Цитаты со словом «преступница»
Похожие цитаты:
Я могу простить вора и убийцу, но предателя - никогда.
«…полиция может мгновенно превратить свидетеля в соучастника», — роман «Дождь»
Самое невинное занятие люди могут сделать преступлением.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Понимать людей, а не судить. В жизни нет преступников — есть только жертвы.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Женщины вообще не могут быть совершенно правдивыми. Они всем решительно лгут: судьям, своим любовникам, своим горничным и самим себе.
Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.
Факт, что игрок находился в цейтноте, по моему, столь же малоизвинителен, как, к примеру, заявление преступника, что во время совершения преступления он был пьян.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Кто в мыслях готов совершить преступление, тот, может быть, даже преступнее того, кто совершил его.
Наблюдать спокойно за преступлением, значит его совершить.
Большое число соучастников не оправдывает преступления.
Правда — это то, что каждый из нас обязан рассказать полицейскому.
Все ошибки природы — невротики, сумасшедшие, преступники, алкоголики, трудные дети, самоубийцы, извращенцы и проститутки — ошибки лишь постольку, поскольку общество не заинтересовано в их исправлении.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Судья, вынесший обвиняемому приговор в припадке гнева, сам заслуживает смертного приговора.
Политик напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Если одно-два приветливых слова могут сделать человека счастливым, надо быть негодяем, чтобы отказать ему в этом.
Каждую мысль, которую я заковал во фразу, я обязан освободить своими делами.
Я всегда считал респектабельных людей подлецами, и теперь каждое утро с тревогой разглядываю в зеркале свое лицо — нет ли на нем признаков подлости.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
Циник — негодяй, который вероломно видит мир таким, какой он есть, а не таким, каким должен быть.
У каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознаётся даже себе самому.
Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может совершить над ней насилие.
Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели как следует воспользоваться.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.
Иногда достаточно убить человека, чтобы не быть им убитым.
Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.
Убив один раз, человек становится негодяем, тысячу раз — героем.
Юридическое убийство (Судебное убийство).
Контрабандист — это единственный честный вор, ведь крадет он только у государства.
Убей одного человека — и ты станешь убийцей. Убей миллионы — и станешь завоевателем. Убей всех — и ты станешь Богом.
Что касается Страшного суда, думаю, Господь Бог будет не в состоянии судить грешников, потому что знает их чересчур хорошо.
Нет человека, которого обманула бы его совесть, когда он судит о чужих поступках.
Две вещи, которыми мы особенно дорожим, — это наша репутация и наша жизнь. Не больно ли только думать, что самый презренный навет может лишить нас первой и самое хрупкое оружие — второй?
…Увезите меня подальше отсюда, — в этой гадкой стране я уже достаточно всего натерпелся, с меня довольно! Им удалось отнять у меня всё, даже святой восторг перед моим искусством — моё последнее прибежище.