Цитаты со словом «окоченелый»
Похожие цитаты:
Есть мертвецы, в которых больше жизни, чем в живых. Но есть и живые, которые мертвее всяких мертвецов.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
При виде убийцы мертвецы обливаются кровью.
Живой человек, лишенный разума, — страшнее, чем мертвец.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Старость приходит внезапно, как снег. Утром вы встаёте и видите, что всё бело.
Это только видимость, будто они живут и дышат, на самом деле это уже гниющие и зловонные трупы.
— Никто не умирает добровольно. Нас всегда подталкивает к этому кто-то живой и кто-то мёртвый. Вот почему мы нуждаемся в мёртвых и храним их в ящиках.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Истина застывает на губах умирающих.
Есть люди, которые мертвыми дланями стучат в мертвые перси, которые суконным языком выкликают «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами вместо глаз выглядывают окрест: кто не стучит в перси и не выкликает вместе с ними?..
Всё очень просто. Мёртвые почуяли живого.
Кто хочет греть свои ноги у солнца, упадёт на землю.
Живое не может быть уродливым.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Бедное раздавленное насекомое страдает так же, как умирающий гигант.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Умереть легко, когда ты совершенно здоров. Прекрасным весенним утром, в саду, в приятном и бодром расположении духа, — как просто было бы лечь на траву и отойти в мир иной!
Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов. (Опустившись на колени перед мемориалом погибшим в Варшавском гетто)
Не мёртво то, что в вечности живёт, Со смертью времени и смерть умрёт.
Весло, погруженное в воду, кажется нам надломленным. Таким образом, важно не только то, что мы видим, но и как мы это видим.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая ... которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Официальные сообщения — это те лохмотья, которыми тщетно пытаются прикрыть прокажённое тело.
Право - это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати - трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления лёгких.
И еще я оставлю вам стихи. Если они доставят вам удовольствие, будет спокоен мой мятежный дух, я оберу в могиле покой.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Человек всю жизнь видит сны. Иногда, правда, он пробуждается на минуту, осовело смотрит на мир, но затем вновь погружается в сладкий сон.
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Путь к сердцу солдата лежит через его желудок.
Если ты уже вынул человека из петли, то не толкай его в прорубь.
С Руси тянуло выстуженным ветром.
Когда болит голова, страдает всё тело.
Последние уродливые содрогания молодости охватили моё поношенное существо.
Трупов бояться нечего, так же как и темноты. Сталкиваясь со смертью и темнотой мы боимся прежде всего неизвестности и не более того.
Загляните в душу свою, и будет ли тогда день или ночь, вы найдете там кладбище. Маленькое, жадное, так много поглотившее.
Вы ещё не пьяны по-настоящему, если можете лежать, не держась за пол.
Смех — это солнце: оно прогоняет зиму с человеческого лица.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие - это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.
Карьера — чудесная вещь, но она никого не сможет согреть в холодную ночь.