Просветлённая обезьяна

Айд Мус, 2023

Многие легенды и сказания о путешествиях наполнены смыслом. В них либо кто-то кого-то спасает, либо кто-то кого-то едет побеждать, либо кто-то от кого-то убегает. Моë путешествие не имело глубокого смысла. Наверное, я просто хотел уехать от той жизни, где чувствовал себя запертым в бетонной коробке, и где по улицам слонялись такие же «заключённые».

Большой лопух

Океан трезвости выбросил меня на просёлочную дорогу. Я долго шёл, солнце напекло голову, и мне хотелось пить. Хотелось, чтобы дождь вернулся. Я подумал, что вообще мог лежать в прохладной квартире и напиваться до беспамятства, но предпочёл путешествие. Да, это самое увлекательное путешествие, из которого постоянно хочется вернуться домой.

Я устал и решил прилечь на травку. Я мечтал о том, чтобы поблизости оказался огромный лопух-мутант, под которым я мог бы скрыться от солнца. Но никакой подобной растительности поблизости не было.

По просёлочной дороге ехал старый прицеп от автомобиля, запряжённый лошадью, которая выглядела немного уставшей. Остановилось это транспортное средство прямо напротив меня.

— Живой хоть? — спросил бородатый старичок, управлявший повозкой.

— Вроде да, — ответил я.

— Это тебя кучерявый на тракторе подвозил?

— Да, меня тут высадил, а сам за самогоном поехал.

— Встретил я его, просил посмотреть, не сгорел ли ты тут под солнцем. Подвезти?

— Погнали, — сказал я и подошёл к повозке.

Кузов был заполнен сеном, на котором уютно расположились мужчина лет пятидесяти и молодая девушка. Девушка спала. Мужчина взял у меня рюкзак, положил его рядом, подал мне руку. Я запрыгнул внутрь, старик скомандовал лошади, и мы поехали.

— Боно, — сказал мужчина, протянув мне руку.

Я в недоумении еë пожал.

— Что это значит?

— Это моё прозвище — Боно. Сокращённо от бонобо, приматы такие. А у тебя какое прозвище?

— Не знаю даже, что и сказать. Обычно люди свои имена называют.

— А ты разве не в лагерь едешь?

— Какой лагерь?

— Ну этот, для тех, кто ищет просветления. Лагерь, в который нужно входить, позабыв прежнюю жизнь, и поэтому лучше придумывать себе прозвище вместо имени.

Боно сообразил, что я не понимаю, о чём он, и объяснил:

— Это дочь меня надоумила. — Он кивнул на спящую в сене девушку. — Пойдём, говорит, съездим. С людьми пообщаемся. Лагерь там, на берегу реки, никакого алкоголя, наркотиков и много умных людей. А я человек общительный. Вот и согласился.

— Далеко этот лагерь находится? Сколько там вход стоит? Мне бы воды попить, а то у меня кончилась. Может, у них есть.

Боно достал из своего рюкзака бутылку воды и протянул её мне.

— Без воды мы ничто, — сказал он.

— Спасибо.

— Мы вроде приехали почти. Проживание там бесплатное. Я так понял, что это просто лагерь для людей с разными интересами. Я бы даже сказал, с не совсем традиционными интересами.

Дочка Боно проснулась и приподнялась. В её чёрных густых волосах застряло сено. Она была настолько красивой, что мне показалось, будто я сразу в неё влюбился.

— Здрасьте, — сказала она, посмотрев на меня.

— Доброе утро, — ответил я, хотя дело двигалось к вечеру. — А какое у тебя прозвище?

Она сначала засмущалась, а потом сказала:

— А я ещё никому не говорила.

— Мне говорила, — сказал Боно.

— Я имею в виду, что не представлялась так перед незнакомцами. Я Роза.

Она протянула мне руку.

— Красивая, но с шипами? — спросил я, пожав хрупкую ладонь.

— Нет. Просто когда мы с папой придумывали прозвища, мы проходили мимо магазинчика с цветами. Я увидела розы и решила взять такое прозвище.

— А почему «Роза»? Почему не «Магазин» или «Тротуар»?

Роза с удивлением посмотрела на меня.

— Не знаю, — ответила она, пожав плечами. — Мне так захотелось. А у тебя какое прозвище?

— Никакое.

— Не придумал, значит.

— Ты не поняла. Это и есть моё прозвище. Я Никакое. Да, теперь я Никакое. Ты Роза, это Боно. Весело мы едем на этой прекрасной карете. Кстати, Боно, потому что вы где-то встретили бонобо?

— Нет, — ответила Роза. — Просто папа биолог и решил так пошутить, наверное. Это я его назвала Боно, потому что Бонобо мне кажется глупым.

— Ты что, родная? — улыбнувшись, вмешался Боно. — Вместе с нами едет Никакое, теперь прозвище «Бонобо» не такое глупое.

Старик высадил нас у тропы, ведущей в лес, а сам поехал дальше по просёлочной дороге. Мне было интересно узнать, что это за лагерь для «просветлённых», и я отправился с Боно и Розой. По дороге я узнал, что Роза с недавних пор работает врачом, сейчас у неё отпуск, и она захотела провести его необычным образом, посетив этот лагерь. А Боно решил составить ей компанию.

— Что вы надеетесь там узнать, в этом лагере? — спросил я.

— Ничего, — ответила Роза. — Мы просто путешествуем. Ты ведь тоже туда направляешься?

— Я принял это решение совсем недавно.

— Вот и мы его приняли так же, как и ты. Только немного раньше.

Я не стал признаваться, что в первую очередь её красота затянула меня в этот лес, где я стал кормом для комаров. Я отгонял назойливых кровопийц и любовался тем, как плавно Роза шла. Я не мог отвести взгляда от её облегающих штанов, а вернее, бёдер (задницы, короче).

Я не осознавал, что иду по лесу будто ослик, следующий за подвешенной перед его наивным носом морковкой. Эффективные стратегии соблазнения мне были неизвестны, поэтому я полагался на случай, ждал подходящей возможности познакомиться с Розой поближе.

— Пап, только ты там не говори никому про свою новую идею, — не оборачиваясь, сказала Роза.

— Что за идея? — спросил я.

— Идея о нашей примитивности, — ответил Боно. — Вернее, о примитивности наших взглядов. Вот есть теория эволюции, и многие ошибочно полагают, что, согласно ей, люди произошли от обезьян. Но эволюция — это процесс развития всего живого на земле. Не только людей и обезьян. Люди не хотят понимать эволюцию, поскольку им просто лень разобраться в ней подробнее. Если им скажут по телевизору, что это вздор, они поверят. Потому что так проще. Лишь единицы откроют книги и начнут изучать этот вопрос.

— А в чём идея-то? Что мы тупые?

— Это даже не идея. Это просто шутка. Шутка о том, что мы всего-навсего просветлённые обезьяны, которые научились давать звёздам имена и выдумывать себе особенную судьбу, которую эти звёзды нам якобы уготовили.

— Почему просветлённые обезьяны? Почему не умные обезьяны? Или учёные обезьяны?

— Потому что умная обезьяна — это приспособленная обезьяна, которая выживает, питается и размножается. А просветлённая обезьяна ищет чего-то большего.

— Ты просто не понимаешь смысла просветления, — вмешалась Роза.

— А ты понимаешь?

— Нет. Я пока ещё не стала просветлённой. Но мне кажется, что просветление не имеет ничего общего с обезьянами.

— Это какая-то дискредитация обезьян. Получается, обезьяны не могут стать просветлёнными?

— Не знаю. Я же не обезьяна.

Лагерь был разбит среди деревьев, которые тянулись к небу плотной стеной. На поляне стояло множество палаток, между которыми бегали дети, и несколько просторных шатров, в которых собирались люди и что-то обсуждали. Возле костра сидела молодая девушка и жарила овощи на сковороде.

— Присаживайтесь, — сказала она, увидев нас.

Я положил рюкзак и сел на него.

— Тоже новенькие? — спросила она.

— Мы тут заблудились, — ответил я. — Мы лётчики-испытатели, проверяли работу нового летательного банана. Банан, к сожалению, упал.

Девушка обворожительно улыбнулась.

— Я Агами, — представилась она.

— У меня нет прозвища, — сказал я. — Оно никакое. Что значит Агами?

— Это такая птица, — вмешался Боно. — Некоторые называют её синей цаплей.

— А вы разбираетесь в птицах? — удивилась Агами.

— Не только в птицах, — ответил Боно. — Вообще я биолог.

— А я Роза. Его дочка.

— Очень приятно. Вы присаживайтесь, у меня сейчас овощи дожарятся, я вас угощу. Что-то я много приготовила. Много овощей съесть сложно, а мало овощей не сытно.

— Нужно просто что-то мясное съесть, — порекомендовал Боно.

— Я решила попробовать отказаться от мяса.

— Вы знаете, что есть забавная разница между животными и растениями.

— Какая?

— Говоря простым языком: животным нужно двигаться, чтобы раздобыть себе пищу, для этого они используют мышцы, а растениям двигаться не нужно, они питаются энергией солнечного света. Фотосинтез. Если бы у помидоров были мышцы, они бы боролись за право не попасть в эту сковородку. Растения тянутся к солнцу, мы тянемся к мясу.

— Можно и без мяса прожить. Говорят, это полезно.

— Можно, если не напрягаться слишком сильно. Если машина стоит в гараже, не нужно тратиться на бензин. Трудно найти людей, отказавшихся от мяса среди шахтёров или строителей, потому что их работа требует огромного количества энергии.

— Папа, хватит читать лекции, — вмешалась Роза. — Давай палатку разбивай.

— Всё нормально, — сказала Агами. — Мне даже интересно.

Мы расположились вокруг небольшого костра. Солнце спряталось за облаками. Боно и Роза сразу же принялись устанавливать палатки. Я же с этим не спешил. Я наконец мог отдохнуть и не думать о том, куда двигаться дальше. К тому же моя дешёвая палатка выглядела скорее как смятый кусок ткани, выброшенный кем-то. Если бы мимо неë проезжал мусоровоз, её бы точно бросили в кузов к остальному мусору. И меня вместе с ней. Поэтому останавливаться у дороги было небезопасно.

Я поглядывал на Розу и подумывал о том, что было бы неплохо оказаться в одной палатке с ней. Решительности во мне было немного. Я подумал, что, даже если у меня получится пообщаться с ней поближе, делать следующий шаг в присутствии отца-биолога будет не совсем уместно.

Ночью я узнал, что у Розы есть парень. Она мило разговаривала с ним по телефону и спрашивала, как у него здоровье. Беспрестанно хихикала и жевала волосы, слушая его. Я немного расстроился, поняв, что моим фантазиям по поводу неё не суждено сбыться.

— Тук-тук, — раздался шёпот снаружи палатки.

Я расстегнул молнию и выглянул. Это была Агами.

— Извини, что отвлекаю, — неловко произнесла она. — Хотела попросить у тебя кусочек хлеба. Есть хочется.

— Могу угостить копчёной сосиской.

Агами посмотрела на меня и кивнула. Я достал из рюкзака две сосиски и протянул ей. Она схватила их и скрылась в ночи, будто хищница, добывшая пищу, а может, ей просто стало стыдно.