Цитаты со словом «страшилище»
Похожие цитаты:
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
Ревнивец — это ребёнок, который пугается чудовищ, созданных в потемках его воображения.
Живое не может быть уродливым.
Последние уродливые содрогания молодости охватили моё поношенное существо.
Вы, желающие держать народ в невежестве, берегитесь — вам больше всего грозит опасность! Разве вы не видите, как легко сделать из грубого животного жестокого зверя?
Смельчак — это тот, кто не боится сказать дьяволу в лицо, что он дьявол.
Теперь я один. Не совсем один. Есть еще эта мысль, она рядом, она ждет. Она свернулась клубком, как громадная кошка; она ничего не объясняет, не шевелится, она только говорит: «нет». Нет, не было у меня никаких приключений.
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли затем жаловаться, что его раздавили?
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Людоед! Сколько в тебе человеческого!
Живой человек, лишенный разума, — страшнее, чем мертвец.
Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.
Минотавр: Кабы свинье рога — всех бы со свету сжила.
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Человек — не ангел и не животное, и несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.
Человек — самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойственно охотиться на себе подобных.
Прощание с Матёрой (1976). Название стало крылатым выражением.
Любая влюбленная узнает себя в Русалочке Андерсена, которая из-за любви сменила свой рыбий хвост на женские ножки, хотя ступала при этом словно по ножам и иголкам.
Некоторые должности похожи на крутые скалы: на них могут взобраться лишь орлы и пресмыкающиеся.
Человек хуже зверя, когда он зверь.
Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса — волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков.
Кабан опасней медведя, после тигра самый опасный зверь. Кабан, если свалил сам, то изрубит до конца, а с медведем можно еще и побороться.
Хищника надо ласкать по оружию — тогда он не боится.
Там, где все горбаты, прекрасная фигура становится уродством.
Тот не человек, кто не боролся с жизнью и не оставил в ее логове клочьев своей шерсти.
Вот жизнь человека: в двадцать лет — павлин, в тридцать — лев, в сорок — верблюд, в пятьдесят — змея, в шестьдесят — собака, в семьдесят — обезьяна, в восемьдесят — ничто.
«Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя» - причина, по которой большинство хищников прекращает охоту, столкнувшись с вогнутым оборонительным полумесяцем павианов.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто её видел.
Человек один убивает, уничтожает живых существ больше, нежели пожирают их все плотоядные животные, вместе взятые.
Я король ящериц, я способен на всё.
Самая сильная ненависть, как и самая свирепая собака, беззвучна.
Величайший враг человека — человек, который по наущению нечистой силы становится волком, дьяволом для себя и для других.
Зачем нападать на Бога? Возможно, он так же несчастен, как мы.
Сто раз просыпаюсь за ночь. Каждый сон маленький, как рыбья чешуйка. К утру я весь в этой чешуе.
Красота - это страшная сила.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.
Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.
Уродство сатаны ничто пред злобным женщины уродством!