Ужас

У́жас (разновидность аффекта) — состояние человека под влиянием сильного страха (испуга), отличительной чертой которого является подавленность (оцепенение), иногда дрожь, в общем, отсутствие активной реакции по устранению источника страха.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Страх имеет множество оттенков, все зависит от особенностей личности и от ситуации. Человек, испытывающий страх, может ощущать тревогу, неуверенность, опасение, испуг, отчаяние, панику, ужас. Когда переживание становится очень сильным, может наступить аффект – такое название получило особое состояние, сформировавшееся в процессе биологической эволюции как определенный «аварийный» режим, в который входит человек в экстремальной ситуации.

Марина Куропаткина, Уличный бой без правил. Эффективные приемы защиты и нападения. Применение подручных средств для самообороны, 2006

Энергия не может стоять, она должна течь. Если мы сами не преграждаем ее поток, то она проходит как волна, возможно, причиняя неудобства, но не нанося вреда. Если же мы, поддерживая смелый и волевой образ, мешаем пройти этой волне, мы перенаправляем ее в мышцы тела. Сила подавленного страха будет создавать напряжение в теле (низ живота, область сердца) и станет накапливаться в бессознательной части нашего существа, усиливая напряжение. Ежедневно сдерживая боязнь, человек приобретает иллюзию, что ее почти нет, на самом же деле он постоянно ее копит. Бессознательность человека в этом случае растет, а чувствительность падает. Нежелание встречаться со своими страхами приводит к тому, что бытие человека выглядит как череда сменяющих друг друга психоэмоциональных состояний, а сам этот человек не может понять ни причин их возникновения, ни связей между ними. Чем больше накоплено страха, тем бессознательнее он становится, и это начинает влиять на все его существование: например, самой первой реакцией на любое сообщение или возникшую ситуацию будет испуг. Он может выражаться через тело, например, мурашками, эмоционально в виде одной из форм страха в диапазоне от неуверенности до ужаса, или на уровне ума мыслями вроде: «Что же теперь делать?» или: «Что с нами будет?» Реакция эта может длиться доли секунды, после чего ум установит привычный контроль и усмирит ее, но от внимательного наблюдателя ей не укрыться.

Руслан Жуковец, Как укротить эмоции. Техники по самоконтролю от профессионального психолога, 2015

Кроме этих возможностей переступить черту дозволенного в употреблении горячительных напитков, есть еще одна реакция организма человека – это ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство. Если в жизни какого-то индивида происходит событие, угрожающее его жизни, жизни его родных, вызывающее шок, стресс, у него могут возникнуть не только физиологические осложнения, но и психологические. И они могут повлиять на появление ночных кошмаров, постоянных мрачных, пугающих воспоминаний. Выброс адреналина в кровь при воспоминаниях о пережитом ужасе может способствовать тому, что против памяти человек использует алкоголь. В принципе убеждения, что все бывшие военные или милиционеры предрасположены к употреблению алкоголя, имеют в источнике вполне реальные примеры. Все они каждый день испытывали(ют) стресс. И те, кто находился (участвовал) в зоне боевых действий. И те, кто каждый день рискует своей жизнью ради блага всего человечества. И те, кто сталкивается каждый день с немыслимыми для простого обывателя жестокостями, убийствами и должны держать в поле зрения все аспекты преступлений.

Коллектив авторов, Стоп! Алкоголь!

Отсюда следует перцептивная сверхбдительность, направленная на опасность, которая объективируется и вызывает тревогу. Эта опасность принимает объектную форму грузового судна в ночи. В этом смысле, безусловно, существует разница между тем, что чувствовал Лемонье, и более смутным состоянием страха отчаяния человека, озадаченного тем, чтобы помочь самому себе перед лицом надвигающейся опасности. Эту разницу хорошо иллюстрирует венгерская поговорка, в которой Ференци усматривает эквивалент фрейдовской теории фобических страхов: «Страх бывает предпочтительнее ужаса»[4].

Жерар Швек, Добровольные галерщики. Очерки о процессах самоуспокоения

Здесь алгоритм формирования необходимого поведения был схож с действиями экспериментаторов в «противостолбнячной истории». Первый шаг – информирование об опасностях заболевания с привлечением видеоряда и прочих подробностей устрашающего характера – с этим заданием «напугать» прекрасно справилась устроенная в СМИ истерия по поводу шагающего по планете гриппа со свиным рылом. Раздувать явные и мнимые ужасы, лишать население сна и покоя – это излюбленные приемы манипулирования общественным сознанием (более подробно об этом поговорим в четвертой главе). Но для того, чтобы люди, вопреки здравому рассудку, поголовно нарядились в маски – одного запугивания было недостаточно. Приемом, сформировавшим необходимый «канал», стало отданное по всем инстанциям распоряжение об обязательном нахождении сотрудников на рабочем месте в защитной повязке. В некоторых организациях даже выдавались одноразовые маски – по несколько штук на отдел. Это при необходимости замены каждой маски каждому человеку каждые 2–3 часа. Но лед тронулся – люди привыкли видеть вокруг себя маски и респираторы. Люди свыклись с мыслью, что именно так они защищают себя от смертельной болезни – должны же люди были сами себе объяснить собственное не очень разумное поведение разумными доводами. Канальный фактор был установлен, цель внешней манипуляции – достигнута.

Елена Мерзлякова, АнтиЛох: не дайте себя провести, 2011

Другой излюбленный герой фильмов ужасов, Франкенштейн, воздействует на психологию зрителя более разнообразными средствами. Иногда «эффект Франкенштейна» связывают с опасениями людей по поводу того, что человечество будет уничтожено вышедшей из-под контроля техникой, или со страхом перед тенденцией науки к обезличиванию людей и превращению их в бездумные автоматы (страхи такого рода иногда называют «футуро-шоком»). А порой ни в чем не повинное, непонятое людьми и превратившееся в жертву чудовище пробуждает в нас сострадание (ср. «Человек-слон», «Красавица и чудовище», «Призрак оперы»). Психологическое значение устойчивых тем и образов будет рассмотрено ниже, в главе 2.

Гленн Вильсон, Психология артистической деятельности: Таланты и поклонники, -1

Что это нам дает с практической точки зрения? Для начала – то, что мы можем проследить, из какого именно механизма выживания в прошлом возникло любое современное тревожное расстройство. Возьмем, например, обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР). Люди с ОКР могут до ужаса бояться микробов. Глупая фобия? Вовсе нет, если смотреть с исторической точки зрения. До недавних пор мы были крайне восприимчивы к заразным заболеваниям, они нередко оказывались смертельно опасными (причем чем плотнее популяция, тем сильнее разрушительный эффект). Людям с ОКР также свойственно накопительство: они собирают старые газеты, одежду, еду и другие предметы. Эта склонность также могла быть полезной в примитивной среде с ограниченными ресурсами. Ведь даже в Средние века люди, не способные запасти на зиму достаточно еды, нередко погибали. Да что уж там, сезонную склонность к собирательству демонстрируют даже животные. Или возьмем навязчивый страх потерять контроль над собой и проявить жестокость – в доисторических условиях это было лишь очередным проявлением осторожности. В современных обстоятельствах подобное подавление кажется неадекватным, и тем не менее объяснить его происхождение нетрудно.

Роберт Лихи, Свобода от тревоги. Справься с тревогой, пока она не расправилась с тобой, 2009

Так что же такое катастрофа? Какое определение можно дать столь важному для нас понятию? Что несет человечеству, миру в целом катастрофа: только ужас, страх, отчаяние, смерть, а может быть, в конечном итоге она приводит хотя и к болезненной, но необходимой замене устаревшего новым, более прогрессивным, то есть является созидательным процессом совершенствования природы, подобным известному естественному отбору среди живых существ. Кстати, тоже сопровождавшемуся гибелью не приспособившихся к жестким условиям окружающей среды видов растений и животных.

П. В. Денисова, Энциклопедия катастроф, 2013

В эмоциональной реакции пациентки на этот сон преобладали ужас и отвращение. Она не могла истолковать его в свете переживаний, которые она испытала на предыдущей сессии, хотя она и предполагала, что сон и эти переживания каким-то образом связаны друг с другом. Я начал работу над этим сном, спросив пациентку о ее ассоциациях по поводу образа радостного воссоединения двух сестер и чувств, связанных с ним. Однако ничего не пришло ей в голову. Полагая, что она избегает появившегося в переносе на предыдущей сессии чувства «единения», я высказал вслух свое предположение о том, что ей, возможно, трудно позволить себе испытывать чувства ко мне, проявившиеся во время предыдущей сессии, или даже принять их в свое внутреннее пространство, что это и составляет сильный конфликт, в котором она сейчас находится. Она покрылась краской смущения и согласилась со мной, что это похоже на правду. Затем она попыталась войти в контакт с той частью своего я, которая уничтожала эти чувства, с презрением отвергая их (мужчина, стреляющий из ружья). Пугающий голос, принадлежащий этой части, порой обращался к ней с фразами, в которых звучала негативистская интонация: «Все это полная чушь – его чувства не настоящие – это все его техника – в конце концов, вас связывают только деловые отношения – он провожает тебя, прощается, и приглашает в свой кабинет следующего пациента, проделывая с ним те же самые стандартные процедуры».

Дональд Калшед, Внутренний мир травмы. Архетипические защиты личностного духа, -1

В заключение этого отдела явлений мне остается сказать еще несколько слов о двух последствиях высших степеней испуга, об обмороках и о том состоянии человека, которое на фигурном языке народа называется окаменелым. И то и другое явление, несмотря на все видимое несходство внешних признаков, принадлежит тем не менее к разряду усиленных отраженных движений. В самом деле, обморок происходит вследствие отражения с чувствующего нерва на бродящий, который, будучи сильно возбужден, значительно ослабляет или даже на время вовсе останавливает сокращение лица. От этого кровь не приливает к мозгу (бледность лица), а отсюда потеря сознания. Предтечей обморока бывает то состояние угнетения мышечной и нервной систем, которое называется обыкновенно параличом от страха. Объяснения эти нисколько не натянуты, потому что всякий слыхал, вероятно, что в минуту испуга останавливается сердце и уже потом начинает сильно биться. Людей, окаменевших от ужаса, мне случалось видеть лишь на картинах. Там это состояние выражается обыкновенно усиленным и продолжительным сокращением мышц лица и некоторых из мышц туловища (столбняк). Следовательно, и здесь эффект испуга есть усиленное отраженное движение.

И. М. Сеченов, Рефлексы головного мозга, 1863

Меньшему сомнению подлежат остальные источники сексуального возбуждения ребенка. Непосредственным наблюдением и последующим психологическим исследованием легко установить, что все интенсивные аффективные процессы, даже возбуждение от испуга, влияют на сексуальность, что, впрочем, может способствовать пониманию патогенного влияния таких душевных движений. У школьника страх перед экзаменом, напряжение перед трудноразрешимой задачей может приобрести большое значение, влияя на вспышку сексуальных проявлений и на отношение к школе, так как при подобных условиях часто появляется чувство раздражения, заставляющее прикасаться к гениталиям, или процесс, похожий на поллюцию со всеми ее вызывающими замешательство следствиями. Поведение детей в школе, ставящее перед учителем достаточно загадок, необходимо связывать с их зарождающейся сексуальностью. Возбуждающее сексуальность действие целого ряда неприятных по сути аффектов – боязливости, ужаса, жутких ощущений – сохраняется у многих людей и в зрелом возрасте и объясняется тем, что они всякий раз ищут любой удобный случай, чтобы испытать подобные ощущения, как только определенные, привходящие обстоятельства (принадлежность к призрачному миру, чтение, театр) притупляют серьезность неприятных ощущений.

Зигмунд Фрейд, Очерки по психологии сексуальности (сборник), -1

Столь же частое, но почти закономерно смешанное с ужасом и отвращением чувство страха перед маленькими животными имеет ту же основу, на что отчетливо указывает причина «жуткости» этих объектов. Из анализа таких фобий или страшных снов, которые возникают и у мужчин, хотя и реже, чем у женщин, видно со всей отчетливостью, что жуткость этих маленьких ползающих животных, таких как мышь, змея, жаба, жук и т. д., сводится к их свойству бесследно исчезать в маленьких земляных отверстиях. Они, следовательно, отчетливо символизируют желание возврата в материнское убежище, а тот ужас, который они вызывают, происходит оттого, что при этом они реализуют собственную тенденцию человека и вызывают страх как объекты, которые могут проникнуть в него самого2. Если в больших животных можно проникать в смысле первичной ситуации, пусть даже и вытесненной (страх), то жуткость маленьких животных заключается в опасности, что они сами могут проникнуть в тело. Впрочем, очень маленькие животные, такие как насекомые и т. д., уже давно истолкованы психоанализом как символическое представление детей или эмбрионов; и не только из-за их размеров, но и из-за их способности к размножению (символ плодовитости)3. Символом пениса, или, лучше сказать, идеалом пениса, они могут становиться, однако, только благодаря их способности полностью проникать в отверстия, при этом их существенное свойство – особая малость – привело даже к их толкованию как сперматозоидов или женских яйцеклеток, прямо указывающему на материнскую утробу как на место их пребывания.

Отто Ранк, Травма рождения и ее значение для психоанализа, 1923

В случае влияния установки катастрофизации событие, возможно, неприятное, оценивается как нечто неотвратимое, чудовищно разрушающее основные ценности человека, причем раз и навсегда, бесповоротно. Произошедшее событие оценивается как «вселенская катастрофа», и человек, оказавшись в сфере влияния этого события, как бы не в силах повлиять и изменить что-либо. Например, допустив ряд ошибок и ожидая неминуемых претензий со стороны руководства, сотрудник начинает такой внутренний монолог: «О, ужас! Ну все, это конец! Меня уволят! Это чудовищно! Что я буду делать? Это катастрофа!» Понятно, что, размышляя подобным образом, человек начинает порождать массу отрицательных эмоций и вслед за ними физический дискомфорт. Но совершенно иррационально сознательно накручивать себя и подавлять рассуждениями о произошедшем, относясь к нему как к катастрофе глобальных масштабов. Конечно, увольнение – это неприятно. Но катастрофа ли это? Нет. Может, это представляет смертельную опасность? Тоже нет. Рационально ли углубляться в трагические переживания, а не искать выход из сложившихся обстоятельств?

Д. В. Ковпак, Уроки мудрости. Притчи, байки и истории от психотерапевта, 2018

Господствующие воззрения являются только более или менее благоприятной почвой для распространения путем невольной передачи от одного лица другому тех или других психопатических состояний. Эпидемическое распространение так называемой бесоодержимости в средние века, бесспорно, носит на себе все следы установившихся в то время народных воззрений на необычайную силу дьявола над человеком; но тем не менее также бесспорно, что развитие и распространение этих эпидемий обязано главным образом, если не исключительно, силе внушения. Вот, например, средневековой пастор во время церковного богослужения говорит о власти демона над человеком, увещевая народ быть ближе к Богу, и во время этой речи в одном из патетических мест, к ужасу слушателей, воображаемый демон проявляет свою власть над одним из присутствующих, повергая его в страшные корчи. За этим следуют другая и третья жертвы. То же повторяется и при других богослужениях.

В. М. Бехтерев, Мозг и внушение, -1

Восстания же, наоборот, дело рук немногих и вызваны часто маловажными, или даже местными, или личными причинами; случаются часто среди малоцивилизованных народов, например среди жителей Санто-Доминго, в средневековых республиках, в Южной Америке; в них принимают участие преступники и сумасшедшие, которых вовлекает в восстание их болезненная потребность думать и чувствовать иначе, чем другие, честные и здоровые; благодаря своей природной импульсивности они не испытывают ужаса перед совершением таких актов для достижения своих целей, как цареубийство, пожары, от которых всякий другой отшатнулся бы в ужасе и которые по существу всегда бесполезны, преступны и всегда противоречат господствующему мнению и этическому чувству.

Чезаре Ломброзо, Анархисты, 1894

Как правило, испытуемые спали в течение нескольких минут, и данные ЭЭГ (электроэнцефалограммы) начинали стекаться в диспетчерскую. Я любил смотреть на то, как чертились волнистые линии ЭЭГ, показывающие, что человек перешел в фазу быстрого сна. Как только я хорошо освоил техобслуживание ручек аппарата, я был вознагражден работой по пробуждению спящего человека. Нужно было позвать его по имени по внутренней связи и спросить, что происходило в его голове непосредственно перед тем, как его будили. Я был заинтригован связью между остриями и волнами линий ЭЭГ и фантастическими образами и повествованиями о причудливых снах. И хотя я не могу вспомнить какую-то конкретную деталь сна, я очень живо помню, что был впечатлен тем, что фактически каждый сон содержал определенные эмоции – ужас и радость, гнев и печаль, ревность и ненависть. Этот опыт в лаборатории сна также показал мне, что один из путей понимания разума – это изучение мозга. Даже мне, пятнадцатилетнему, этот посыл был ясен: исключительно внутренние психические процессы (волны мозга и эмоциональная составляющая снов) без каких-либо внешних проявлений явно существуют и могут быть изучены в лаборатории. Вопреки утверждениям бихевиористов вам не нужно поведение – то есть действие, наблюдаемое со стороны, – чтобы иметь действительное психологическое явление.

Шерон Бегли, Эмоциональная жизнь мозга, 2012

Д.А. Хэдфилд в своей великолепной книге «Сновидения и кошмары» рассматривает эти и некоторые другие теории. Он указывает, что каждая из этих идей содержит в себе определенную долю истины, но ни одна из них не объясняет все факторы, относящиеся к сновидениям. Более поздние исследования показали, что даже внешняя стимуляция не может вызвать сновидение, а только войдет в число его образов. Сон не является просто последствием воспоминания, так как часто использует образы в уникальном проявлении, и мы вынуждены спросить сами себя, что оформлено в подобные образы нашей памяти. Во сне Арно, например, запах айвы отчетливо вошел в сон. Но чтобы быть до конца откровенными, придется признать, что внутренний страх и ужас также проявились в этом сновидении и могут, таким образом, быть использованы как значения самоанализа.

Дэвид Крисп, Что вам снится? Учимся понимать язык сна, -1

При всем богатстве и многообразии этих культурных особенностей нельзя не отметить глубинную общность переживаний в разные времена у разных народов, говорящую об универсальности тревоги как свойства человеческой натуры. Даже пропущенный через своеобразные культурные обычаи и верования гренландских эскимосов прошлого столетия синдром под названием «каяковый страх» (выражавшийся в боязни уходить на тюленью охоту в одиночку) по описанию не особенно отличается от того, что мы сегодня зовем агорафобией. Вполне современными выглядят случаи патологической тревожности, приводимые в древних трудах Гиппократа. Так, один из его пациентов испытывал страх перед кошками (простая фобия, которой сегодня по медицинской страховке присвоили бы код 300.29 согласно пятой редакции «Руководства по диагностике и статистическому учету психических расстройств» – DSM – V), а другой пациент боялся ночной темноты. Третьего, по свидетельству Гиппократа, «охватывал ужас» при звуках флейты, четвертый не мог пройти рядом с «самой мелкой канавой», хотя прошагать по самой канаве ему труда не составляло (типичные признаки акрофобии, боязни высоты). В тех же трудах Гиппократа упоминается пациент, у которого сейчас диагностировали бы паническое расстройство в сочетании с агорафобией (код 300.22 по DSM – V). Недуг этот, как характеризует его Гиппократ, «проявляется вдали от родных мест, когда на безлюдной дороге человека охватывает страх». В приводимых Гиппократом синдромах узнаются клинические явления, описанные в последних выпусках Archives of General Psychiatry и Bulletin of the Menninger Clinic.

Скотт Стоссел, Век тревожности. Страхи, надежды, неврозы и поиски душевного покоя, 2013

Эта книга перенесет вас в странный и искаженный мир серийного убийцы. Серийные убийцы встречаются относительно редко. Они воплощают одну из самых мрачных сторон человеческой природы, сочетая наиболее примитивные и извращенные формы сексуальности с яркой агрессивностью. Соединение этих черт толкает их на криминальное поведение. Крайняя степень извращенности неизбежно наводит ужас и в то же время вызывает интерес. Захватывающее повествование Джоэла Норриса раскрывает суть такой личности и выявляет причины, способствующие формированию синдрома серийного убийцы.

Джоэл Норрис, Говорят серийные убийцы. Пять историй маньяков, -1

Но итоговой причиной применения наркотиков становится неосознание того, что жизнь – единственная ценность человека. Лень и страх совершать какие-то поступки для приближения к особо значимой цели создают заведомо ложное впечатление того, что только наркотик поможет достичь этой цели. Поэтому, анализируя свой жизненный опыт и делая выводы на будущее, ориентируйтесь на успех. Если вас постоянно будет преследовать панический ужас перед чем-то новым, неизведанным, то намного благоразумнее будет совсем не начинать никакого дела. В ином случае вы обречены на неудачу и на отрицательную реакцию на вас со стороны среды, которая вас окружает.

В. Н. Копасова, Стоп! Наркотики!, -1

В экстремальных условиях многократно возрастают психологические нагрузки, меняются поведенческие реакции, снижается критичность мышления, нарушается координация движений, понижаются внимание и восприятие окружающей действительности, меняются эмоциональные реакции. У многих страх перед насилием намного выше реального риска подвергнуться нападению. На почве страха появляется чувство тревоги, трепета, которые могут перерасти в ужас с его физическими последствиями: слабость, неподвижность или паническое бегство. Такое состояние затрудняет поиск выхода из экстремальных ситуаций, вызывает безнадежность и отказ от активного сопротивления, от борьбы за свою жизнь.

И. В. Мельников, Как выжить в экстремальных условиях, -1

Выводы, которые мы могли бы сделать, если бы придерживались третьего, подхода, учитывающего одновременно психические и духовные аспекты внутренних событий (между мирами), были бы следующими. Да, мы рассматриваем ангела-хранителя как защиту, но тут же возникает вопрос: а что она защищает? И каков источник его сверхъестественной мудрости и сострадания? Может быть, ангел представляет собой фактор универсальной самозащиты из коллективного слоя бессознательного (возможно, из его «небесной» или «духовной» составляющей – см.: Jung,1988: 441–444), который иногда вмешивается в дела Эго, наподобие Орфы у Френци, когда травматического переживания становится для Эго «чересчур много». Похоже, что этому фактору доступно знание о чем-то, что остается неизвестным для Эго, как будто ангел «увидел», что эта ситуация (смерть отца) грозит маленькой девочке переживанием ужаса, способным разрушить ее Эго, и он появился на пороге комнаты, чтобы вовремя остановить ее и не пустить дальше. Этот ангел ввел девочку в измененное состояние сознания («покрыл бездну трансом») и, таким образом, диссоциировал ее от невыносимой реальности до тех пор, пока не пришла помощь от матери – посредничество и гуманизация затопляющего аффективного переживания тревоги и горя девочки. Другими словами, ангел защитил душу ребенка от аннигиляции.

Дональд Калшед, Травма и душа. Духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию, 2013

Человек принадлежит двум царствам, природе и обществу, он разрывается между ними, его существование есть вечный конфликт – эти идеи присутствовали и в ранних работах Фрейда, где речь шла о подавлении сексуального влечения социальными нормами. Теперь помимо либидо в поле зрения оказываются последствия подавления агрессивного влечения, рассматривается феномен «удивительной враждебности» к культуре. С древности (даосы, киники и др.) естественное противопоставлялось искусственному, природное – культурному, Конечно, Руссо не призывал нас «встать на четвереньки», а Ницше не предлагал уподобиться «хищным зверям», но так или иначе оппозиция природа – культура на протяжении последних двух столетий воспроизводится и в ученых трактатах, и в массовом сознании европейцев, становясь особенно острой в критические, переломные моменты истории. С одной стороны, предлагается картина бедствий, которые несет с собою цивилизация, доносятся призывы к естественности, «опрощению», «жизни по природе». С другой стороны, раздаются голоса противников: «Вглядитесь и вдумайтесь в естественное, в поступки и желания человека, не тронутого цивилизацией, и вы отпрянете в ужасе. Все прекрасное и благородное является плодом разума и расчета» (Бодлер Ш. «Об искусстве» – прим. ред.), В 10 – 20-е гг. нашего века получили самое широкое хождение «культуркритицизм» и «культурпессимизм», противопоставление «жизни» и «культуры» стало общим местом европейской философии.

Зигмунд Фрейд, Человек по имени Моисей, 1939

Перемена или переход, называемые «смертью» (это слово – лишь неправильное обозначение процесса), на которую все смотрят со страхом и ужасом, обычно происходит так естественно и просто, что большинство людей, покинув свое бренное тело, даже не осознают этого. А поскольку большинство умерших ничего не знают о духовной жизни после смерти, они оказываются в полном неведении о том, что перешли в иное состояние бытия. Лишенные физических органов чувств, они уже не видят земного света; не понимая высокой цели жизни, эти люди – словно слепые – обнаруживают, что попали в некие сумерки, называемые в Библии «кромешной тьмой», после чего бесцельно скитаются в той области, которая известна как земная сфера.

Карл Викланд, Тридцать лет среди мертвых, -1

Дальше – больше. Сильный эмоциональный стресс, ужас от пережитого состояния беспомощности, страх за собственное здоровье лишили Таню сна. И что было делать ее вегетативной нервной системе? Она, разумеется, «разбушевалась». Наконец, сами того не желая, «масла в огонь» подлили врачи. Вместо ожидаемой помощи и определенности Таня получила дополнительный стресс в виде загадочных формулировок и лекарственных средств, которые ей не помогали. Различие врачебных оценок она воспринимала или как некомпетентность врачей, что, конечно, само по себе пугает (ведь врачам все-таки доверяют самое дорогое – жизнь), или же как недостаточность медицинских исследований и анализов. Короче говоря, чем дальше в лес…

А. В. Курпатов, Как победить панические атаки, 2013

В пяти-шестилетнем возрасте дети наиболее часто испытывают страх перед смертью. Что и говорить, даже взрослому трудно понять, как мир будет существовать без него, и смириться с этим фактом ребенку это сделать еще сложнее. Почему страх смерти появляется именно в этом возрасте? Это обусловлено особенностями интеллектуального развития малыша. Он узнает смысл таких слов, как «время», «возраст», «жизнь», а вместе с ними появляется и страх смерти. Ребенку еще не понятна до конца тайна рождения, но вот осознание того, что концом всему является смерть, уже приходит и вызывает у него ни с чем не сравнимый ужас.

Алевтина Луговская, Если малыш боится, -1

Интересна теория перинатальных матриц С. Грофа. В процессе родов для плода наступает гиперстрессовая ситуация: он движется по родовым путям, встречая препятствия, испытывая неимоверный ужас от стеснения, удушья. Он не в состоянии переработать эти ощущения, он бессилен. Мощный отрицательный аффект запоминается, записывается, «впечатывается» в сознание. После, в кризисные моменты жизни, эти матрицы могут активизироваться: «заархивированный» аффект требует выхода наружу. «Выход» происходит посредством агрессии, зачастую немотивированной, мощной, «необузданной», разрушительной.

Ю. Б. Можгинский, Агрессивность детей и подростков, -1

Американский аналитик С. Томкинс (S. Tomkins) [23] в работе 1963 года «Аффект, воображение, сознание» обращает внимание на присутствие в бессознательной сфере лиц с параноидными проблемами различных враждебных чувств, к числу которых относится не только злость, но и «всепоглощающий страх». Даже наиболее грандиозные параноидные лица на бессознательном уровне испытывают «ужас деструкции со стороны других». С этим связан сознательный мониторинг каждого взаимодействия на уровне экстремальной бдительности.

Ц. П. Короленко, Личностные расстройства, 2010

Высокомерие Эго можно назвать комплексом Фауста, главного героя трагедии Гете. С одной стороны, его многочисленные устремления благородны, а с другой стороны, он бессилен в стремлении выйти за пределы своего понимания и контролировать происходящее. Фаустовы взлеты и падения создали основу современного мира с его чудесами и ужасами. Зойя полагает, что каждый из нас виновен в каждом отступлении от своей истинной сущности; эта вина мешает нам спать и служит причиной «недомоганий» наших современников. Об этом в начале ХХ столетия написал Рильке: «…нам вовсе не так уж уютно в мире значений и знаков»[30]. Таким образом, пресловутый путь прогресса – это утверждение гордыни, за которое приходится расплачиваться ощущениями недомогания, заменяющими осознание экзистенциальной вины.

Джеймс Холлис, Душевные омуты. Возвращение к жизни после тяжелых потрясений, 1996

Ничего нового по сравнению с «выговариванием» симптомов не происходило. Упоминаемое пациенткой психопатологическое явление само начинало отчетливо выступать на передний план. Например, во время анализа эпизодов глухоты у пациентки настолько ухудшался слух, что по временам для продолжения общения с нею мне приходилось прибегать к запискам. И всегда поводом для появления таких эпизодов был какой-либо ужас, пережитый ею во время ухода за отцом, или непростительное упущение, проявленное с ее стороны, и т. п.

Зигмунд Фрейд, Зигмунд Фрейд. Знаменитые случаи из практики, -1

Ранняя женитьба на женщине, похожей на мать, свидетельствует об актуальности у П. «подпольного» эдипова комплекса. П. инфантильно привязан к матери и ищет ее черты во внешних объектах. И он нашел их в девушке, ставшей его женой. В период тяжелых родов у жены П. испытал ужас от того, что может потерять ее. Она для него – объект раннего либидо. Он воспринимает жену как свою мать. Страх сепарации с «женой-матерью» вызывает потребность забыться. На помощь приходит алкоголь. Алкоголизация связана с переживанием ужаса от возможной утраты привычного объекта либидо (жены-матери). Такова цена «правильного» воспитания. Фрейд заметил: «бессознательное не ошибается». Но родители этого не знали. Они полагали, что поступают правильно, воспитывая сына в казарменном духе.

Ю. Б. Можгинский, Либидо – это просто, -1

Ужас – наивысшая степень выраженности страха. Он оказывает настолько тормозящее действие, что человек на какое-то время полностью теряет способность логически и критически мыслить. Очень часто страх данной интенсивности порождает панику. Его можно сравнить с торнадо.

С. Г. Зубанова, Детские страхи, 2013

Болезни подразделяются на священные, кармические и допущенные. Два первых вида понятны, но именно в книге «Иерархия» следует упомянуть о допущенных. Кто или что допускает эти болезни? Конечно, невежество и ужас неосознания. Мало не думать о них, дети тоже не думают, но заражаются. Нужно в сознании защититься и создать непроницаемую броню нервных излучений. Даже великие эпидемии не могут развиваться, если народ владеет сознанием. Опыт с веществом психической энергии показал бы, какую мощную антисептику люди носят при себе. При этом нужны два условия. Первое – осознание психической энергии; второе – осознание Иерархии, как единственного пути нагнетения психической энергии. Не следует смотреть на Иерархию, как на нечто отвлеченное. Нужно усвоить прочно, что она есть сильнейший жизнедатель. У Нас называют ее первым целебным средством. Но даже любую пилюлю нужно проглотить и любую мазь приложить.

Н. М. Дементьева, Агни Йога о здоровье, 2008

Люди давно пытались приоткрыть тайну антагонизма, возникающего между человеком и ползучими тварями – крошечным червем, безвредной, а часто и полезной маленькой змейкой, которая безрассудно заползла на обнаженную кожу. Другие создания могут возбуждать в человеке страх; он может отшатываться, пораженный ужасом, от медведя или тигра; многих других животных он может не любить, не доверять им или быть к ним абсолютно безразличным. И если по какой-то случайности они коснутся его плоти, то он никогда не чувствует столь сильного отвращения, какое чувствует от физического контакта с любой ползучей тварью. Для этого ощущения есть глубокая, уходящая корнями в далекое прошлое причина, столь же глубокая и широкая, как две крайности его существования – жизнь и смерть; и начало этой антипатии относится к началу его жизни как сознательного человеческого существа. Когда Иегова сказал, что между семенем женщины и семенем змия будет вражда, он изрек великую истину – и тогда была вновь объявлена война между белой и черной магиями на всю грядущую манвантару.

Н. Самохина, Учение Храма. Наставления Учителя Белого Братства. Часть 1, -1

Существуют еще не менее интересные проявления сна: сомнамбулизм (лунатизм) и гипнотизм. Сомнамбулизм, в свою очередь, бывает двух разновидностей: естественный и искусственный. Сознание при естественном сомнамбулизме оказывается как бы парализованным, человек совершенно не способен контролировать себя. Самое удивительное и поразительное состоит в том, что человек, находящийся в сомнамбулическом состоянии, даже может спокойно ходить по карнизам, при этом он не испытывает чувство страха и ужаса, поскольку зона мозга, отвечающая за безопасность жизни, является практически отключенной. Людей, страдающих таким недугом ни в коем случае нельзя будить, когда они совершают свои ночные путешествия. Но все перечисленное относится к безопасному проявлению сомнамбулизма. Дело все в том, что встречается, хотя и редко, криминальный, если можно так выразиться, сомнамбулизм, когда человек в подобном состоянии оказывается способным на преступление.

Я. С. Анохина, Золотой ус против бессоницы, -1