Цитаты со словом «венера»
Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя
Венера и красный, дрожащий Марс.
Мы, евреи на
Венере, научились не высовывать носа из своих нор. Не то чтобы на
Венере был антисемитизм, — нет, кому такое в голову придёт?! Когда вице-король пять раз на неделе заявляет: у
Венеры, мол, отрицательный торговый баланс, потому что евреи ввозят слишком много кошерной еды — это не антисемитизм, это глубокий экономический анализ. И когда министр внутренних дел устанавливает квоту на число евреев в каждой норе и позволяет переезжать лишь по особому разрешению — это тоже не антисемитизм, ясно, это эффективный контроль над миграцией. Что я хочу сказать: зачем злить такое евреелюбивое правительство?
Похожие цитаты:
Наступит время, когда таинственное зарождение Иисуса от сверхъестественного существа в чреве девственницы будет восприниматься в одном ряду с мифом о зарождении Минервы в голове Юпитера.
Не показалось бы странным, если бы на Марсе когда-то существовала цивилизация, но она, видимо, дошла до этапа капитализма, появился империализм и прикончил эту планету.
Человек — это солнце, чувства — его планеты.
Он был мал, этот самый первый искусственный спутник нашей старой планеты, но его звонкие позывные разнеслись по все́м материкам и среди всех народов как воплощение дерзновенной мечты человечества.
Довольно неуместно называть эту планету — Земля, когда очевидно, что она — Океан.
А что, если наша земля — ад какой-то другой планеты?
Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Землю и направится в путешествие. Надежный мост с Земли в космос уже перекинут запуском советских искусственных спутников, и дорога к звездам открыта!
Моя походка не лунная, просто у луны - моя!
Мы побывали на Луне, мы покорили глубины океана и сердце атома, но мы боимся смотреть внутрь самих себя, потому что предчувствуем, что именно оттуда происходят все конфликты.
Я до сих пор восхищен видом облаков и закатом. Я всегда загадываю желание, когда вижу радугу или падающую звезду. Я видел метеоритный дождь. Мир полон чудес.
ВОПРОС: Если Солнце существует для освещения планет, то зачем оно освещает и пустоту?ОТВЕТ: На всякий случай.
Если все будут хватать звезды с неба, кто же будет ими любоваться?
Жить на такой планете — только терять время.
Я хотел бы быть оптимистом, но надежду у меня вызывает только таяние льдов в Заполярье. Пора человечеству освободить планету от проблем, им же самим созданных — тогда растения и животные могли бы жить в мире.
Поэзия — это солнце, солнце с его темными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.
Не позволяйте часам и календарю затмевать тот факт, что каждая секунда жизни есть чудо и тайна.
Все человечество — один вид, живущий на одной планете. А все различия только у нас в голове.
В самый темный час мы видим звезды.
Вы созерцаете звезду по двум причинам: потому, что она сверкает, и потому, что она непостижима. Но рядом с вами — сияние более нежное и тайна более глубокая: женщина.
Присоединив Луну к Земле, мы добавим к Европе, Азии, Африке, Австралии, Северной и Южной Америкам ещё одну часть света.
В «Магеллановом облаке» Станислав Лем описал памятник Неизвестному астронавту будущих веков — низверженному, но не побеждённому, потому что человека можно убить, можно уничтожить, но победить его нельзя!
У меня есть звезды на небе… но я так тоскую по маленькой лампе, не зажженной у меня в доме.
Я всегда желал увидеть обратную сторону Луны.
Насколько прекрасны двери ночи, когда звёзды выходят, чтобы наблюдать, как умирает дневной свет.
Каждый мужчина и каждая женщина — это звезда.
Человек уже ходит по Луне, а мы все еще играем в шахматы.
Ни вечные снега, ни вечно голубые небеса меня также не вдохновляют. Я искал «совершенства» в человеческом, живом, земном («Письма другу», июль 1944)
Я мог бы расколоть земной шар, но никогда не сделаю этого. Моей главной целью было указать на новые явления и распространить идеи, которые и станут отправными точками для новых исследований.
Сегодня утром услышав, как какой-то астроном рассказывает о мириадах солнц, я не стал приводить себя в порядок: к чему теперь мыться?
Порыв холодного ветра ударил мне в лицо, и передо мной засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.
Я люблю математику за то, что в ней нет ничего человеческого, за то, что с нашей планетой, со всей вселенной её, по существу, ничего не связывает. За то, что любовь к ней… безответна.
В космос. В космос всем! Быстро в космос собрались, рюкзаки собрали! Полетели! В космос.
Художник всегда немного похож на матроса с корабля Колумба; он видит далекий берег и кричит: «Земля! Земля!» Этот матрос явно не предполагал, что сотворил Америку, но он был первый, кто увидел новую действительность.
Если сияние тысячи солнц вспыхнуло бы в небе, это было бы подобно блеску Всемогущего…-Я стану смертью,Разрушитель Миров.
На нашем лучезарном небосклоне всегда сыщется темное пятно, и это — наша собственная тень.
Давно называют свет бурным океаном, но счастлив, кто плывет с компасом.
Не думай, чувствуй! Это как указывать пальцем на Луну. Не концентрируйся на пальце, или пропустишь эту божественную красоту.
Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
Техники требуют четырёх качеств, в которых отражается природа нашего мира. В зависимости от обстоятельств, ты должен быть: твёрдым, как алмаз, гибким, как ива, плавным, как течение воды, или пустым, как небо.