Неточные совпадения
По той же
стене, где была кровать, у самых дверей в
чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькою скатертью; около стола два плетеных стула.
На темном фоне
стен четко выступали фарфоровые фигурки. Самгин подумал, что Елизавета Спивак
чужая здесь, что эта комната для мечтательной блондинки, очень лирической, влюбленной в мужа и стихи. А эта встала и, поставив пред мужем ноты, спела незнакомую Климу бравурную песенку на французском языке, закончив ее ликующим криком...
Князь проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через
стену его стон и тотчас побежал к нему; застал же его сидящим на кровати, в халате, но до того испуганного уединением, светом одинокой лампы и
чужой комнатой, что, когда я вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я бросился к нему, и когда он разглядел, что это я, то со слезами радости начал меня обнимать.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от опасностей за системой замкнутости, как за каменной
стеной; у обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация была заимствована японцами от китайцев только по соседству, как от
чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации, хотя они еще ближе к Китаю, чем Япония?
Сделавши одно послабление, губернатор должен был допустить десять и молчать, иначе ему несдобровать. Он сам первый нарушитель законов. А европейцы берут все больше и больше воли, и в Пекине узнают об этом тогда, когда уже они будут под
стенами его и когда помешать разливу
чужого влияния будет трудно.
Правда: комнатка твоя выходила в сад; черемухи, яблони, липы сыпали тебе на стол, на чернильницу, на книги свои легкие цветки; на
стене висела голубая шелковая подушечка для часов, подаренная тебе в прощальный час добренькой, чувствительной немочкой, гувернанткой с белокурыми кудрями и синими глазками; иногда заезжал к тебе старый друг из Москвы и приводил тебя в восторг
чужими или даже своими стихами; но одиночество, но невыносимое рабство учительского звания, невозможность освобождения, но бесконечные осени и зимы, но болезнь неотступная…
Жюли держала себя солидно и выдержала солидность без малейшего отступления, хотя просидела у Лопуховых долго; он видела, что тут не
стены, а жиденькие перегородки, а она умела дорожить
чужими именами.
Вернувшись домой, Галактион почувствовал себя
чужим в
стенах, которые сам строил. О себе и о жене он не беспокоился, а вот что будет с детишками? У него даже сердце защемило при мысли о детях. Он больше других любил первую дочь Милочку, а старший сын был баловнем матери и дедушки. Младшая Катя росла как-то сама по себе, и никто не обращал на нее внимания.
Но дом Марьи Дмитриевны не поступил в
чужие руки, не вышел из ее рода, гнездо не разорилось: Леночка, превратившаяся в стройную, красивую девушку, и ее жених — белокурый гусарский офицер, сын Марьи Дмитриевны, только что женившийся в Петербурге и вместе с молодой женой приехавший на весну в О…, сестра его жены, шестнадцатилетняя институтка с алыми щеками и ясными глазками, Шурочка, тоже выросшая и похорошевшая, — вот какая молодежь оглашала смехом и говором
стены калитинского дома.
Наступила тяжелая минута общего молчания. Всем было неловко. Казачок Тишка стоял у
стены, опустив глаза, и только побелевшие губы у него тряслись от страха: ловко скрутил Кирилл Самойлу Евтихыча… Один Илюшка посматривал на всех с скрытою во взгляде улыбкой: он был
чужой здесь и понимал только одну смешную сторону в унижении Груздева. Заболотский инок посмотрел кругом удивленными глазами, расслабленно опустился на свое место и, закрыв лицо руками, заплакал с какими-то детскими всхлипываниями.
Целую жизнь он прожил в качестве маленького человека за
чужой спиной и вдруг почувствовал, как
стена, на которую он упирался столько лет, начинает пошатываться и того гляди рухнет да еще и его задавит.
Я спотыкался о тугие, свитые из ветра канаты и бежал к ней. Зачем? Не знаю. Я спотыкался, пустые улицы,
чужой, дикий город, неумолчный, торжествующий птичий гам, светопреставление. Сквозь стекло
стен — в нескольких домах я видел (врезалось): женские и мужские нумера бесстыдно совокуплялись — даже не спустивши штор, без всяких талонов, среди бела дня…
Перед детским воображением вставали, оживая, образы прошедшего, и в душу веяло величавою грустью и смутным сочувствием к тому, чем жили некогда понурые
стены, и романтические тени
чужой старины пробегали в юной душе, как пробегают в ветреный день легкие тени облаков по светлой зелени чистого поля.
Первый месяц тюрьмы Степан не переставая мучался всё тем же: он видел серую
стену своей камеры, слышал звуки острога — гул под собой в общей камере, шаги часового по коридору, стук часов и вместе с [тем] видел ее — с ее кротким взглядом, который победил его еще при встрече на улице, и худой, морщинистой шеей, которую он перерезал, и слышал ее умильный, жалостный, шепелявый голос: «
Чужие души и свою губишь.
— Нет уж, Марфа Петровна, начала — так все выкладывай, — настаивала Татьяна Власьевна, почерневшая от горя. — Мы тут сидим в своих четырех
стенах и ничем-ничего не знаем, что люди-то добрые про нас говорят. Тоже ведь не
чужие нам будут — взять хоть Агнею Герасимовну… Немножко будто мы разошлись с ними, только это особь статья.
Курослепов. Чего тебе от нее хочется? Я тебе доподлинно объясняю, что нельзя с ней разговаривать. Вот попробуй, так я тебе, чем хочешь, отвечаю, что беспременно ты через полчаса либо с ума сойдешь, либо по
стенам начнешь метаться; зарежешь кого-нибудь,
чужого, совсем невиноватого. Потому это дело испробованное.
Игнат молчал, пристально глядя на лицо жены, утонувшее в белой подушке, по которой, как мертвые змеи, раскинулись темные пряди волос. Желтое, безжизненное, с черными пятнами вокруг огромных, широко раскрытых глаз — оно было
чужое ему. И взгляд этих страшных глаз, неподвижно устремленный куда-то вдаль, сквозь
стену, — тоже был незнаком Игнату. Сердце его, стиснутое тяжелым предчувствием, замедлило радостное биение.
Вошли в какой-то двор, долго шагали в глубину его, спотыкаясь о доски, камни, мусор, потом спустились куда-то по лестнице. Климков хватался рукой за
стены и думал, что этой лестнице нет конца. Когда он очутился в квартире шпиона и при свете зажжённой лампы осмотрел её, его удивила масса пёстрых картин и бумажных цветов; ими были облеплены почти сплошь все
стены, и Мельников сразу стал
чужим в этой маленькой, уютной комнате, с широкой постелью в углу за белым пологом.
— Не позволят-с! — продолжал Хмурин. — Потребуют — то прежде устрой, другое, где лапу запускать удобнее; а я — согрешил, грешный, — смолоду не привык по
чужой дудке плясать, так и не делаю ничего!.. Словом,
стена каменная кругом всего поставлена, а кто ее разобьет?.. Разве гром небесный!
Просто сел поудобнее, без обычной сухости в положении тела, и с
чужой, не вернеровской, слабой и нежной улыбкой оглядел
стены и решетки.
Наталья заплетала косу, когда слова мужа вдруг зажгли в ней злой огонь. Она прислонилась к
стене, прижав спиною руки, которым хотелось бить, рвать; захлёбываясь словами, сухо всхлипывая, она говорила, не слушая себя, не слыша окриков изумлённого мужа, — говорила о том, что она
чужая в доме, никем не любима, живёт, как прислуга.
Митя (один). Эка тоска, Господи!.. На улице праздник, у всякого в доме праздник, а ты сиди в четырех
стенах!.. Всем-то я
чужой, ни родных, ни знакомых!.. А тут еще… Ах, да ну! сесть лучше за дело, авось тоска пройдет. (Садится к конторке и задумывается, потом запевает.)
И доктора, приходившие дежурить и уходившие, не замечали этого беспорядка. То, что
чужой человек спал в гостиной и храпел, и этюды на
стенах, и причудливая обстановка, и то, что хозяйка была непричесана и неряшливо одета, — все это не возбуждало теперь ни малейшего интереса. Один из докторов нечаянно чему-то засмеялся, и как-то странно и робко прозвучал этот смех, даже жутко сделалось.
Ольга Ивановна в гостиной увешала все
стены сплошь своими и
чужими этюдами в рамах и без рам, а около рояля и мебели устроила красивую тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов, бюстиков, фотографий…
— Я вас знаю?.. кто вас знает?
Чужая душа — темный лес, а товар лицом показывается. Я знаю, что вы читаете немецкие стихи с большим чувством и даже со слезами на глазах; я знаю, что на
стенах своей квартиры вы развесили разные географические карты; я знаю, что вы содержите свою персону в опрятности; это я знаю… а больше я ничего не знаю…
От родины далеко,
Без помощи, среди
чужих людей
Я встречу смерть. Прощайте, золотые
Мечты мои! Хотелось бы пожить
И выслужить себе и честь и место
Почетное. Обзавестись хозяйкой
Любимою, любить ее, как душу,
Семью завесть и вынянчить детей.
Да не дал Бог — судьба не то судила,
Судила мне лежать в земле сырой,
Похоронить и молодость и силу
Вдали от
стен родного пепелища!
В глазах темно, то ночь ли наступает,
Иль смерть идет, не знаю.
Сначала он не хотел верить и начал пристальнее всматриваться в предметы, наполнявшие комнату; но голые
стены и окна без занавес не показывали никакого присутствия заботливой хозяйки; изношенные лица этих жалких созданий, из которых одна села почти перед его носом и так же спокойно его рассматривала, как пятно на
чужом платье, — всё это уверило его, что он зашел в тот отвратительный приют, где основал свое жилище жалкий разврат, порожденный мишурною образованностью и страшным многолюдством столицы.
О чем бы он ни начинал размышлять — о самом
чужом, о самом далеком, — уже через несколько минут испуганная мысль стояла перед событием и бессильно колотилась о него, как о тюремную
стену, высокую, глухую и безответную.
Велик, богат аул Джемат,
Он никому не платит дани;
Его
стена — ручной булат;
Его мечеть — на поле брани.
Его свободные сыны
В огнях войны закалены;
Дела их громки по Кавказу,
В народах дальних и
чужих,
И сердца русского ни разу
Не миновала пуля их.
Знал хорошо я все покои дома,
Но в непривычной тишине ночной
Мне все теперь казалось незнакомо;
Мой шаг звучал как будто бы
чужой,
И странно так от тени переломы
По сторонам и прямо надо мной
То стлалися, то на
стену всползали —
Стараясь их не видеть, шел я дале.
Я молчал и не противоречил ему, потому что знал, что мщение за
чужую жену ограничится одним только пьяным словоизвержением в четырех
стенах и что о дуэли будет забыто завтра же.
Хоть и был он привинчен и к полу, и к
стенам, хоть в окнах комнаты и вделаны были толстые железные решетки, но Марко Данилыч всегда помнил, что на свете много охотников до
чужого добра.
За последние шесть дней я не жила, а точно неслась куда-то, подгоняемая все новыми и новыми впечатлениями. Моя дружба с Ниной делалась все теснее и неразрывнее с каждым днем. Странная и чудная девочка была эта маленькая княжна! Она ни разу не приласкала меня, ни разу даже не назвала Людой, но в ее милых глазках, обращенных ко мне, я видела такую заботливую ласку, такую теплую привязанность, что моя жизнь в
чужих, мрачных институтских
стенах становилась как бы сноснее.
В первой комнате, устланной коврами и увешанной по
стенам оружием, стояли низенькие тахты и лежали на коврах подушки. Комната эта называлась «кунацкой». Здесь деда принимал гостей, здесь пировали лезгины своего и
чужих аулов.
На
стенах и каменных заборах висели объявления новой власти. Не приказы большевиков — грозные, безоглядные и прямо говорящие. Скользко, увилисто сообщалось о твердом намерении идти навстречу «действительным» нуждам рабочих, о необходимости «справедливого» удовлетворения земельной нужды крестьян. И чувствовалось, — это говорят
чужие люди с камнем за пазухой, готовые уступить только то, чего никак нельзя удержать, — и все отобрать назад, как только это будет возможно.
Но для русскогомолодого человека, с того момента, как наше отечество в 1856 году встрепенулось и пошло другим ходом, в
стенах alma mater воздух оставался совершенно
чужим.
Полежав, он встал и, ломая руки, прошелся не из угла в угол, как обыкновенно, а по квадрату, вдоль
стен. Мельком он поглядел на себя в зеркало. Лицо его было бледно и осунулось, виски впали, глаза были больше, темнее, неподвижнее, точно
чужие, и выражали невыносимое душевное страдание.
Наша деревня с каждым днем разрушалась. Фанзы стояли без дверей и оконных рам, со многих уже сняты были крыши; глиняные
стены поднимались среди опустошенных дворов, усеянных осколками битой посуды. Китайцев в деревне уже не было. Собаки уходили со дворов, где жили теперь
чужие люди, и — голодные, одичалые — большими стаями бегали по полям.