Цитаты со словом «натянуться»
Похожие цитаты:
Никакой канат, никакая, даже самая толстая проволока не способны так сильно тянуть и так прочно удерживать, как любовная сеть.
Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.
Любовь сначала так же непрочна, как паутина, а затем приобретает крепость каната.
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.
Покроется небо пылинками звёзд, и выгнутся ветки упруго.
Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы... Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума".
Известность походит на пружину, которая поднимает или опускает нас и теряет свою упругость от покоя.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Мужчины как собаки: больше всего привязаны те, которых не держат на привязи.
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Если ты уже вынул человека из петли, то не толкай его в прорубь.
Мои нервы были как железные канаты. Им все равно было: кто я, что я, главное — я из Советского Союза.
Музыка жизни опошлилась бы, если бы порвались струны памяти. Хорошо было бы вырвать с корнем только сорные травы и оставить цветы.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.
…Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей с натуги.
Самый тонкий волос тоже бросает тень.
Политические события всегда очень запутаны и сложны. Их можно сравнить с цепью. Чтобы удержать всю цепь, надо уцепиться за основное звено.
Доброму стараются сесть на шею, чтобы нос не задирал.
С человеком происходит то же, что и с деревом. Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, — ко злу.
Если не можешь порвать свои цепи, плюй на них, пока не проржавеют.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
У нее были такие узкие штаны, что я едва мог дышать.
Один палец легко сломать, но пять пальцев — это кулак!
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
«Язык, что паутина: слабые и тщеславные умы цепляются за слова и запутываются в них, а сильные легко сквозь них прорываются» (О теле. – Соч., т. 1. М., 1989, III, 8).
я был как корабль без якоря, уносимый куда-то штормом во тьму. Постоянно искал тихую гавань, а вместо этого снова и снова нёсся навстречу новым неожиданностям.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Право - это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати - трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления лёгких.
Нужно сильно чувствовать, чтобы заставить чувствовать других.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа.
Впервые в жизни меня не просят открыть рот и раздвинуть ноги. Вот повезло-то!
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)