Неточные совпадения
Остап и Андрий кинулись со всею пылкостию
юношей в это разгульное море и
забыли вмиг и отцовский дом, и бурсу, и все, что волновало прежде душу, и предались новой жизни.
—
Юноша — блестящий. Но однакож не следует
забывать тонкое изречение знаменитого Ганса Христиана Андерсена...
— Ты
забыл, что я — неудавшаяся актриса. Я тебе прямо скажу: для меня жизнь — театр, я — зритель. На сцене идет обозрение, revue, появляются, исчезают различно наряженные люди, которые — как ты сам часто говорил — хотят показать мне, тебе, друг другу свои таланты, свой внутренний мир. Я не знаю — насколько внутренний. Я думаю, что прав Кумов, — ты относишься к нему… барственно, небрежно, но это очень интересный
юноша. Это — человек для себя…
Юноша, не
забывай молитвы.
Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она
забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между
юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Смолин первым делом его познакомил с восточными людьми Пахро и Абазом, и давай индейца для отыскивания следов по шулерским мельницам таскать — выучил пить и играть в модную тогда стуколку… Запутали, закружили
юношу. В один прекрасный день он поехал ночью из игорного притона домой — да и пропал. Поговорили и
забыли.
Что скажут об этом космополиты! Что подумают те чистые сердцем, которые, говоря об отечестве, не могут воздержаться, чтобы не произнести:"Да будет забвенна десница моя, ежели
забуду тебя, Иерусалиме!"Как глубоко поражены будут те пламенные
юноши, которых еще в школе напитывали высокими примерами Регулов и Муциев Сцевол, которые еще в колыбели засыпали под сладкие звуки псалма:"На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом"?!
«Да, я сделаю так, как подобает моему званию», говорил себе отец Михаил, думая, что он, совершенно
забыв недоброжелательство к себе отца, имеет в виду только благо и спасение
юноши.
Кто опишет горестные чувства Милославского, когда он вступил во внутренность храма, где в первый раз прелестная и невинная Анастасия, как ангел небесный, представилась его обвороженному взору? Ах, все прошедшее оживилось в его воображении: он видел ее пред собою, он слышал ее голос… Несчастный
юноша не устоял против сего жестокого испытания: он
забыл всю покорность воле всевышнего, неизъяснимая тоска, безумное отчаяние овладели его душою.
Стыдись; не
забывайВысокого, святого назначенья:
Тебе твой сан дороже должен быть
Всех радостей, всех обольщений жизни,
Его ни с чем не можешь ты равнять.
Не
юноше кипящему, безумно
Плененному моею красотой,
Знай: отдаю торжественно я руку
Наследнику московского престола,
Царевичу, спасенному судьбой.
Не говорим уже о том, что влюбленная чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность; не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов
забывать, что жизнь имеет другие стороны, гораздо более интересующие человека вообще; вся поэзия и вся изображаемая в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым
юношею, которого рассказы интересны только для людей того же нравственного или физиологического возраста.
Юношу вступившего встречают нравы и обычаи, окостенелые и наросшие поколениями; его вталкивают в споры, бесконечные и совершенно бесполезные; бедный истощает свои силы, втягивается в искусственную жизнь касты и
забывает мало-помалу все живые интересы, расстается с людьми и с современностью; с тем вместе начинает чувствовать высоту жизни в области схоластики, привыкает говорить и писать напыщенным и тяжелым языком касты, считает достойными внимания только те события, которые случились за 800 лет и были отвергаемы по-латине и признаваемы по-гречески.
У вашего претерпевшего
юноши здесь теперь есть друзья — не одна я, старуха, а еще два молодые существа, которые его очень жалеют, — и когда он будет с нами, они своим чистым участием помогут ему если не
забыть, то с достоинством терпеть муки от ран, нанесенных грубыми и бесчеловечными руками его сердцу».
Граждане
забыли опасность и войну, веселие сияло на лицах, и всякий отец, смотря на величественного
юношу, гордился им, как сыном своим, и всякая мать, видя Ксению, хвалилась ею, как милою своею дочерью.
Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая «страдания народа»
И что поэзия
забыть ее должна,
Не верьте,
юноши! не стареет она.
«Как могли про смерть они
забыть?» Юноша-самоубийца в статье Достоевского «Приговор» пишет: «я не могу принять никакого счастья, просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля».
Прежде всего
забудь о твоих любимых волосатых, рогатых и крылатах чертях, которые дышат огнем, превращают в золото глиняные осколки, а старцев — в обольстительных
юношей и, сделав все это и наболтав много пустяков, мгновенно проваливаются сквозь сцену, — и запомни: когда мы хотим прийти на твою землю, мы должны вочеловечиться.
— Родины! — с жаром воскликнул
юноша. — Хотя я мало знаю ее и воспитан вами, но отдам за нее кровь мою. Я сильно привык к Ливонии и
забыл мою родину, и за это Бог карает преступника.
— Милое дитя мое, Гритлих! Видит Бог, я не
забуду тебя. После возвратись опять ко мне! — растроганным голосом заговорил фон-Ферзен и опустил в руку
юноши кошелек, полный золотом.
— Милое дитя мое, Гритлих! Видит Бог, я не
забуду тебя. После возвратись опять ко мне! — растроганным голосом заговорил фон Ферзен и опустил в руку
юноши кошелек, полный золотом.
— Родины! — с жаром воскликнул
юноша. — Хотя я мало знаю ее и воспитан вами, но отдам за нее всю кровь мою. Я сильно привык к Ливонии и
забыл мою родину, и за это Бог карает преступника.
Она надеялась притом на любовь князя Виктора, на найденную ею в нем слабую струну княжеской чести, на которой она за последнее время так искусно играла, на его характер,
забывая или не зная, что у
юношей, после сильного напряжения воли, быстро наступает реакция, и что в этом состоянии с ними можно сделать все, что угодно.
Что сделалось со мною? Впервые за десятки лет я
забыл., что у меня есть лицо, впервые за десятки лет, как
юноша, как пойманный преступник, я беспомощно смотрел и ждал какого-то смертельного удара.
Забывая, что в моем положении я едва ли могу быть беспристрастным, я с самоуверенностью
юноши, с болезненной остротой узника приходил постепенно к полному отрицанию жизни и ее великого смысла.