Цитаты со словом «подстрекательница»
Похожие цитаты:
Самое невинное занятие люди могут сделать преступлением.
Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться.
«…полиция может мгновенно превратить свидетеля в соучастника», — роман «Дождь»
На многих женщин я смотрел с вожделением. Я совершил множество прелюбодеяний в сердце своем.
Кто в мыслях готов совершить преступление, тот, может быть, даже преступнее того, кто совершил его.
Самая благородная и сладкая месть — это прощение.
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Наилучшим способом воспрепятствовать преступлениям было бы убедить всех, что преступление — это не более чем выражение малодушия.
Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели как следует воспользоваться.
Эгоизм — это единственный грех, подлость — единственный порок, ненависть — единственное преступление. Все остальное легко обращается в добро, но эти упрямо сопротивляются божественному.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Избавиться от жизни значит лишить себя удовольствия смеяться над ней. Единственный возможный ответ человеку, который заявляет вам о своем намерении покончить с собой.
Немалое благо для семьи — изгнание из неё негодяя.
Женщины вообще не могут быть совершенно правдивыми. Они всем решительно лгут: судьям, своим любовникам, своим горничным и самим себе.
У каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознаётся даже себе самому.
Во всякой лжи можно сознаться, только в святой необходимо упорствовать.
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Судьба для тирана — оправдание злодейства, для глупца — оправдание неудачи.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
Какой прелестный мир обретаю я в этом сокровенном уголке, который так несправедливо считается гнусным!
Я совершенно уверен, что никто не должен ни на минуту колебаться прибегнуть к оружию для защиты бесценного дара свободы, от которого зависит все добро и зло в жизни, однако оружие, смею добавить, последнее средство.
Человек может умереть благородной или подлой смертью, точно так же, как может прожить благородной или подлой жизнью.
Циник — негодяй, который вероломно видит мир таким, какой он есть, а не таким, каким должен быть.
Если воля не допускает размышления, за этим непременно последует раскаяние.
Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели. Дети смотрят на них в этом случае как на последствия, а на самих себя — как на жертвы раздражения того, кто наказывает.
Сверхъестественная жалкость людей и невозможность не быть с ними жестоким. Иначе задушат, не по злобе, а так, как сорняк душит злаки.
Дано и отдано? Подарено и взято? Все погашается возвратом? Торгаши! Вы выдумали благодарность, чтобы поймать в зародыше И удушить добро!
Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Настоящая низость в юности ещё преступнее, чем в зрелом возрасте, зато слабость, наоборот, гораздо более извинительна.
Для измены родине нужна чрезвычайная низость души.
Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.
Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.
Если вы придёте к выводу, что Бога нет, то побуждением к добродетели будут для Вас сопряжённые с добродетельными поступками радость и удовольствие, а также любовь людей, которой они Вам ответят».
Ничто не делает нас такими трусливыми и бессовестными, как желание быть любимыми другими людьми.
Движения ревности должны быть несносны, когда происходят от любви, которая нам противна.
Долг — начало рабства, даже хуже рабства, потому что кредитор неумолимее рабовладельца: он владеет не только вашим телом, но и вашим достоинством и может при случае нанести ему тяжкие оскорбления.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Наблюдать спокойно за преступлением, значит его совершить.
Превращая Думу в древний цирк, в зрелище для толпы, которая жаждет видеть борцов, ищущих, в свою очередь, соперников, для того, чтобы доказать их ничтожество и бессилие — я думаю, что я совершил бы ошибку.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.