Цитаты со словом «изобразиться»
Похожие цитаты:
Как безобразие есть выражение ненависти, так и красота — выражение любви.
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
Скрыть наши истинные чувства труднее, чем изобразить несуществующие.
Бог говорит с нами лицом к лицу только тогда, когда у нас у самих есть лицо.
Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком серьезны. Умное лицо — еще не признак ума, господа. Все глупости на Земле делаются именно с этим выражением. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!
Дозволяется при встрече с начальством вежливыми и почтительными телодвижениями выражать испытываемое при сем удовольствие.
Трагедия в том, что никто не видит выражения безнадёжного отчаяния на моем лице. Нас тысячи и тысячи, мы проходим мимо и не узнаем друг друга.
Веселое выражение лица постепенно отражается и на внутреннем мире.
Дайте мне взглянуть правде в лицо. Расскажите мне, какое лицо у правды.
Любовь, ненависть, отчаяние, жалость, негодование, отвращение — что все это значит по сравнению с совокуплением планет?
Нет более аристократического чувства, чем недоверие.
Мужчины испытывают искреннее уважение ко всему, что наводит скуку.
За отвращением ко лжи нередко кроется затаённое желание придать вес нашим утверждениям и внушить благоговейное доверие к нашим словам.
Смех — это физиономия ума.
Пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчинёнными и перед теми, кто не смеет выказать им сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказали этим своё мужество.
Не высказывай радость при виде несчастья другого человека, будь он даже твоим врагом.
Молчание — величайшее из человеческих страданий; святые никогда не молчали.
Скорбь, подобно радости, имеет свои пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
Красота ума вызывает удивление, красота души — уважение.
Когда меня осенило, что по большому счету я ничтожнее грязи, я пришёл в бурный восторг. Сразу же утратил чувство ответственности.
Сочувствие — это равнодушие в превосходной степени.
Нравственное негодование — это зависть с нимбом вокруг головы.
В 20 лет у вас лицо, которое дала вам природа; в 30 лет у вас лицо, которое вылепила вам жизнь; а в 50 у вас лицо, которого вы заслуживаете.
Всё-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно.
Гнев — это откровенная и мимолетная ненависть; ненависть — это сдержанный и постоянный гнев.
Если ты с детства не научился смотреть в глаза матери и видеть в них тревогу или покой, мир или смятение, — ты на всю жизнь останешься нравственным невеждой.
Скука — это, несомненно, одна из форм тревоги, но тревоги, очищенной от страха. В самом деле, когда скучно, то не страшишься ничего кроме самой скуки.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Детство — когда все удивительно и ничто не вызывает удивления.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Принимать близко к сердцу радости и горести Отечества способен лишь тот, кто не может пройти равнодушно мимо радостей и горестей отдельного человека.
Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.
Выражение лица женщины гораздо важнее её одежды.
Предадимся с доверием и любовью и радостью в волю Божию. А Он и облегчение сотворит и утешит и радостно осенит во время благоугодное.
О тот, кто с верностью душевной спутником был шаху, лица не должен отвращать, коль станет каменистым путь.
Насмешка почти всегда не что иное, как робкая и скрытая злоба.
Наблюдающий — это цензор, который не хочет испытывать страх. Наблюдающий являет собой всю целостность его переживаний, связанных со страхом.
Письмо, достойное именоваться таковым, пишется под воздействием восхищения или негодования — в общем, крайних чувств. Понятно, почему рассудительное письмо — это письмо мертворожденное.
Величайшее омерзение вызывают у меня маленькие дети; даже когда я сама была маленькой, я не могла их выносить.
Я всегда считал респектабельных людей подлецами, и теперь каждое утро с тревогой разглядываю в зеркале свое лицо — нет ли на нем признаков подлости.
Сатира — своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Нет такого осла, который, созерцая себя в реке, не смотрел бы на себя с удовольствием и не находил бы у себя черт коня.
Кто видит лишь недостатки, не видя их причин, тот видит лишь наполовину; если же он видит их причины, то гнев его может порой обратиться в самое нежное сострадание.