Цитаты со словом «укоризна»
Похожие цитаты:
Ребенок не может жить без смеха. Если вы не научили его смеяться, радостно удивляясь, сочувствуя, желая добра, если вы не сумели вызвать у него мудрую и добрую улыбку, он будет смеяться злобно, смех его будет насмешкой.
Я обращался к Богу, не как отвергнутый грешник, в отчаянии, а спокойно, тихо.
Правда меня никогда не обидит, даже если она и горька. Я умею выслушивать горькие истины не обижаясь на тех, кто их мне говорит. Задевает меня лишь обидная несправедливость и явная ложь.
Не знает юность совести упрёков.
Я знаю, что злость — трусливое продолжение грусти, на мой взгляд; намного проще злиться на кого-то, чем сказать кому-то, что ты чем-то расстроен.
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Насмешка почти всегда не что иное, как робкая и скрытая злоба.
Кара, постигшая тебя, ещё очень мягка по сравнению с тем, что терпят другие: Это поистину отеческое наказание.
Женщина прощает презрение, грубость, ненависть. Она не прощает иронии.
Ирония — такое порицание, которое останавливается на полпути.
В ответ визгливым крикунам мы благородно промолчим.
Скорее смех, нежели печаль, делает нас рассудительными.
Даже самые суровые порицания не ранят, если чувствуешь, что порицающему было бы приятней хвалить.
Ты не должен сердиться на друга, который, желая тебе добра, заставит тебя очнуться от сладких грез, если бы даже он сделал это несколько сурово и грубо.
Самое трудное в жизни с женщиной, столь резко разделенной на духовное существо и собственно женщину, — это знать, когда надо повиниться перед ней как перед высшим существом и когда отечески останавливать ее, а иногда и прикрикнуть.
Это большое утешение для меня помнить, что Бог, к которому я приблизился в скромной и искренней вере, пострадал и умер для меня, и что он будет смотреть на меня в любви и сострадании.
Уважение — это застава, охраняющая отца и мать так же, как и ребенка: первых оно спасает от огорчений, последнего — от угрызений совести.
Совесть — это тот тихий голосок, который шепчет тебе, что кто-то смотрит.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Ложь во спасение извинительна. Нельзя прощать лишь того, кто говорит правду, когда его об этом не просят.
Мало найдется таких людей, для которых правда не звучала бы обидою.
Беда, если про вас напишут в печати! Худо, если раскритикуют, – это каждому ясно. Но вы покаетесь, и вас простят. А вот если похвалят вас, о, тут найдутся люди, которые никогда вам этого не простят.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Порицание не мешает выслушать и от первого встречного; хвалу же от человека хорошо выслушать, только присмотревшись к нему поближе.
Всё-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно.
В одном я — настоящая женщина: я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста — свои речи, в грудь — свои чувства. Поэтому - все у меня в первую минуту: добры, великодушны, щедры, бессонны и безумны.
Искусная ирония может исправить смешные стороны и недостатки, подстрекая самолюбие.
Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Зачем громко каяться, когда можно тихо грешить?
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит её?
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.
Честное слово, это так хорошо сказано, словно я сам это сказал!
Минута боя — самый благородный, святой момент. Нет выше этого момента. Разве бывают тогда у человека злоба, расчёты, лукавство, сребролюбие и другие пороки?
Самое чувствительное наказание, какому может подвергнуться тщеславие, — это презрительное невнимание.
Восхищение и фамильярность – незнакомцы.
Насмешка — это речь в пользу своего ума, но против своего сердца.
Р. спрашивает меня, что я имею против него. Я не могу простить ему откровенных признаний, которые я ему сделал.
"А я-то так радовался!" - с упрёком говоришь ты, если надежды твои не сбылись. Ты радовался - разве этого мало?
Скажи мне, кто тебя хвалит, и я тебе скажу, в чем ты ошибся.
Нынешние люди рождены для порицания. Из всего Ахилла они видят лишь пятку.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Письмо, достойное именоваться таковым, пишется под воздействием восхищения или негодования — в общем, крайних чувств. Понятно, почему рассудительное письмо — это письмо мертворожденное.
Для кого нет злых, для того нет и добрых.
Если похвалы, расточаемые друзьями, иной раз дают повод усомниться в их искренности, то зависть врагов заслуживает полного доверия.