Диссоциация (психология)

Диссоциа́ция — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. В результате работы этого механизма человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним. Такая «диссоциированная» позиция защищает от избыточных, непереносимых эмоций.

Термин «диссоциация» был предложен в конце XIX века французским психологом и врачом П. Жане, который заметил, что комплекс идей может отщепляться от основной личности и существовать независимо и вне сознания (но может быть возвращён в сознание с помощью гипноза).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Каждый человек может и вынужден время от времени диссоциировать, то есть переживать умеренные измененные состояния сознания или изоляции от травматического опыта, для того, чтобы нормально функционировать. Захваченность комплексом сама по себе уже является состоянием диссоциации. Эго-сознание встревожено и в зависимости от продолжительности этого состояния может быть охвачено заметной дезориентацией и беспокойством. Так как комплексы обладают особым типом сознания, человек, находящийся «в комплексе», одержим своего рода чуждой личностью. При множественном личностном расстройстве эти различные состояния сознания не связаны сознанием воедино и Эго не способно соединить части психического. В этом случае Эго ограничено вследствие фрагментации сознания, а другие комплексы претендуют на обладание своего рода собственной эго-функцией, причем каждый действует более или менее независимо. Каждый имеет собственную идентичность и даже собственный способ контроля над телесными функциями. Некоторые наблюдения за множественными личностями обнаруживают удивительные психосоматические связи в каждой из субличностей. Преобладание одной субличности может выявить физические способности или, наоборот, затруднения, отсутствующие при доминировании других субличностей. Одна субличность реагирует аллергической реакцией на табачный дым, а другая может быть заядлым курильщиком.

Мюррей Стайн, Юнговская карта души. Введение в аналитическую психологию, 1998

Одной из характеристик посттравматического состояния является снижение способности вербализовать свой опыт. Травма «разрывает» постепенный и последовательный ход жизни. Этот разрыв отражается в рассказе человека о себе и своей жизни. Существует точка зрения, что словосочетание «травматический опыт» вообще не имеет смысла, ибо опыт есть процесс дискурсивный (van Alphen, 1999). Травма нарушает деятельность аффективно-когнитивных процессов, благодаря которым опыт интегрируется в структуры памяти. Травматическое воздействие слишком интенсивно для того, чтобы быть переработанным и интегрированным психикой. В результате происходит диссоциация: отщепление части опыта от сознания. Человеку, пережившему травму, трудно найти слова и значения, чтобы передать свои переживания, он как будто лишается способности к символизации опыта и к коммуникации в целом (Kopf, 2008). Однако в то же самое время для пережившего травму характерна потребность в создании нарратива: в человеке борются две разнонаправленные тенденции: стремление рассказать и защитная потребность в отрицании, избегании и подавлении.

М. А. Падун, Психическая травма и картина мира. Теория, эмпирия, практика, 2012

Данный взгляд был подкреплен наблюдениями по поводу военных неврозов (Freud S., 1919, 1939) (цит. по Г. Кристал, с. 2). Психическую травму этого рода правомерно рассматривать как неблагополучно пережитое экстремальное состояние, в котором человек в результате дисбаланса внешнего воздействия и внутренних возможностей не может действовать, оставаясь равным себе, теряет идентичность. В этой «энергетической» модели психотравма выступает как «брешь в стимульном барьере». Если пошатнувшийся в результате сверхсильного воздействия «защитный барьер» («защитный экран») выдержит, психический баланс восстановится. При прорыве «в психическом стимульном барьере» вместо защитной переработки неприемлемой реальности происходит уход от нее, т. е. вступает «вторая линия защит», направленная на то, чтобы травма вообще не была пережита. На языке психоаналитического подхода эти защиты определяются как «примитивные», «архаические» (архитипические), которые позволяют поддерживать функционирование психики, но на принципиально другом – клиническом – уровне. Дж. Калшед описывает процесс полиферации («озлокачествения») защит, самотравмирующих, саморазрушающих психику (Дж. Калшед), ведущих к самым различным ее расстройствам: расщеплению, диссоциации, регрессии, аутизму, тревоге отделенности, «тревоге дезинтеграции» (X. Кохут), «примитивной агонии» (Д.У Винникотт).

Коллектив авторов, Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Индивидуальные жизненные кризисы; агрессия и экстремизм, 2013

Одним из наиболее важных факторов развития психотравматизации в экстремальных ситуациях, с точки зрения приверженцев психодинамического направления, является включение диссоциативных процессов. Прогностически важным относительно психической травмы поэтому является наличие признаков диссоциации в экстремальной ситуации. Психодиагностическим инструментом, позволяющим ретроспективно оценить наличие диссоциаций переживания экстремальной ситуации, является «Опросник перетравматических диссоциаций» (В. А. Агарков, Н. В. Тарабрина, 1998). В остром периоде травмы диссоциация проявляется как механизм защиты от невыносимых негативных переживаний, она оказывает анестезирующее действие, выводит индивида из соприкосновения с интенсивными болезненными чувствами и эмоциями, вызванными травмой.

Коллектив авторов, Психология кризисных и экстремальных ситуаций. Психодиагностика и психологическая помощь, 2013

По мнению S. Follin (1958,1975), концепция аутизма гораздо шире диссоциации. Аутистический феномен возникает в острой онейроидной фазе как «своеобразная мутация» при «столкновении реального с фантастическим». Помимо дискордантности, аутистический процесс обусловлен субъективным «чувством потери себя», выражающимся, с одной стороны, в попытке «противостоять катастрофе», а с другой – «в погружении в психическое самоуничтожение». Аутизм, таким образом, может быть рассмотрен как определенный вид диссоциированной жизни, выражающий вторичную «алиенацию “Я” больного в глубинах его внутреннего мира». Внутренние законы сформировавшегося аутизма становятся законами дальнейшего развития шизофренической структуры.

Б. Е. Микиртумов, Аутизм: история вопроса и современный взгляд, 2012

За тонкой поверхностью сознания человека лежит относительно неизведанная область психической деятельности, природа и функции которой никогда не были ни систематически, ни адекватно изучены. Несмотря на существование большого количества клинического и экспериментального материала, касающегося мечтаний и грез, сна и дремоты, гипноза и гипнотических состояний, сенсорной депривации, истерических состояний диссоциации и деперсонализации, фармакологически индуцированных психических расстройств и т. д., предпринято мало попыток организовать и систематизировать эту разрозненную информацию в согласованную теоретическую систему. Я бы хотел интегрировать и обсудить современное знание о различных измененных состояниях сознания в попытке определить (а) условия, необходимые для их появления, (б) факторы, влияющие на их внешние проявления, (в) их общие и/или отличительные особенности и (г) адаптивные или дезадаптивные функции, которые они предоставляют человеку.

Коллектив авторов, Измененные состояния сознания. Хрестоматия, 2012

Приступы гнева и ярости – это то, что сдержать подчас бывает невозможно. Депрессия, алкоголизм, наркомания – это то, чем чаще всего страдают дети и подростки после катастроф, и это то, что скрывается и не связывается с психотравмирующей ситуацией. Положение усугубляется, когда человек желает доказать самому себе невозможное и делает попытки испытать снова те события и при этом удержать над ними контроль. Во время такой травмы может включиться самый мощный механизм психологической защиты – диссоциация, когда человек видит себя как бы парящим над своим телом во время происходящих травмирующих событий. Если диссоциация сохраняется и после травмы, то возникает ощущение, что ничего такого не происходило, но при этом и чувства куда-то исчезают, и возникает ощущение собственной нереальности, потери идентичности, когда собственное «я» куда-то вытесняется. После психологической травмы может появиться чувство вины за происшедшее, чаще это происходит с детьми – они думают, что заслужили такое наказание, и даже пытаются понять, за что. Однако вина за происшедшее (изнасилование, террор) лежит на том, кто реально это совершил.

Калюжнова И. А., Реабилитация после психологической травмы, 2013

Для сильной личности не характерен деперсонализационный оттенок самовосприятия и дереализационный оттенок восприятия окружающей обстановки. Появление этих модусов восприятия психодинамически означает включение механизмов защиты ослабленной личности, попытки с помощью диссоциации и отщепления дистанцироваться от угрожающих процессов в самом себе, сохранить интеграцию личностной структуры. С помощью этих примитивных защитных механизмов индивидуум пытается отрицать, что дестабилизация затрагивает собственную личность и воспринимаемую ею действительность. Дезадаптивность этой защиты обусловлена тем, что деперсонализация и дереализация сами по себе воспринимаются угрожающими, что самоподкрепляющим образом усиливает дестабилизацию.

Вид В. Д., Психотерапия шизофрении, 2008

Абрахам Маслоу относил потребность в уважении к наиболее высоким человеческим стремлениям, полагая, что ее удовлетворение связано с поддержанием уверенности человека в себе, силы, полезности, значимости. Два класса потребности в признании, с нашей точки зрения, указывают на разные пути ее удовлетворения. Один путь – собственные достижения, другой – завоевание престижа. И тот, и другой способствуют усилению или поддержанию чувства собственной ценности, однако каждый – разными способами. В первом случае путь достижения (конструктивного превосходства, по Адлеру) обеспечивает человеку переход к более высоким ценностям и потребностям – к самоактуализации, к стремлению быть тем, кем он может быть. Во втором – путь престижа, славы, стремления быть авторитетным создает впечатление получения общественного признания, которое не всегда соответствует истинному предназначению человека. Если они совпадают (статус и предназначение), то дорога к самоактуализации может быть открыта, если нет, то возможны серьезные препятствия на пути достижения внутреннего ощущения собственной компетентности. «Теологические дискуссии о гордости и гордыне, многочисленные теории глубинной диссоциации (или несоответствия собственной природе), выдержанные в духе философии Фромма, роджерсовские исследования «Я», работы таких эссеистов, как Эйн Рэнд… способствуют все более глубокому пониманию опасных последствий нереалистической самооценки – самооценки, построенной только на основании суждений окружающих и утратившей связь с реальными способностями, знаниями и умениями человека. Можно сказать, что самооценка лишь тогда будет устойчивой и здоровой, когда она вырастает из заслуженного уважения, а не из лести окружающих, не из факта известности или славы» (Маслоу, 2001, с. 89).

Харламенкова Н. Е., Самоутверждение подростка, 2007

Попытки раскрыть содержательную структуру аутизма были предприняты сторонниками экзистенциального подхода (Еу, 1954; Лэнг, 1995). В концепции Н. Еу негативная структура личности больного шизофренией характеризуется беспорядочностью, диссоциацией, «дискордантностью». Он называет пять общих клинических проявлений дискордантности: амбивалентность, парадоксальность (причудливость), потеря витальных контактов с реальностью, «деструкция» сознания (расстройство субъективной структуры). Неспособность человека проецировать себя на мир, тенденция к рассмотрению себя в потоке субъективности, диспропорция между «внутренним» и «внешним» существованием составляют постоянную инфраструктуру сознания при шизофрении. Страдающий больной пытается отгородить свой внутренний мир от мира других, от реальности, воздвигает «бредовую» стену, т. е. он заменяет реальный мир аутистическим миром. С нашей точки зрения, отождествление аутизма с бредовым состоянием само по себе неправомерно, так как шизофрения и тем более аутизм выходят далеко за рамки бредовых состояний.

Мелешко-Брушлинская Т. К., Патопсихология шизофрении, 2015

К неврозам Фрейд относит неврастению, истерию и невроз навязчивых состояний. Из смешанной группы неврастенических состояний он выделил самостоятельное заболевание, назвав его неврозом тревоги. Все эти неврозы, по Фрейду, заслуживают название сексуальных неврозов, так как основную их причину нужно искать в половой жизни больных. Уклонения в развитии нормального сексуального чувства подготавливают почву для развития психоневрозов. Невротики – это лица с сильно развитым сексуальным влечением. Благодаря столкновению полового влечения с моральным чувством и с требованиями современной культурной жизни получается ряд конфликтов. Эта постоянная внутренняя борьба несовместимых желаний и является причиной раздвоения, диссоциации личности, в более или менее резкой форме существующей у всех истеричных.

Вербина Г. Г., Введение в психоанализ, 2017

Примитивные (первичные) защиты, с точки зрения автора, действуют общим, недифференцированным образом во всем сенсорном пространстве индивида, сплавляя между собой когнитивные, аффективные и поведенческие параметры, в то же время более развитые вторичные защиты осуществляют определенные трансформации чего-то иного – мыслей, чувств, ощущений, поведения или некоторой их комбинации. К первичным, или примитивным, защитам Н. Мак-Вильямс (1998) относит изоляцию, отрицание, всемогущественный контроль, примитивную идеализацию и обесценивание, примитивные формы проекции и интроекции, а также диссоциацию и расщепление. К вторичным защитам (высшего порядка) автор относит морализацию, аннулирование, обращение против себя, смещение, реактивное формирование, реверсию, идентификацию, отреагирование, сексуализацию и сублимацию.

Коцюбинский А. П., Интегративная модель психотерапии эндогенных психических расстройств, 2011

При затяжном или массированном характере стрессора могут быть исчерпаны ресурсы организма и психики, проявляются признаки дистресса и патологических изменений. Также может происходить переход личности к дисфункциональным вариантам адаптации, например, к стойким аффективным нарушениям (депрессии), агрессивному поведению, психогенному ступору или к нарастанию психологической диссоциации.

Копытин А. И., Методы арт-терапии в преодолении последствий травматического стресса, 2014