Сектор

Вадим Чернышев

Душу на войне спасает либо истинная любовь, либо любовь к истине. Всё остальное тьма. В своей четвертой повести автор показывает, что порой не стоит сопротивляться судьбе, а довериться чувствам и проведению. И в каком бы измерении ты не находился, даже для бессмертных уготована своя доля.

Гуманность есть только привычка, плод цивилизации. Она может совершенно исчезнуть.

Ф. М. Достоевский

Глава 1

Падение

Всё что он помнил, это яркую вспышку и отрывки своей жизни, исчезающие из памяти как ошметки на горящей картине. Куски за кусками уходили в небытие события и лица, он уже не помнил кто он такой, как его зовут и тем более не понимал, что он здесь делает. Да собственно, где это здесь тоже было под вопросом.

Он падал.

Физического ощущения падения не было. Визуально в его сознании черная бездна космоса с мириадами звезд просто уносилась вверх. От этого тошнило и состояние было мерзкое. Времени в этот момент не существовало, как и самого падающего, по ощущениям. Потом тьма, удар и он открыл глаза от яркого света, лившегося в медицинский бокс из окна.

Терапевт, внимательно разглядывающий пациента всеми тремя немигающими глазами, улыбнулся и гортанным голосом ласково прорычал: — «С восстановлением, нейтрал! Думали собрать тебя из останков, но ты сильно близко от луча был. Так что с новым телом тебя, Кимва Оскариан!»

— Кто такой Кимва Оскариан? — не своими губами сказал больной.

— Это ты, капитан, нейтрал наблюдательного дивизиона на третьем рубеже сектора. Сейчас ты ничего не помнишь, ничего не знаешь и единственное что у тебя есть в голове — дар речи. Со временем мы закачаем твою память обратно из резервной копии, накидаем эмоций, чувств из твоего персонального пакета и будешь как новенький. Мы даже тело тебе слепили по твоим лекалам, оскарианское.

— Значит Оскариан не фамилия?

— Нет, это фамилия. В твоем случае фамилия и твоя раса совпадают. Кстати, впервые такое вижу — доктор улыбнулся синюшными губами. Его глаза продолжали не мигать.

Только сейчас нейтрал заметил, что каждый глаз врача движется самостоятельно.

— А что со мной случилось?

— Ты попал под луч крейсера Армады облачных. Обычно нам потом тяжело что-либо собрать и приходится вытаскивать ваши сущности из инкубаторов обеих воюющих сторон, доказывая что вы нейтралы и на вас их юрисдикция не распространяется. С облачными проблем нет, а вот темные вечно пытаются вас захапать.

— Подождите, доктор. Я не понимаю, облачные, темные, крейсер. Кто они все, где я? Мы, что тут, на войне?

— Капитан, давай не всё сразу. Потому что сразу бесполезно, вредно и даже опасно. Судя по твоему досье, ты первый раз на восстановлении. Поэтому должно идти всё правильно, потихоньку и со щепетильной осторожностью. Восстановление разумного индивидуума — это не Разара панцирного клонировать, тут надо мягко, как с женщиной.

— А что такое женщина?

— Видишь, ты совсем сейчас плохой, я бы сказал — дебил. Но ты и этого не поймешь. Отдыхай.

Терапевт встал и пошел к выходу. Его смешной хохолок оранжевых волос на синей коже напоминал…

«Ни хрена он не напоминал», — с досадой подумал Кимва.

Капитан встал с кровати и подошел к окну. Перед глазами открылся «незабываемый» вид неизвестной планеты. Преимущество тотальной амнезии было только в одном — мир открывался заново и каждый шаг в нем был событием. Глазами младенца нейтрал смотрел на горные хребты, покрытые бурной растительностью самых разных, порой даже ярко ядовитых красок. Реки с темно-фиолетовой матовой жидкостью текли по склонам, бурно ниспадая водопадами на отшлифованные скалы. Величественные существа, напоминающие птиц, медленно кружили над одной из вершин. Горизонт мог поразить даже грубое воображение. На фоне заходящих двух звезд, по небосклону были разбросаны гигантские куски некогда целостного спутника. Катастрофа межпланетного масштаба, уничтожившая луну, предположительно была грандиозной.

— Нравится? — раздался за спиной незнакомый голос.

Он оглянулся. У противоположной стены бокса в тёмном углу сидел гуманоид в больничной пижаме и смотрел на него. Кожа пергаментного цвета выдавала в нем представителя темных созвездий, а выцветшие глаза — бывалого вояку, уверенного в правоте своего дела и не задающего лишних вопросов.

— Простите, я вас не заметил. Меня зовут Кимва, капитан Кимва Оскариан, нейтрал. К сожалению, это всё что я знаю о себе. А вы?

— Дея Ажен, лейтенант нейтралов, но с другого сегмента сектора. Гуманоид вышел из тени ближе к окну и изящно протянув руку, улыбнулся.

— Вы, вы… — дрожащим голосом сказал Оскариан.

— Я женщина. К слову, мы тоже разумные, просто не кричим об этом на каждом шагу, как вы, мужчины. Спросила бы «удивлены?», но в вашем состоянии сейчас это невозможно. Меня тоже убили, поэтому я здесь. Мы инспектировали сухопутную операцию на седьмом рубеже сектора, когда темные, обойдя облачных с фланга, стали косить из дезинтеграторов всех подряд. Разумеется, кто там фильтровал, где враг, а где нейтрал. Потом я очнулась в инкубаторе темных на Просфере.

— Где?

— Планета, откуда началась атака тьмы на измерение. Красиво, величественно, но мрачно. Много насилия, всё подчинено жесткой иерархии эдилов. В общем, начали вербовать, предлагать всё и в безмерных количествах. Не стеснялись даже угроз. Хорошо наши прибыли вовремя и забрали. Я сначала тоже ничего не помнила, поэтому чуть в армию темных не записалась. Хорошо, что есть ментальные барьеры и маячок твоей текущей сущности, а то бы уже была на передовой.

— Вы здесь давно?

— Два с половиной периода по местному календарю. Основная память уже вернулась, сейчас работают над эмоциями и ментальной матрицей. Думаю, недолго осталось. Потом домой на отдых и опять в сектор.

— Можете хоть немного пояснить, что к чему? А то сектор, облачные и как это убили, если мы живы? Несмотря на отсутствие памяти у меня сейчас, очевидное я понимаю. Насколько я вижу, мы все тут разные, но говорим на одном языке. Мы все нейтралы, но нейтральны мы к чему?

— Много вопросов, капитан, но с вашей стороны справедливо их задавать. Я сама была в полной панике, когда очнулась. И вам действительно колоссально повезло очнуться в нашем кластере сектора, где все свои. Я вот очнулась среди пехоты темных, где самым добрым оказался врач, пожелавший мне убивать врагов с легким сердцем. Тогда меньше кошмаров будет сниться и никаких нервных срывов, как он сказал. Потом повернулся к тяжелораненому штурмовику и размозжил ему голову портативным дезинтегратором. Сказал, что такого проще заново создать, чем лечить.

— Зовите меня Кимва, думаю уставом это не запрещено, если таковой существует.

— Договорились, тогда и вы меня зовите по имени — Дея. Предлагаю перейти на «ты». Устав есть, потом знания и воспоминания вернутся, но для нейтралов правила проще. Мы всё-таки не воюем. Наше дело чтобы это зверство не вышло за рамки сектора.

— По рукам. А теперь рассказывай все по порядку. Времени у меня много, а память совершенно свободна — засмеялся капитан.

Дея уселась напротив окна поудобней, внимательно посмотрела на собеседника и со вздохом начала свой рассказ.

— Как я уже говорила, основная память ко мне вернулась, но я ещё не всё вспомнила и не всё знаю. Поэтому уж не обессудь, если я что-то не смогу тебе пояснить. Известная нам вселенная многомерна и многогранна. Существует несколько уровней разумных миров. Речь идет не о разных космических расах и их местоположении, а именно об уровнях существования разума. Каждая сущность проходит огромное количество перерождений или циклов, прежде чем попасть на иной. Притом в зависимости от накопленного опыта, сущность попадает как на высший уровень, так и на низший. В принципе — это общеизвестные истины и в них мало интересного. Но суть вселенной во взаимодействии её уровней, в переливе информации из одного в другой и в методах влияния систем друг на друга. Миры темных настаивают на правоте своих философских течений весьма агрессивно. Темные они не по цвету глаз или их звездных систем, а по привычке всё оттенять. У них всё на контрасте, всё максимально разделено и в тоже время едино, Абсолют во всём. Они не признают полумеры и не дают свободу выбора. Подчинение, иерархия, жесткая дисциплина и сила — основные критерии развития этих миров. Облачными мы называем противоположную сторону, так как их основные базы всегда и везде в туманностях. Не понимаю, почему эти цивилизации любят эту форму материи, но во всех мирах и измерениях найти их можно только именно в туманностях. Знания, генерируемые теми и теми, распространяются во все миры, вызывая при столкновении дисбаланс, войны, а порой упадок целых галактик. Если поначалу был азарт кто кого, то по итогу выяснилось, что с такими темпами силового решения скоро некого учить будет. Тогда начались великие переговоры между облачными и темными.

— А что предлагают облачные?

— Они предлагают многовекторное развитие, при котором каждый может найти себя в бесконечных мирах и реализовать свой потенциал на свой выбор.

— Но это же утопия? Не бывает системы без правил и наказаний за несоблюдение последних. В таком случае каждый будет делать что захочет и в мире воцарится хаос. И потом как может разумный определить, особенно с детских лет, что для него действительно хорошо? Только пройдя минимальное обучение, совершив кучу ошибок, можно прийти к каким-то более менее сносным выводам. Теория облачных больше напоминает демагогию.

— Не всё так утопично просто. На самом деле, у облачных есть законы и они достаточно суровы. Их несоблюдение карается жестоко и даже нежелание развиваться по рекомендуемому пути — преступление.

— Я так и знал. Вся эта болтовня о свободе выбора — иллюзия. Просто в некоторых системах создается образ волеизъявления, персональной судьбы и прочей, несуществующей реальности.

— Не спеши делать выводы. Суть всегда в балансе. Без жесткой внутренней дисциплины ещё никому не удавалось достичь высокого уровня развития, в том числе духовного. А когда за тебя все решают эдилы, притом на всех этапах жизни, то ты живешь не своим умом, а призрачными достижениями заранее продуманной иерархии ценностей.

— Ты сказала, что нас убили. Но мы живы. И что такое резервная копия?

— Ты перескакиваешь с темы на тему. Но раз уж спросил, быстренько освещу этот аспект. Любая разумная сущность, любой галактической расы, по сути, накопитель информации. Есть, конечно, какой-то собственный опыт, предназначенный для осмысления аккумулируемых данных во время перерождений. В зависимости от уровня развития, при твоих циклах, информация отбирается полностью и тебя запускают на повторный круг для сбора новой или оставляют уникальную часть, пополняя твой персональный набор опыта. То есть, увеличивают нестираемую часть, фактически создавая твой единственный и неповторимый образ. На более высоких уровнях оставляют всю информацию, уже никто не диктует как и в каком направлении тебе развиваться. По сути — это полная реализация бессмертия со стопроцентной ответственностью за свои действия. При этом есть Великий Накопитель. Я так называю в шутку вселенский разум, аккумулирующий все знания и формирующий материю, создающий копии и оригиналы. Поэтому воссоздать любого разумного не представляется проблемным. Немного материала для тела, закачали твои данные согласно статусу и ты опять живой. Разумеется, это не распространяется на низшие миры, где круг перерождений не связан с восстановлением. У них отбирают всю память и всё что им доступно в этом круге — жалкие обрывки воспоминаний из прошлых жизней и примитивная экстрасенсорика.

— Я правильно понял, мы уже не в низших мирах?

— Нет, к счастью, мы сейчас развиваемся на высшем уровне, но на самой пыльной полке — Дея улыбнулась. По спине Кимвы пробежали мурашки. Необычно для амнезии.

— А война, сектор. Почему мы здесь и почему мы нейтралы?

— Ах, да! Обе стороны конфликта, во избежание хаоса и разрушений по всей вселенной, договорились отвести часть пространства для выяснения отношений силовым способом. Грубо говоря, это такой ограниченный театр военных действий, куда отбираются сущности после смерти в своих мирах, им дается тело, вооружение. После чего отправляют разрывать друг друга за правое дело. Отбор ведут представители обеих сторон перед воротами распределителя. И те и другие вербуют достойных кандидатов с определенными характеристиками. Притом оппоненты порой не считаются с мнением рекрутов. Иногда это просто шантаж, особенно для тех, кто выявлен непригодным для перерождения и у него нет другого шанса остаться по эту сторону бытия.

— Распределителя?

— Конечно. Перерождение не идет автоматически. Всегда после того как крякнешь, идет разбор полетов, снятие информации и выносится вердикт куда отправлять сущность.

— Какой-то страшный суд.

— Можно и так назвать. А если учесть что разумные низших миров относятся ко всему с необдуманной легкостью, то у темных недостатка в пехоте нет. Много тупых и бесстрашных. Облачным тяжелее, у них все подразделения укомплектованы идеалистами и высоко обученными рекрутами. Очень много мотивированных добровольцев. И хотя сектор, а именно так называется театр военных действий, априори считается зафиксированным в пространстве, на самом деле он постоянно сдвигается то в одну, то в другую сторону. Темные постоянно пытаются приблизиться вплотную к миру облачных и штурмовать их цитадели. Для этого есть мы, нейтралы, следящие чтобы все оставалось стабильным по всем координатам.

— Вселенная состоит из двух противоборствующих систем? Жестко.

— Нет конечно! Я же сказала, что не всё знаю. Но в известном мире вселенная выглядит именно так. Есть цивилизации, вроде нашей, не участвующие в конфликте. Мы не поддерживаем ни одно из философских течений и поэтому при наших переходах из цикла в цикл, нас выбирают нейтралами. Ты скоро вспомнишь, как с тобой это было. Я согласилась, потому что мне просто хотелось искоренить эту дикость в секторе. После я поняла, что идеализм наказуем. Но было поздно, я подписала контракт. И теперь вместо того чтобы быть этнозоологом или химиком на нашей планете, я наблюдаю как миллионы потерянных душ в новых телах убивают друг друга всё изощреннее и изощреннее. А потом и меня периодически собирают из пепла, праха и тлена.

— Так ты тут не первый раз? А с какой ты планеты?

— Здесь первый. У нейтралов инкубаторы на каждом рубеже. А моя родная планета — Оскариан.

— Как?! — изумился капитан — но…

— Да, мы одной расы с тобой. Ты и это вспомнишь. У нас, жителей Оскариана, мужчины и женщины не похожи друг на друга. Цвет кожи, глаз, строение скелета абсолютно разные, будто мы из разных миров. На самом деле в природе этот феномен встречается настолько часто и все разумные спокойно к этому относятся. Но разительное отличие самцов и самок не вызывает такой фурор, когда это касается гуманоидов. В основном все поражаются нашими физиологическими различиями в первый момент знакомства с оскарианцами. Даже тебя выбило из колеи собственная раса, пока память не вернулась.

— Надо же! Какое совпадение! Мы с одной планеты и вместе в одной палате.

— Не совпадение. Но об этом потом. Завтра у тебя первые процедуры. Ничего не бойся, больно не будет. Насколько я понимаю, твою ментальную матрицу уже идентифицировали и персональные данные подготовили. Главное в первые часы не сойти с ума от нахлынувших воспоминаний. Сразу всего и столько, да ещё за весь период. Увидимся мы с тобой не скоро, ты будешь находиться под действием транквилизаторов, чтобы твоё собственное сознание не привело к коллапсу нервной системы. Но я тебя дождусь. Ведь случайностей не бывает.

— Не понимаю, что именно происходит, но интуиция подсказывает, что я рад твоему присутствию безмерно. С первой секунды, как я тебя увидел, чувствую внутреннее спокойствие. Мы были раньше знакомы?

— Нет. Ни в этой ни в прошлой жизнях. Есть особенность восстановления мужчин Оскариана. При всей вашей взвешенной внутренней системе приоритетов и ценностей, вы очень агрессивны и остро воспринимаете несправедливость. Женщины нашей расы наоборот, эмоциональны, но ласковы. Поэтому в первые часы после восстановления возле оскарианца должна быть оскарианка. Иначе никакие транквилизаторы не удержат нейтрала от побоища и желания доказать правоту. Поэтому я здесь. Вернее сказать, в том числе поэтому.

— Ты говоришь про секс?

— Вы, мужики, даже при полной амнезии об этом думаете. Видимо инстинкты возвращаются автоматически, только с другого конца. Секс не исключен. Какой смысл в разделении полов, если этим не пользоваться? Но главное — это вербальный контакт. Мужчины нашей планеты никогда не тронут женщину оскарианку. Это у вас в генах. Поэтому достаточно слова чтобы вас успокоить и призвать к рассудку. Давай не все сразу, особенно про гендерные отношения. Проще тебе понять особенности квантового перехода, чем то, что главное в женщинах. И не думай, что это сексизм. Просто не хочется перегружать неокрепшие умы.

Дверь в палату открылась и в помещение зашла «медсестра». Вернее — андроид, отвечающий за питание. Перед белым корпусом робота плыли два подноса с едой и напитками, а вместо головы на мониторе подавалась информация о химическом составе пищи, для успокоения. Дея указала рукой куда поставить ужин, а сама пошла и села за стол. Её плавные движения тела явно волновали жертву лучевого удара. Капитан отдавал отчет, что этот аспект его существования явно лишен защиты.

Овощное пюре шевелилось, а закуска то и дело моргала в соседней тарелке. Свежесть продуктов была приоритетом в лазарете. В закатных лучах обеих светил, куски луны выглядели зловеще. Глаза Деи были с поволокой и в приятном полумраке напоминали кошачьи. Она отдавалась наслаждению чревоугодия с тонким мурлыканием, особенно когда запивала стандартный армейский паёк свежевыжатым соком местного фрукта. Вытирая салфеткой свои губы пепельного цвета, она заставляла Кимву думать явно не о контрактных обязательствах в секторе.

— А гулять нам по территории разрешено? — почти без подвоха спросил Оскариан.

— Разумеется, но только после базовой загрузки. Без таковой ты можешь потеряться или стать жертвой местных хищников. Я понятия не имею о местной флоре и фауне, хотя сок просто изумительный — сказал лейтенант, и опять вытерла губы.

— Чертовы мысли, собраться, капитан, собраться! — судорожно думал Кимва и глупо улыбался младшему по рангу офицеру.

— А сейчас отбой, капитан Оскариан — промурлыкала Дея и пошла к своей кровати — ты не против, если я буду спать голой? Терпеть не могу много одежды на теле во время сна.

— Да…иии…нееет, как хочешь — захлебнувшись соком, выдавил Кимва. Сладкий фреш предательски пошел через нос и капитану захотелось вдруг выброситься из окна.

Дея нарочито медленно скинула свою больничную пижаму с себя и стала натирать тело ночным кремом. И хотя между их кроватями была полупрозрачная штора, это не помешало жертве амнезии оценить восхитительные контуры спортивного юного тела коллеги нейтрала. Остальное добавила фантазия, так некстати входившая в базовый нестираемый мужской набор памяти.

— Спокойной ночи, Кимва — раздался безразличный голос за шторой.

— Чтоб тебя! — подумал капитан и добавил как можно спокойней — спокойной ночи, лейтенант.