Цитаты со словом «вяжущий»
Нужно прекратить писать
вяжущих женщин и читающих мужчин. Я буду писать людей дышащих, чувствующих, любящих и страдающих. Люди должны проникаться святостью этого и снимать перед картинами шляпы, как в церкви.
Похожие цитаты:
Так сладок мёд, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус.
Язык не пойдет в ногу с образованием, не будет отвечать современным потребностям, если не дадут ему выработаться из своего сока и корня, перебродить на своих дрожжах.
Слава — самое сильное возбуждающее средство.
Чем больше вы глотаете пилюль, тем они кажутся менее горькими.
...Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.
Философия — это приправа, без которой все блюда кажутся безвкусными, но которая сама по себе не годится для пищи.
Эта песня - смешение. Примерно полстакана дождя, настоянного на летней питерской тоске и полстакана какого-нибудь благородного напитка типа «Три топора»
Сознание — яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе.
Принципы пахнут щёлочью, истины — кровью.
Книги, достоинство которых состоит в новизне, походят на горячие пирожки, которые становятся безвкусными, лишь только простынут.
Наука — великолепное снадобье; но никакое снадобье не бывает столь стойким, чтобы сохраняться, не подвергаясь порче и изменениям, если плох сосуд, в котором его хранят.
Ваша так называемая религия действует как опий: она завлекает и приглушает боли вместо того, чтобы придать силы.
Обладать вкусом — это больше, чем обладать умом.
Христиане — очень странная, химическая служба: быть в мире закваской, солью. Средства негодные, поражений тысячи, но — при абсолютной поддержке Бога.
В меду тонет больше мух, нежели в уксусе.
Для вкуса, как и для ума, необходима культура.
Фанатизм разжижает мозги.
Сластями, печеньями и конфетами нельзя вырастить из детей здоровых людей. Подобно телесной пище, духовная тоже должна быть простой и питательной.
Настоящее искусство всегда имеет привкус ретро.
В каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси что-нибудь одно на поверхность.
Молодость меняет свои вкусы вследствие горячей крови, а старик сохраняет свои вследствие привычки.
…А степная трава пахнет горечью, молодые ветра зелен
ы.
ЭВМ — это загрязнитель в его чистейшем проявлении: Ее отходы неотличимы от пищи, которую она производит.
Да уж… чтобы знать вкус вина в бочке, не обязательно выпивать всю бочку. Гурману достаточно глотка.
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Язвительность в женщине так же противна, как уксус в молоке.
Пора предвкушений много слаще той, что увенчана исполнением наших желаний. В первом случае мы готовим себе блюдо сами, по собственному вкусу, во втором — его готовит для нас жизнь.
Злаки и овощи — вот настоящая пища.
О, как восхитительный вкус мудрости для тех, кто так погружен в сам источник её происхождения.
Жизнью следует наслаждаться как превосходным вином, глоток за глотком, с передышкой. Даже лучшее вино теряет для нас всякую прелесть, мы перестаём его ценить, когда пьём как воду.
Константин Николаевич Леонтьев — неповторимо-индивидуальное явление. Нужен особый вкус, чтобы полюбить и оценить его.
Свойство старости — делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
Я все время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.
Речь — удивительно сильное средство, но нужно иметь много ума, чтобы пользоваться им.
Обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше.
Характер средств должен быть таков, как характер цели, только тогда средства могут вести к цели. Дурные средства годятся только для дурной цели.
…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.