведенную в стенах учебного заведения. Она не могла игнорировать его, потому что он был где-то в поле ее зрения практически постоянно. И, казалось бы, если в пансионе столько положительных моментов, неужели так сложно потерпеть одну неприятность.

О, да, Клэри было сложно терпеть эту неприятность, которая заставляла ее лить слезы в подушку практически каждую ночь.

Максим Блэк умудрился собрать в себе целый букет минусов, которые она ненавидела всем своим сердцем. Но сейчас, думать об ублюдке совершенно не хотелось. Она успеет еще поразмышлять на этот счет в течение последнего учебного года, поэтому девушка вставила наушники в уши и наблюдала за лесным пейзажем за окном, не желая что-либо отвечать на реплику отца, посчитав, что он особо не рассчитывал на ее ответ.

Как бы она не скучала по Лексу и Киру, настроение у Клэри было неважное, да и погода не способствовала его улучшению. Грозовые тучи так и норовили обрушить на городок хороший ливень, а Ковалева просто физически не переносила такую погоду, которая еще больше влияла на ее настроение, которое и так близилось к нулевой отметке.

Отлично.

Даже не верится, что этот год будет последним. Воображение услужливо нарисовало ей каменные стены здания пансиона, библиотечные полки, которые прогибались под тяжестью лежащих на них увесистых томиках, совершенно бестолковые шутки от Кирилла и Леши и, конечно же, ненавистную ухмылку.

Ехать до пансиона нужно не более получаса, учитывая тот факт, что он находится за городом, где простирается обширный лес, в который студентам пансиона строго-настрого запрещается ходить вне уроков. Говорят, что там есть волки и прочие страшные чудовища, но Клэри всегда считала это глупыми страшилками, которыми можно испугать лишь первогодок. Стоило признать, что первые четыре года из-за этих рассказов она боялась даже подойти к лесу, а, повзрослев, поняла, что стоит бояться того, что в пансионе, а не того, что снаружи.

Внутри обитали звери пострашнее, чем те, которые живут в лесу.

Отец включил громче какое-то местное радио и фальшиво подпевал известному певцу. Девушка улыбнулась. Он позволял себе так себя вести только с ней наедине, потому что мама всегда была против подобного ребячества. Ее вечно строгая и чопорная мать считала непозволительным устраивать цирк, но папа любил иногда побыть ребенком. Клэри будет скучать по этой атмосфере.

Администрация пансиона разрешала выезд домой только на недельные зимние каникулы, не позволяя родителям забирать детей даже на выходные, считая, что это отвлекает их от учебы. Они только высылали им табеля с оценками, чтобы родители могли ознакомиться с успеваемостью ребенка.

Клэри почувствовала, что ноги, обутые в обычные белые кеды начинают замерзать. Папа до сих пор не соизволил починить в машине обогреватель. Стянув кеды, она подогнула под себя ноги, укрываясь пледом, который лежал рядом. За окном уже виднелось небольшое озеро, что означало, что ехать до пансиона осталось всего ничего. Подумав о том, что ей вновь придется столкнуться с ним, она поежилась, но ей вновь удалось отогнать эти пугающие мысли.

Заметив лежащую на сидении смятую очевидно старую газету Клэри, за неимением более интересных занятий, развернула ее, уткнувшись взглядом в самый яркий заголовок, украшавший первую станицу.

«МЭР АЛЕКСАНДР БЛЭК УБИТ В СОБСТВЕННОМ ОФИСЕ»

Клэри судорожно пробежалась глазами по сухому тексту, прикрыв рот ладошкой, и посмотрела на дату в самом уголке газеты. Два месяца назад. Сразу же после сдачи экзаменов. Остается только удивляться, почему она ничего не знала, если живет в этом городе. Хотя причин для ее удивления не должно было быть, ведь за все два с половиной месяца летних каникул она выходила на улицу всего два с половиной раза.

Два раза, когда к ней приезжали Лекс с Киром. Тогда они здорово повеселились, но никто из мальчишек не упоминал, что отца Блэка убили, а обычно они постоянно треплют языком по поводу и без. Скорее всего, они просто решили не портить прекрасный вечер разговорами о главном их враге, который лишился своего отца, которым так любил кичиться в классе.

В пансионе была своя иерархия, самую верхушку которой занимали Блэк и его компания, но, к счастью, они с Ковалевой учились в разных классах, поэтому она видела его меньше, чем могла бы. Администрация пансиона делила детей на классы очень умно на самом деле, предпочитая делить богатую и властную элиту от детей из среднестатических семей, чтобы избежать всех возможных конфликтов интересов. Клэри считала это решение верным, так как она не знала ни одного человека из параллельного класса, который не смотрел бы на них с пренебрежением.

Обычно они просто игнорировали существование друг друга.

Вот они уже и остановились у родных ворот здания, которое за одиннадцать лет успело стать ей домом. Нужно было отдать должное: здание пансиона было невероятно красивым. Это был самый настоящий замок викторианского периода, выполненный в серых и черных тонах, с огромными колоннами и множеством маленьких ступенек у входа. Всего этажей в архитектурном шедевре было пять, так что в невероятно огромном здании было легко заблудиться. Клэри уверена, что она до сих пор не знает всех комнат и коридоров.

Отец смотрел на нее с примесью грусти и гордости, ведь она была одной из лучших учениц их курса, табеля всегда содержали только отличные отметки. Она всегда старалась выдавать максимум своих возможностей, потому что понимала, как тяжело родителям дается ее обучение. Кларисса ненавидела долгие прощания, потому что всегда не могла себя сдерживать и начинала плакать, как маленькая девочка, которую отрывают от семьи.

Крепко обняв отца, игнорируя легкое щипание в глазах и вдыхая родной запах, Клэри морально готовилась к полугодовому расставанию с родным человеком. Ее отец всегда пользовался одним и тем же одеколоном на протяжении уже нескольких десятилетий. Его всегда дарила ему мама на день защитника отечества, и этого флакона хватало ему на целый год.

— Тебе помочь с чемоданами? — спросил он, жестом указывая на багажник, в котором, собственно, и находились два ее потрепанных чемодана с вещами и книгами, которые она взяла для летнего чтения из школьной библиотеки.

Книг определенно было больше, чем всех остальных вещей, потому что Клэри боялась, что ей нечем будет заняться, поэтому по своему обыкновению набирала столько, сколько могла увезти. Ведь девушка практически не выходила из дома все лето, за исключением редких приездов Кира и Лекса, которым не часто удавалась осчастливить девушку своим присутствием в ее городе, так как жили они в другом.

— Я справлюсь, пап, — произнесла Кларисса, придав голосу уверенный тон.

Папа кивнул и, часто оборачиваясь, пошел в сторону своей машины. Клэри шмыгнула носом, но не позволила хоть одной слезинке выйти наружу, потому что она обещала себе, что в этом учебном году она не будет плакать.

Только не из-за Блэка, черт бы его побрал.