Цитаты со словом «суетный»
Умеренность — это боязнь зависти или презрения, которые становятся уделом всякого, кто ослеплён своим счастьем; это
суетное хвастовство мощью ума.
Человек — изумительно
суетное, поистине непонятное и вечно колеблющееся существо.
Мы так
суетны, что придаем значение тому, что думают о нас люди, которым мы не придаем значения.
«Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в
суетном наряде, в который я принужден был облечь его»
«Я жду тебя, Счастье!Я жду во сне, когда ночь тихонько опускает вуаль на мои ресницы, когда холодные сияющие звезды уносят меня в просторы Вселенной. Я жду тебя, когда вступает в права
суетный день, затягивающий меня в круговорот забот, дел и проблем, и даже под тяжестью неразрешимости я жду и жду тебя,Счастье!Я ищу тебя,Счастье!Ищу тебя повсюду, даже там, где, казалось бы, бессмысленно искать. И все же я ищу, перебирая возможное и не возможное. Я надеюсь на тебя,Счастье!Надеюсь, когда все потеряно, когда нечего вернуть, когда уже нет места надежде, я надеюсь, что не забыта тобою,Счастье, и что ты различишь меня в лабиринте судеб и надежд. Но может быть, в этом и есть сущность твоя, чтобы искать, ждать и надеяться, о Счастье?!» — роман «Дождь»
Похожие цитаты:
Сколько шума и суеты проистекает из стремления к покою!
Если эгоистическое благополучие — единственная цель жизни, жизнь быстро становится бесцельной.
Кто хочет быть истинным мусульманином, тот да последует моему учению, гнушаясь роскоши, проводя дни и ночи в молитвах, избегая шумных забав грешников, их диких танцев и похотливых плясок, возвышаясь душой и мыслями к Всевышнему.
Обладание несколькими пороками мешает нам предаться всецело одному из них.
Истинная любовь не знает пресыщения. Будучи всецело духовной, она не может охладиться.
Лесть никогда не исходит от великих душ, она — удел мелких душонок, умеющих становиться еще мельче, чтобы войти в жизненную сферу важной персоны, к которой они тяготеют.
Жизнь, возведя человека на вершину благополучия, продолжает и там дразнить и мучить его. Впереди всегда остается что-то недосягаемое, вечный соблазн и вечная неудовлетворенность.
Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие — только одной, и притом очень жалкой.
Человеческая любовь живет неконтролируемыми и неуправляемыми темными желаниями; духовная любовь живет в чистом свете служения, предписанного истиной («Жизнь в христианском общении», Гл.1)
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
Страсть к познанию — вот источник высоких радостей, уготованных для благородных душ.
Честолюбие во все времена надевало на себя личину общественного блага или религии для того, чтобы морочить людей.
В жизни человека необходима романтика. Именно она придает человеку божественные силы для путешествия по ту сторону обыденности. Это могучая пружина в человеческой душе, толкающая его на великие свершения.
Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.
Если вы придёте к выводу, что Бога нет, то побуждением к добродетели будут для Вас сопряжённые с добродетельными поступками радость и удовольствие, а также любовь людей, которой они Вам ответят».
Родина требует себе служения настолько жертвенно чистого, что малейшая мысль о личной выгоде омрачает душу и парализует работу.
Я иду от тленного в нетленное царство, где не может быть волнения, никакого волнения в мире.
Мирские заповеди не имеют никакого значения для того, кто уверен в своей близости к Богу.
О, велик Господь наш, и велико Его могущество, и мудрости Его нет границ! И ты, душа моя, пой славу Господу твоему во всю твою жизнь.
Искусство — самый прекрасный, самый строгий, самый радостный и благой символ извечного, не подвластного рассудку стремления человека к добру, к истине и совершенству.
Работа отгоняет от нас три великих зла: скуку, порок и нужду. Будем работать без рассуждений, это единственное средство сделать жизнь сносною.
Действительно возвышенные умы равнодушны к счастью, особенно к счастью других людей.
Как бы ни кичились люди величием своих деяний, последние часто бывают следствием не великих замыслов, а просто случайностью.
Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)
Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.
Невежество — лучшая в мире наука, ибо даётся без труда и не печалит душу.
Десять лет беззаботного существования в Мэйфер показали мне, что жизнь, там или в любом ином месте, бессмысленна и невыносима без Бога.
Любовь должна не туманить, а освежать, не помрачать, а осветлять мысли, так как гнездиться она должна в сердце и в рассудке человека, а не служить только забавой для внешних чувств, порождающих одну только страсть.
Скорбь, подобно радости, имеет свои пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
Тщеславие предпочитает клевету молчанию, но забвение душит его.
«Возлюби ближнего своего» — это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» — И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.
Минута боя — самый благородный, святой момент. Нет выше этого момента. Разве бывают тогда у человека злоба, расчёты, лукавство, сребролюбие и другие пороки?
Исповедь как благочестивое дело — изобретение дьявола («Жизнь в христианском общении», Гл.5)
Гордый ум всегда бывает умом мелочным; гордая душа — это душа возвышенная.
Тщеславие делает любезными людей, не стоящих любви.
Не поддаваться пошлой переменчивости настроения. Велик тот, кто не подвластен прихотям.
Любовь для праздного человека — занятие, для воина — развлечение, для государя — подводный камень.
Самая могущественная страсть — тщеславие. Спаси меня от этой страсти, и я сам избавлюсь от остальных.
Даже в пороке есть своё разделение труда. Одни предаются размышлениям, другие действуют.
Сейчас у нас больше учёности, чем учёных, и точно также добродетели больше, чем людей добродетельных.
Верую, что с оживлением церковной жизни придут к нам многие, доныне чуждые нам.
Духовник — это человек, который, заботясь о нашей загробной жизни, зарабатывает себе на земную.
Избирать самого себя для свершения великого и трудного дела — это или безумие тщеславия, или осознание своей гениальности.
Мы трудимся лишь над тем, чтобы заполнить свою память, оставляя разум и совесть праздными.