Цитаты со словом «игралище»
Какое
игралище судьбы человеческая жизнь! И как странно меняются с переменой обстоятельств тайные пружины, управляющие нашими влечениями! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, чего завтра будем избегать. Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня.
Похожие цитаты:
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)
Душа или покоряется природным склонностям, или борется с ними, или побеждает их. От этого — злодей, толпа и люди высокой добродетели.
Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие — только одной, и притом очень жалкой.
Душа человека — своеобразный сплав бога и зверя, арена борьбы двух начал: одно — частичное, ограниченное, эгоистическое, а другое — всеобщее, бесконечное и беспристрастное.
Повелительные натуры будут повелевать даже своим Богом, сколько бы им и не казалось, что они служат Ему.
Как странно устроены люди: им мало своих несчастий, они и чужое счастье считают своим злополучием.
Наука в развращённом человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу.
Не поддаваться пошлой переменчивости настроения. Велик тот, кто не подвластен прихотям.
Клевета — порок, обладающий необычайными свойствами: стремясь умертвить ее, вы тем самым поддерживаете ее жизнь; оставьте ее в покое — и она умрет сама.
Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путём к величайшим невзгодам.
Любовь - сила, уравнивающая людей, даже всемогущего шаха, обладающего правом «на сто всевозможных велений» обращает в слугу у порога возлюбленной.
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
Величайший враг человека — человек, который по наущению нечистой силы становится волком, дьяволом для себя и для других.
Вот злонравия достойные плоды!
Для того, чтобы народ обрёл истинную свободу, надобно, чтобы управляемые были мудрецами, а управляющие — богами.
Удел женщины — владычествовать, удел мужчины — царить, потому что владычествует страсть, а правит ум.
Философия нисколько не ополчается против страстей естественных, лишь бы они знали меру, и она проповедует умеренность в них, а не бегство от них.
Искусство — самый прекрасный, самый строгий, самый радостный и благой символ извечного, не подвластного рассудку стремления человека к добру, к истине и совершенству.
Ничто великое в мире не совершается без страсти.
иметь очи отверстыми на все явления природы, какие бы могли встретиться во время странствий.
Горит только то, что тленно. Противостоять всеобщему разрушению и пожару может только то, что что стои́т на вечной, незыблемой духовной основе.
Первая потребность человека, будь то прокажённый или каторжник, отверженный или недужный, — обрести товарища по судьбе. Жаждая утолить это чувство, человек расточает все свои силы, всё своё могущество, весь пыл души.
Ничто не содействует столько торжеству разума, сколько спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от своих противников.
Самая могущественная страсть — тщеславие. Спаси меня от этой страсти, и я сам избавлюсь от остальных.
История заключает в себе опытность мира и разум веков.
Вся сила истины исходит от блага и истина без блага бессильна; а, с другой стороны, вся сила блага проявляется через истину, и без нее благо бессильно: сила возникает только вследствие соединения блага и истины. (HH 232)
Капля дробит камень не силой, но частым падением, так и человек делается мудрым не силою, но часто повторяющимся чтением.
После несчастий так же, как после пьянства, — состояние выхолощенной пустоты.
«Смерть человека и мира, есть не только торжество бессмыслицы, результат греха и возобладания темных сил, но и торжество смысла, напоминание о божественной правде, недопущение неправды быть вечной.»
Добродетель всегда гонима.
Какая странная судьба, что мы всего более грешим именно тогда, когда слишком благодетельствуем другим.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Совершенное воздержание плоти может только обессилить природу.
Любовь должна не туманить, а освежать, не помрачать, а осветлять мысли, так как гнездиться она должна в сердце и в рассудке человека, а не служить только забавой для внешних чувств, порождающих одну только страсть.
Тайное удовольствие от сознания, что люди видят, до чего мы несчастны, нередко примиряет нас с нашими несчастьями.
Истинный героизм состоит в том, чтобы быть выше злосчастий жизни.
Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.
Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.
Для человека, только что оправившегося от любовного недуга, возможность нового увлечения видится столь немыслимой, что ему кажется, будто все живые существа, вплоть до последней мошки, ввергнуты в пучину разочарования.
Незнание естественных причин заставило человека создать богов: обман превратил их во что-то грозное.
Обманутый почитатель становится неумолимым критиком.
Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.
Море — великий примиритель.
В течение всей моей жизни, изменчивой и полной исключительных превратностей судьбы, часто оставаясь без пристанища и без куска хлеба, я всегда глядел одинаково на богатство и на нищету.
Некогда были произнесены ужасные слова: «Блаженны нищие духом», из-за этого пагубного заблуждения человечество страдало две тысячи лет.
Кто хочет быть истинным мусульманином, тот да последует моему учению, гнушаясь роскоши, проводя дни и ночи в молитвах, избегая шумных забав грешников, их диких танцев и похотливых плясок, возвышаясь душой и мыслями к Всевышнему.
Тщеславие — страшная сила, действующая внутри нас и против нас же самих.
Природа государства двойственная. С одной стороны, государство праведно изобличает грех законом и начальствующий носит меч не напрасно. С другой стороны, государство само заражается грехом и делает зло.
Христианский бог — ужасно неприятное создание: жестокий, мстительный, капризный и несправедливый.
Гибель полна славы лишь при том условии, что погибающий не утратил добродетели.