Цитаты со словом «переворачиваемый»
Похожие цитаты:
Если голова и книга приходят в столкновение и слышен звук пустого тела, - всегда ли виновата книга?
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Шум оружия заглушает голос законов.
Я читаю его как открытую книгу. Ну и книги же у нас издают!
— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Развитие слуха — это самое важное. Старайся с юных лет распознавать тоны и лады. Колокол, стекольная рама, кукушка, — прислушайся, какие звуки они издают.
Судьба одинаково поражает и сильных, и слабых, но дуб падает с шумом и треском, а былинка — тихо.
Слово происходит от звука, звук в слове.
Белый гауссов шум представляет собой маловразумительное гудение.
Как самое правдивое общество всегда приближается к одиночеству, так самая великолепная речь в конце концов падает в тишину. Тишина слышна всем, всегда и везде.
Над городом послышался скрип колеса фортуны.
Ах, как хорошо бы мне жилось, оставь меня в покое эти геологи со своими ужасными молотками! Их стук раздаётся в конце каждого библейского стиха.
Только что пролистал одну биографию. Мысль о том, что все упомянутые в ней персонажи существуют уже только на страницах этой книги, показалась мне настолько невыносимой, что я лег, дабы не упасть в обморок.
Я не слышу в своём воображении части музыки последовательно, я слышу её всю сразу. И это наслаждение!
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.
Рисование — это тишина для ума и музыка для глаза.
Критик похож на автомобиль: чем он хуже, тем больше от него шума.
Смех умного виден, а не слышен.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Если в концерте во время паузы, выдерживаемой оркестром, вдруг раздадутся оглушительно-наглые хлопки — знай, это дурак.
Когда я переводил «Гамлета» — я обложился переводами чужими, всеми, которые мне были только доступны и известны, — и двигался от строки к строке, сверяясь поминутно;..
От десяти говорящих людей больше шума, чем от десяти тысяч, которые молчат.
Вот — стою — под прицелом Неподвижной мишенью.И рассыпались годы,Как из книги листочки…Под родным небосводомЖизнь по тонкой цепочкеДокатилась до точки.
Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.
Бывает легче читать между строк, чем строку за строкой.
Оригинальная техника Раббойза состояла в том, что он рвал рукопись на клочки, а затем наклеивал это всё наобум на бумажные листы.
Брак — это долгий разговор, прерываемый спорами.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Деревья — и те как будто издают стоны, когда им наносят увечья.
Помнится, до меня донёсся шум аплодисментов. Потом мне сказали, что во время родов началась гроза, но я была уверена, что мне аплодирует весь мир. Я думала, что это лучше и значительнее любой роли, которую мне доводилось исполнять.
Судьба листа от сломанной ветки определяется ветром.
Всё-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно.
Нет ничего легче, чем записывать воспоминания, которые вылетели из головы.
«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»
Музыка «приятная на слух» — всё равно, что книга «приятная на вид».
Человек сделан из книг, которые он читает.
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
Старость гасит страсти, останавливает занятия, заглушает всякие стремления и отдает вас в жертву страшному врагу, который зовется покоем, но настоящее имя которого - скука.
Тишина была настолько хороша, что девушка чуть прослезилась. Удивительно, думала она, что разговоры могут так надоесть, без тишины человечество, скорее всего, давно бы исчезло... (
«Четырежды Ева»)
Книги — окна, сквозь которые выглядывает душа.
Странное свойство моей физиономии: всем кажется, что меня только что где-то видели. (
7 серия)
Книги следует читать так же неторопливо и бережно, как они писались.
Стоит упасть одной из костяшек для игры в домино, и очень скоро обрушится весь ряд.