Цитаты со словом «строчка»

Дайте мне 6 строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.

Мать никогда ни строчки не прочла из того, что я написал. Когда их друзья спрашивали обо мне, интересовались, каким я занят делом, в ответ звучала дежурная шутка: «Каким делом? О, да ведь он у нас пишет…» Словно говоря: да он же сумасшедший, целыми днями лепит из грязи пирожки.

Я хочу сказать несколько слов о Тарасе Шевченко как переводчик. По важности, непосредственности действия на меня и удаче результата Шевченко следует для меня за Шекспиром и соперничает с Верленом. Вот с какими двумя великими силами сталкиваюсь я, соприкасаясь с ним. Из русских современников и последователей Пушкина никто не подхватывал с такою свободою Пушкинского стихийного развивающегося, стремительного, повествовательного стиха с его периодами, нагнетаниями, повторениями и внезапно обрывающимися концами. Этот дух четырехстопного ямба стал одной из основных мелодий Шевченки, такой же природной и непреодолимо первичной, как у самого Пушкина. Другой, дорогой для меня и редкостной особенностью Шевченки, отличающей его от современной ему русской поэзии и сближающей его с позднейшими ее явлениями при Владимире Соловьеве и Блоке, представляется глубина евангельской преемственности у Шевченки, которою он пользуется с драматической широтой Рембрандта, Тициана или какого-нибудь другого старого италианского мастера. Обстоятельства из жизни Христа и Марии, как они сохранены преданием, являются предметом повседневного и творческого переживания этого большого европейского поэта. Наиболее полно сказалась эта черта в лучшем из созданий «кобзаря», поэме «Мария», которую я однажды был счастлив перевести, но можно сказать, что у Шевченки нет ни одной строчки, которая не была бы овеяна тем же великим освобождающим духом.

Безгранично талантливый, он подсознательно наделял окружающих такими же качествами, ему хотелось, чтобы все могли то, что может он, и он удивлялся тому, что они не могут. Бесспорный лидер, он старался не раздражать окружающих своим талантом, не обижать их им. Это такая же редкость, как и сам талант, быть может, большая. Душевная щедрость — в наше время это звучит дико, правда? Каждому Моцарту — по Сальери. Не важно, что у Цоя не было своего конкретного, личного… «светлый» его образ он носил в душе. Имя ему — неуверенность. Как каждый рядовой гений, Цой не был уверен, что творения его действительно настолько хороши. Он умер — и стал свободен окончательно. Издаются какие-то книжечки на потребу толпе. Юркие прихлебатели: газетчики, знакомые, незнакомые — все спешат урвать кусок и примазаться, притереться потным своим животом, и девочки, разинув рты, смотрят на них, а они, пощипывая девочек, цедят: «Помню, мы с Цоем…» Рок-н-ролл мёртв. Цой думал, что он — рок-певец. Они, ещё уцелевшие, его постаревшие однополчане, знают, что это не так. Не совсем так. Он был просто Поэт, со смятой душой, сторонящийся окружающих, подсознательно ожидающий от них чего-нибудь ещё. Он мог бы в жизни не брать в руки гитару — голоса у него просто не было. Всё равно строчки истекали из него и оставались жить. Знаете, идёт босой человек по дороге, ноги изранены, и кровь сочится в пыль и скатывается в шарики. И по этим следам человека всегда найдут пущенные вослед собаки.

Бывает легче читать между строк, чем строку за строкой.

Не читайте между строк вслух.

Перед вами четыре рассказа, которые я сочинил шутки ради и напел без слов, поскольку слова, выстраиваясь в строки, сами ложились на бумагу.

Когда я переводил «Гамлета» — я обложился переводами чужими, всеми, которые мне были только доступны и известны, — и двигался от строки к строке, сверяясь поминутно;..

Я написал то, что мне хотелось прочитать. Люди этого не писали, пришлось самому.

Тот, кто не надеется иметь миллион читателей, не должен писать ни одной строки.

Писать музыку не так уж трудно, труднее всего — зачёркивать лишние ноты.

Молодых поэтов не читай. Если совсем не можешь обойтись без чтения — читай сказки Андерсена и «Записки Пиквикского клуба».

Книги следует читать так же неторопливо и бережно, как они писались.

Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть. Именно это всегда побуждало меня взяться за перо. Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому...

Оригинальная техника Раббойза состояла в том, что он рвал рукопись на клочки, а затем наклеивал это всё наобум на бумажные листы.

Я Некто чье имя написано на воде.

Болтливый человек — это распечатанное письмо, которое все могут прочесть.

Только что пролистал одну биографию. Мысль о том, что все упомянутые в ней персонажи существуют уже только на страницах этой книги, показалась мне настолько невыносимой, что я лег, дабы не упасть в обморок.

В любом случае, песня пишется сама по себе, так что мне больше нечего сказать.

Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур, и всё равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».

Если ты напечатал два рассказа в вечерних газетах и одно стихотворение в «Ниве» — не торопись выпускать в свет «Полного собрания» своих сочинений.

Открыв антологию религиозных текстов, я сразу напал на такое изречение Будды: «Ни один предмет не стоит того, чтобы его желать». Я тотчас же закрыл книгу, ибо что еще читать после этого?

Уж лучше буква закона, чем его цифры.

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Человек сделан из книг, которые он читает.

И те, что пишут не для славы, желают признания, что хорошо написали, а те, что читают их, — похвалы за то, что прочли.

История фанатизма написана одними слезами и кровью; каждая страница написана ими и высушена на огне костров.

Есть люди, которые помнят, что жизнь надо писать набело, потому они и работают оперативно, не забывая о достоинствах человеческой жизни.Всегда один раз и набело пишет человек свою книгу жизни.

Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.

Разум человеческий владеет тремя ключами, открывающими все: цифрой, буквой, нотой. Знать, думать, мечтать. Все в этом.

Таланту только в счастливые минуты удается составить из точек линию, которую гений проводит одним росчерком пера.

Некоторые ценят книги по их объему, точно написаны они для упражнения рук, а не ума.

«Бумажная цифра — мёртвая цифра, а цифра в электронной форме способна рожать мысли и действия»

«Книги имеют свою судьбу…» Это значит, что книги, взятые для прочтения, обратно не возвращаются.

На любом языке можно написать фортрановскую программу.

И вот как пишется история!

Полагаю, люди иногда забывают то, что, когда я пишу песни, я зачастую пишу их за 20 минут.

Беда тех, кто пишет быстро, состоит в том, что они не могут писать кратко.

Для писателя сменить язык — всё равно что писать любовное письмо со словарем.

Начало жизни написано акварелью, конец — тушью.

Можно и не обладая глубоким умом писать так, что другому понадобится много ума, чтобы понять написанное.

Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … Гоголь писал, стоя за конторкой.

Мне кажется, что моя аудитория не очень-то и вникает в тексты.

Лучшие книги те, о которых читатели думают, что они могли бы написать их сами.

Компилятор делает книги из чужих цитат; афорист сочиняет цитаты для чужих книг.

Корректор — злоумышленник, который делает вашу книгу бессмысленной, но искупает свою вину тем, что позволяет наборщику сделать ее неудобочитаемой.

Люди стали для меня книгами. Я прочитываю их от корки до корки и выбрасываю за ненадобностью. Чем больше читаю, тем ненасытнее становлюсь.

Я читаю его как открытую книгу. Ну и книги же у нас издают!

Вариации Брамса лучше, чем мои, но мои были написаны до него.

Не читай на ходу — столкнешься с жизнью.

Хороший любовный роман должен быть написан плохо.

Как напоминание себе напишите крупными буквами и повесьте на видном месте хотя бы такое высказывание: "Что можешь - миру расскажи. Но прежде - покажи!" Или такое: "Человек ценится не по словам, а по делам своим".