Цитаты со словом «испугавший»
Похожие цитаты:
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Человек — самый страшный хищник на свете, ибо только человеку свойственно охотиться на себе подобных.
Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.
Из всех зверей дикий человек есть самое страшное животное.
За всем на свете стоит какое-нибудь животное: это наше самое неотвязное наваждение.
Самая сильная ненависть, как и самая свирепая собака, беззвучна.
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Разве не может быть так, что неким высшим существам доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся — пускай и безотчетно — моему разуму, как забавляет меня самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?
Странное свойство моей физиономии: всем кажется, что меня только что где-то видели. (
7 серия)
Он бы и позволил себя поймать, да больно его испугала приманка.
Когда меня увидели врачи, они страшно удивились, что я ещё жива и даже гастролирую.
Глупого мужчину всегда можно узнать по глупым глазам. Но женские глаза… Чёрт их знает! Не то глубина — не то томность; не то мысль — не то любопытство… и вдруг дура!
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Вырвать человека у смерти - почти то же, что произвести его на свет.
Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.
Прощание с Матёрой (1976). Название стало крылатым выражением.
... ничто так не обескураживает пророка, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех.
Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
Тишина была настолько хороша, что девушка чуть прослезилась. Удивительно, думала она, что разговоры могут так надоесть, без тишины человечество, скорее всего, давно бы исчезло... (
«Четырежды Ева»)
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
Трупов бояться нечего, так же как и темноты. Сталкиваясь со смертью и темнотой мы боимся прежде всего неизвестности и не более того.
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Я был сперва почти напуган, увидев, какая математическая мощь была обрушена на этот предмет, а затем удивлен тем, как легко предмет это перенес.
Какая же именно причина лишает дикаря удивления от звуков радио?
Последние уродливые содрогания молодости охватили моё поношенное существо.
Люди похожи на статуи: их привыкают видеть на одном месте.
Удивительно! О несчастной супруге моей я вспоминаю едва ли не каждый час, но всего на несколько секунд.
Если люди не позволят себе пораниться, испытать боль и разозлиться, они никогда не сделают следующий шаг.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.
Хищника надо ласкать по оружию — тогда он не боится.
Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
Перемен ожидая разительных,Осознать стоит чётко и ясно:Жизнь почти что всегда удивительна,Но достаточно редко — прекрасна.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Всякое неприятное событие неожиданно, даже если к нему готовились.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Сдержанностью своей выведешь сдержанность другого из границ — тут то и обнаружатся его желания, хотя сердце его было непроницаемо.
Слышал не раз от женщин, потерявших близких людей, что глаза у человека умирают раньше всего.