Неточные совпадения
Скопин-Шуйский» впервые была поставлена в 1835 году в Александринском (ныне имени А.С.Пушкина) театре Кергель неточно цитирует
слова Ляпунова, обращенные к
шведскому воеводе Делагарди:] тоже растет не по дням, а по часам!..
Не говоря уже о Полине, которая заметно каждое его
слово обдумывала и взвешивала, но даже княжна, и та начала как-то менее гордо и более снисходительно улыбаться ему, а рассказом своим о видении
шведского короля, приведенном как несомненный исторический факт, он так ее заинтересовал, что она пошла и сказала об этом матери.
В недальнем расстоянии от Москвы стояли войска второго самозванца, прозванного Тушинским вором; на севере —
шведский генерал Понтиус де ла Гарди свирепствовал в Новгороде и Пскове; одним
словом, исключая некоторые низовые города, почти вся земля русская была во власти неприятелей, и одна Сергиевская лавра, осажденная войсками второго самозванца под начальством гетмана Сапеги и знаменитого налета пана Лисовского, упорно защищалась; малое число воинов, слуги монастырские и престарелые иноки отстояли святую обитель.
— Ну, а князь Пожарский [Пожарский — князь Дмитрий Михайлович (ок. 1578 — ок. 1642), один из вождей освободительного движения русского народа против польской и
шведской интервенции.], например?.. — перебила ее Анна Юрьевна, слушавшая весьма внимательно все эти
слова ее.
Сначала бой этот поддерживаем был остервенением, равным с обеих сторон; гиканье татар еще заглушало командные
слова шведского начальника. Вскоре твердый возглас...
— Повинуюсь. Честное
слово шведского офицера, что я исполню ваше желание.
В военном совете, после многих разногласий, едва было решено собрать
шведские войска при Гуммельсгофе и дать там отпор набегу русских, когда к гельметскому двору прискакал
шведский офицер, так сказать, на шпорах и шпаге, ибо измученное животное, в котором он еще возбуждал ими жизнь, пало, лишь только он успел слезть с него. Случай этот принят был за худое предвестие для шведов. Гонец подтвердил
слова Вольдемара.
— А может, ваше величество, шведскую-то хочь для просмотрения пригласить? Чай, не слиняет? Не контракт же с ней заключать с одного маху… А вдруг она из себя антрекот с изюмом? На сливках вскормлена, обхождение специальное — одним
словом, прынцесса.
— Да, мой козел, — возразила баронесса с сердцем, но все-таки вполголоса, — проблеял мне вчера то, что вашему соловью
шведскому никогда не удастся пропеть. Знайте… однако ж я вам не скажу этой тайны до тех пор, пока вы не дадите мне честного
слова довесть до его величества мое усердие, мою неограниченную преданность, мои жертвы.
— Если в это дело сам лукавый не вмешался, то я не знаю, что подумать о перемене моего «Похвального
Слова дщери баронской» на адрес «Его величеству и благодетелю нашему, королю
шведскому».
За ужасными
словами редукция и ликвидация [Редукция и ликвидация имений — изъятие у феодальной лифляндской аристократии правительством
шведского короля Карла XI перешедших в ее руки государственных земель.] последовало дело, и отчины, без всякого уважения давности и законности, были отрезаны и отписаны на короля.
Из могилы подам голос, что я был враг Нарышкиным и друг Милославским не
словом, а делом; что я в царстве Петра основал свое царство, враждебное ему более свейского [Свейское —
шведское.]; что эта вражда к нему и роду его не умерла со мною и с моим народом; что я засеял ее глубоко от моря Ледовитого до Хвалынского [Хвалынское море — имеется в виду Каспийское море.], от Сибири до Литвы, не на одно, на несколько десятков поколений.
Какое-то привидение, высокое, страшное, окровавленное до ног, с распущенными по плечам черными космами, на которых запеклась кровь, пронеслось тогда ж по рядам на вороной лошади и вдруг исчезло. Ужасное видение!
Слова его передаются от одного другому, вспоминают, что говорил полковник генерал-вахтмейстеру об охранении пекгофской дороги, — и страх, будто с неба насланный, растя, ходит по полкам. Конница
шведская колеблется.
Он говорил о своих работах, о своем народе, о новом
шведском романе, и она сама не знает, как и когда началось это страшное заражение взглядами и улыбками, смысл которых нельзя было выразить
словами, но которые имели значение, как ей казалось, превосходящее всякие
слова.