Цитаты со словом «спесивый»
Похожие цитаты:
Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.
Гордый требует от себя больше, чем от других; надменный - ставит себя выше других.
Достоин презренья надутый дурак,Что жизнью роскошной кичится:Богатство — всего только плата за страхБогатства внезапно лишиться.
И гордость, и самолюбие, и тщеславие, сюда можно прибавить — высокомерие, надменность, чванство, — все это разные виды одного основного явления — «обращенности на себя»
Человек тщеславный и слабый в каждом видит судью; гордый и сильный не знает никакого судьи, кроме себя самого.
Никогда не будьте самонадеянными и окажите людям услугу, считая их такими дураками, какими они являются на самом деле.
Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином.
Из всех наций на свете англичане — самые глупые в беседе и самые умные в деле.
Что такое аристократ? Человек, который потрудился родиться.
Ничто не делает нас такими трусливыми и бессовестными, как желание быть любимыми другими людьми.
Благородное "Я не хочу" не имеет худшего врага, чем трусливое, лживое "Вот если бы я захотел!..".
Случайными добрыми делами слабые люди хотят вернуть себе собственное уважение, тщеславные — возвысить себя в глазах общества.
— Все евреи наглы (по Меньшикову), Меньшиков — наглец, следовательно, он еврей.
Не подобает мужам благородным браниться, как простолюдинам.
Неразговорчивые всегда импонируют. Трудно поверить, что человеку нечего скрывать, кроме своего ничтожества.
Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.
Гораздо лучше дать себя разорить легкомысленному племяннику, чем дать себя прокормить брюзгливому дядюшке.
Тщеславный так полон самим собою, что в нем нет места ничему другому.
Золотой болван — всё болван.
Чарльз метил высоко. Так всегда поступают умные бездельники, чтобы оправдать своё безделье перед своим умом.
Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.
В свете встречаешь людей четырех разрядов: влюбленных, честолюбивых, наблюдателей и дураков... Самые счастливые - дураки.
Дурак льстит самому себе, умный льстит дураку.
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.
Довольно много людей, презирающих богатство, но мало отдающих его.
Благородные люди всё помнят, расчётливые ничего не забывают.
Достаток делает нас ленивыми, самодовольными и бездеятельными.
Раболепная посредственность — вот кто всего добивается.
Христианский бог — ужасно неприятное создание: жестокий, мстительный, капризный и несправедливый.
У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти.
Невежество бывает двоякого рода: одно — безграмотное, предшествует знанию, другое — чванное, следует за ним.
Люди рождаются невежественными, а не глупыми. Глупыми их делает образование.
Надменность — это карикатура на гордость.
Называть деспота деспотом всегда было опасно. А в наши дни настолько же опасно называть рабов рабами.
Умный считает, что он такой же, как все, глупый — что все такие же, как он.
Сборище невежественных людей живо напоминает мне стадо.
Всякий сброд до жалости общителен.
Надо иметь некоторый опыт обращения с людьми, чтобы отличить знаки истинной благосклонности от льстивых любезностей, сказанных из корысти или из тщеславия.
Неуч только скучен, педант же несносен.
Нет ничего высокомернее бессилия, которое чувствует, что его поддерживают.
Почти все великие люди бывают деспотичны, но деспоты редко бывают великими людьми.
Бедная мудрость частенько бывает рабой богатой глупости.
Хитрые люди презирают учение, простые преклоняются перед ним, мудрые пользуются им.
Глупый запоминает обиды, умный — обидчиков.
Я горд, когда я сравниваю себя. Я скромен, когда я себя сужу.
В царстве лжи мужчины — простолюдины, женщины — аристократия.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Наши великие демократии всё ещё склонны считать, что глупый человек скорее окажется честным, чем умный, а наши политики извлекают выгоду из этого предрассудка, выставляя себя ещё глупее, чем создала их природа.