Просветлённая обезьяна

Айд Мус, 2023

Многие легенды и сказания о путешествиях наполнены смыслом. В них либо кто-то кого-то спасает, либо кто-то кого-то едет побеждать, либо кто-то от кого-то убегает. Моë путешествие не имело глубокого смысла. Наверное, я просто хотел уехать от той жизни, где чувствовал себя запертым в бетонной коробке, и где по улицам слонялись такие же «заключённые».

Врачебная тайна

Ещё одну ночь я провёл в лагере. Тогда, можно сказать, я не просто возомнил себя путешественником, я оказался среди таких же скитальцев. Я не был особенным. Маэстро говорил, что никто не является особенным и в этом особенность каждого. У меня была палатка, как у остальных, примерно такой же спальник, ничего необычного. А вот сосиски закончились.

Люди в лагере были добрыми и довольно общительными. Утром мы с Агами пошли попрошайничать. Это была её идея. Она предложила, а я не смог ей отказать, слишком уж красивой она была. Мы подходили к людям и просили поделиться чем-нибудь. Нам удалось разжиться вяленой рыбой, консервами и даже бутылкой лимонада. Правда, с некоторыми людьми пришлось обмениваться.

— Просить полезно, — говорила Агами. — Есть даже такая практика.

— Ещё бы, — сказал я. — Мы еды на два дня раздобыли.

— Я не об этом. Я где-то слышала, что человек растёт, когда просит и благодарит.

— Значит, сегодня мы выросли.

Нашу беседу о росте прервала девочка, которая с встревоженным видом схватила Агами за руку.

— Пойдёмте! — кричала она. — Там дяденьке плохо!

Мы побежали за девочкой. Она привела нас на поляну, где на траве лежал мужик. Один уголок его губ был опущен, он будто не мог совладать с мимикой. Вокруг него уже собрались несколько человек. Роза сидела рядом и осматривала его.

— Инсульт, — заключила она. — Ему срочно нужно в больницу. Вызывайте скорую.

— Здесь телефоны не ловят, — ответила одна женщина. — А если и получится дозвониться, здесь даже адреса нет. Куда им ехать?

— Я сделаю носилки! — заявил Хмурый.

— Может, в гамак его засунем и понесём? — предложил один паренёк.

— Нет, нужно сделать жёсткие, — возразил Хмурый и поспешил взяться за дело.

Изготовление носилок заняло у него минут двадцать. За это время мы успели собрать палатки и остальные вещи. Я решил, что пойду с Розой и Боно, как раз помогу нести мужика.

Хмурый принёс носилки, сделанные из нескольких крепких палок, связанных верёвкой. На носилках лежал коврик для йоги, а на нём спальный мешок. Мы осторожно положили мужика и двинулись в путь. Хмурый взялся за носилки спереди и пошёл первым. Мы с Боно держали носилки сзади. Агами и Роза шли следом за нами. Роза иногда подходила и осматривала мужика. Мы не знали ни его имени, ни прозвища, он не мог ничего сказать, только мычал.

— Хорошие носилки, — заметил Боно, — крепкие. Где такие делать научился?

— Я раньше был преподавателем основ безопасности жизнедеятельности, сейчас это вроде называется инструктор по выживанию. Учил детей, как правильно разводить костры, и как носилки делать тоже учил.

— На пенсию ушёл?

— Я в деревне работал. Там сейчас никто не живёт, все в город переехали. А школу давно закрыли.

— Хорошим ты, похоже, был учителем.

— Не мне об этом судить. Да и давно это было. Нужно ли вообще кому-то преподавать основы безопасности? Не все мои ребята дожили до тридцати. Их не медведи съели. Кто-то спился и умер, кто-то в тюрьме сидит. Эх… Страшно это. Страшно. Смотреть, как хоронят парня, которого ты по стадиону гонял ребёнком. Не должны взрослые хоронить детей. Не должны.

Мы шли по тропе, которая была почти незаметна. Хмурый знал эти места, знал, куда нужно идти.

— Частенько я тут хожу, — говорил он. — За продуктами и прочими нужными штуками.

— А ты чем вообще в этом лагере занимаешься? — спросил Боно.

— Живу просто. Помогаю некоторым ребятам освоиться. Приходят туда, знаешь ли, всякие «искатели истины». Хотят что-то новое узнать, великое, а шнурки завязывать не умеют. Вот я и показываю, как палатку разбить, гамак повесить. Ладно, давайте немного передохнём.

Мы остановились. Агами достала из рюкзака вяленую рыбу, которую мы вместе с ней выпросили. Сначала она протянула мне самый большой кусок, а затем угостила остальных. Роза осмотрела мужика.

Мы уже были готовы двигаться дальше, но Хмурый увидел, что кто-то к нам приближается. Это был Маэстро. Он без лишних разговоров взял носилки спереди, чтобы помочь Хмурому, и мы все вместе продолжили путь.

Поначалу мужик казался лёгким, мы довольно весело несли его в тени деревьев, но спустя пару часов мне начало казаться, что он весит несколько тонн. Руки устали, начала болеть спина. Мы стали чаще останавливаться, чтобы передохнуть. Хмурый и Маэстро, похоже, останавливались только ради нас с Боно, будто чувствуя, что мы сильнее устаём.

В очередной раз Маэстро остановился и начал опускать носилки. Роза мгновенно подбежала и начала осматривать мужика. Тот мычал что-то, а она его успокаивала.

— Не переживайте, — говорила она. — Скоро доберёмся. Мы ведь скоро доберёмся?

— Ага, — ответил Маэстро, присев на травку. — Ты особо не напрягайся. С ним всё будет в порядке.

— Вам-то откуда знать? Вы что, врач? Я вот врач, я знаю, как выглядит инсульт.

— Тогда тебе виднее, — улыбнувшись, ответил Маэстро.

— Тебя, видимо, не беспокоит эта ситуация, — заметил Боно.

— Почему она должна меня беспокоить? Мы несём этого несчастного. Мы делаем что можем. Никто из нас не хочет рисковать собой ради него. Мы не хотим надрываться. Поэтому мы останавливается, чтобы передохнуть. Наше чрезмерное беспокойство не поможет ему, а уж тем более нам.

— Нужно как можно скорее доставить его в больницу, — настаивала Роза.

— А может, ему не нужна больница? — возразил Маэстро.

— Что значит «не нужна»?! Вы видите, в каком он состоянии!

— В каком?

— В предынсультном!

— Так у него инсульт или пока предынсультное состояние? Может, он просто ягод каких-нибудь объелся?

— Вы в своём уме?! Я же врач, я могу отличить инсульт от отравления. Вы в своём лагере, похоже, совсем связь с реальностью потеряли!

Буквально вчера Роза с нетерпением ждала, когда окажется в лагере, но теперь она почти с ненавистью смотрела на одного из обитателей этого самого лагеря. Злоба Розы забавляла Маэстро, он оглядывался назад и, видя её свирепый взгляд, лишь улыбался. Боно не вмешивался, он, как и я, устал от транспортировки мычащего мужика.

Мы вышли на грунтовую дорогу. Уже вечерело. Связи по-прежнему не было. Мы решили подождать, когда появится какая-нибудь машина, и сели на траву. Роза возилась с мужиком.

Вдруг он истошно прохрипел:

— Водички…

Маэстро усмехнулся. Роза приподняла его голову и дала ему глотнуть.

— Как вы себя чувствуете?

Мужик больше не корчился и не мычал. Его лицо стало вполне нормальным. Он ещё позакатывал глаза, а затем начал нас осматривать.

— Где я? — спросил мужик.

— Всё в порядке, — ответила Роза. — Скоро мы доставим вас в больницу.

— Зачем в больницу? Не надо в больницу.

Мужик поднял голову и огляделся.

— Я сейчас полежу немного и домой пойду.

— Вам нельзя домой, — настаивала Роза. — Вам нужно в больницу.

Вдруг мужик, который несколько минут назад стонал и мычал, вскочил с самодельных носилок и бросился убегать прямо по полю. Роза сделала пару шагов за ним, но затем остановилась, в недоумении посмотрела ему вслед, а затем обернулась к нам и с таким же недоумением уставилась на нас.

— Не стойте, доктор, ваш пациент убегает, — сказал Маэстро и рассмеялся.

— Что это было?!

— Не знаю. Вы скажите, доктор. Или это врачебная тайна? Разве люди с инсультом так бегают?

Мы оказались в странной ситуации. Мы вроде пытались помочь человеку, но, как оказалось, помощь ему не требовалась. Этот пожилой мужик умчался от нас по полю как молодой гепард. Наверное, даже гепарды позавидовали бы его скорости. Буквально через несколько секунд он скрылся в лесной гуще.

— Так что это с ним? — настойчиво спросила Роза.

— У этого человека прозвище Дурман, — ответил Маэстро. — Он обитает возле нашего лагеря, потому что там растут некоторые растения, из которых он варит свои зелья, от которых, собственно, и впадает в такие состояния.

— Как банально. Почему вы раньше не сказали?

— Я пытался намекнуть. С врачом непросто спорить.

— Я не виновата. Симптомы были как при инсульте.

— И что теперь? — спросил Боно.

— Нам в город нужно сходить, — сказал Хмурый.

— Тогда пойдём.

И мы пошли. Теперь идти было гораздо легче, хотя после такого «похода» мы сильно устали. Через пару часов мы шли вдоль автострады. Мимо проносились машины, я вновь почувствовал, что могу отправиться куда угодно, но отправился я в ближайший мотель. Я бы мог разбить палатку где угодно и отдохнуть под открытым небом, но мне хотелось помыться и отдохнуть с комфортом.

К моему удивлению, Агами меня поддержала. Мы распрощались с остальными и отправились в мотель. На стойке регистрации Агами настояла на том, чтобы мы поселились в одном номере. Я был взволнован предстоящей ночью, но внутри хитро улыбался, поскольку поселился в одном номере с красивой девушкой. С девушкой, которую я спас от голода, угостив сосиской. Я хотел на неё страстно наброситься, но не умел и не был уверен, что она не побьёт меня за это.

Я чувствовал себя пингвином, пытавшимся соблазнить мудрую тигрицу. Пингвином, который не то что рычать не умеет, а даже ходит забавно и неуклюже. Рядом с женщинами я не чувствовал себя альфа-самцом, я даже не был просветлённой обезьяной, способной очаровать кого-либо интеллектом.

Наш номер оказался довольно уютным, с дивном и кроватью. Главное, что бельё и полотенца были чистыми. Я останавливался в разных отелях. В одном дешёвом отеле я спал на простынях, которые, скорее всего, даже не постирали после предыдущего постояльца, ещё там громко гудел холодильник, а за окном с грохотом проезжали поезда. Я хотел отдохнуть, но только пожалел об этой ночёвке.

Останавливаться в хостелах хуже всего. Однажды я остановился в таком заведении. Хостел был дешёвым, хотя и находился в самом центре. Я поселился в четырёхместном номере, выглядел он прилично, мне выдали полотенце и чистое бельё. Вечером я лёг спать один и закрыл шторку у кровати. Но ночью проснулся от целого оркестра алкоголиков. Три мужика, проживавших со мной в номере, храпели так громко, что казалось, я ночую в пещере злобных тварей, которые меня окружили и начали свирепо рычать…

Я прилёг на диван, и на меня нахлынуло чувство покоя. Мысли об Агами на время отступили. Я так устал нести Дурмана, что будто растаял на мягких подушках. Агами легла на кровать. Я, конечно, подумал о том, чтобы лечь к ней, но усталость победила. Я заснул.

Проснулся от странного звука. Мне показалось, будто в номер отеля пробрался страшный рычащий зверь. Оказалось, это была Агами. Она храпела как старый трактор. Я встал с дивана и толкнул её, она затихла, но через несколько минут вновь продолжила рычать-храпеть. Пришлось лечь рядом с этим милым трактором, чтобы периодически глушить рёв двигателя.

Она храпела как мать всех свирепых и рычащих зверей. Храп — это уничтожитель сна, а женский храп, особенно если он свирепый и жестокий, — это ещё и уничтожитель романтики. Я пожалел, что остался с Агами, рядом с ней так и не получилось нормально выспаться. Она, в отличие от меня, утром чувствовала себя бодро и даже поцеловала меня. Поцеловала ртом, который всю ночь воспроизводил звуки, похожие на крик нескольких тысяч людей, которых она накануне проглотила.

Неожиданно ей кто-то позвонил, после чего она быстренько собрала вещи, оставила записку с номером телефона и убежала. Я остался в номере один. Было уже девять часов утра. После ухода Агами я снова вырубился, но вскоре другая женщина разбудила меня. Это была уборщица. Она сказала мне, чтобы я съезжал либо оплатил ещё одну ночь.