Неточные совпадения
Сошелся
мир, шумит, галдит,
Такого дела
чудногоВовек не приходилося
Ни видеть, ни решать.
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или
чудная русская девица, какой не сыскать нигде в
мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
И долго еще определено мне
чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный
миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Счастье в эту минуту представлялось мне в виде возможности стоять здесь же, на этом холме, с свободным настроением, глядеть на
чудную красоту
мира, ловить то странное выражение, которое мелькает, как дразнящая тайна природы, в тихом движении ее света и теней.
— Да; вот заметьте себе, много, много в этом скудости, а мне от этого пахнэло русским духом. Я вспомнил эту старуху, и стало таково и бодро и приятно, и это бережи моей отрадная награда. Живите, государи мои, люди русские в ладу со своею старою сказкой.
Чудная вещь старая сказка! Горе тому, у кого ее не будет под старость! Для вас вот эти прутики старушек ударяют монотонно; но для меня с них каплет сладких сказаний источник!.. О, как бы я желал умереть в
мире с моею старою сказкой.
Мне сказывали музыканты, что чебызга
чудное явление в
мире духовых инструментов.
— Потому что… Видите ли, Нина Григорьевна, — сказал Бобров, почувствовав внезапный прилив смелости. — Вчера, когда мы с вами сидели на балконе, — помните? — я благодаря вам пережил несколько
чудных мгновений. И я понял, что вы, если бы захотели, то могли бы сделать меня самым счастливым человеком в
мире… Ах, да что же я боюсь и медлю… Ведь вы знаете, вы догадались, ведь вы давно знаете, что я…
Я убежден, что Николай Матвеич не променял бы своей передней ни на какие блага
мира. Дело в том, что из единственного окна этой комнаты открывался
чудный вид на родные зеленые горы.
Чудные голоса святочных песен, уцелевшие звуки глубокой древности, отголоски неведомого
мира, еще хранили в себе живую обаятельную силу и властвовали над сердцами неизмеримо далекого потомства!
Ни одно рыдание, ни одно слово
мира и любви не усладило отлета души твоей, резвой, чистой, как радужный мотылек, невинной, как первый вздох младенца… грозные лица окружали твое сырое смертное ложе, проклятие было твоим надгробным словом!.. какая будущность! какое прошедшее! и всё в один миг разлетелось; так иногда вечером облака дымные, багряные, лиловые гурьбой собираются на западе, свиваются в столпы огненные, сплетаются в фантастические хороводы, и замок с башнями и зубцами,
чудный, как мечта поэта, растет на голубом пространстве… но дунул северный ветер… и разлетелись облака, и упадают росою на бесчувственную землю!..
Они-то именно, по выражению г. Устрялова, «коснели в старых понятиях, которые переходили из рода в род, из века в век; спесиво и с презрением смотрели на все чужое, иноземное; ненавидели все новое и в каком-то
чудном самозабвении воображали, что православный россиянин есть совершеннейший гражданин в
мире, а святая Русь — первое государство» (Устрялов, том I, «Введение», XXIX).
— Благословляю, — говорит. —
Чудной ты парень однако — надо следить за тобою… Иди с
миром!
Скоро, скоро распадутся железные решетки, все эти заточенные выйдут отсюда и помчатся во все концы земли, и весь
мир содрогнется, сбросит с себя ветхую оболочку и явится в новой,
чудной красоте.
Кольцов с своей живой и страстной душою, с своим постоянным стремлением к знанию и образованию себя, не мог не увлечься в этот
чудный, новый для него
мир философских размышлений, и он действительно увлекся, как доказывают его думы, особенно написанные им в 1836 г., когда он в другой раз побывал в Москве и повидался с своими друзьями.
Тоня. Ах, этот, это
чудная вещь. Это что-то стихийное, до сотворения
мира.
И кто бы смел изобразить в словах,
Чтό дышит жизнью в красках Гвидо-Рени?
Гляжу на дивный холст: душа в очах,
И мысль одна в душе, — и на колени
Готов упасть, и непонятный страх,
Как струны лютни, потрясает жилы;
И слышишь близость
чудной тайной силы,
Которой в
мире верует лишь тот,
Кто как в гробу в душе своей живет,
Кто терпит все упреки, все печали,
Чтоб гением глупцы его назвали.
В иные ж дни, прервав мечтаний сон,
Случалось мне очнуться, в удивленье,
С цветком в руке. Как мной был сорван он —
Не помнил я; но в
чудные виденья
Был запахом его я погружен.
Так превращало мне воображенье
В волшебный
мир наш скучный старый дом —
А жизнь меж тем шла прежним чередом.
Эти идиллические семейные картины как-то отвечали и этой
чудной ночи, и этой дивной природе и переносили Володю в
мир первобытных людей, счастливых в своем наивном неведении ни войны, ни болезней, ни нужды, греющихся под горячим солнцем тропиков и довольствующихся кокосами, ананасами, бананами.
В нем я видел, или, лучше сказать, чувствовал, посланца по мою душу из того
чудного, заветного
мира искусства, который вдруг стал мне своим — и манил и звал меня к себе, привечая и ластя… и я стремился к нему, дрожа, и млея, и замирая от сладостной мысли быть в нем известным, знаменитым… славным…
— Я ожидал, предвидел это! Но ничего. Мы найдем ее…Великий дар у Августина! О,
чудный дар! Иди с
миром и другой раз не женись на ведьмах! Были примеры, что нечистые духи переселялись из жен в мужей…В прошлом году я сжег одного благочестивого католика, который через прикосновение к нечистой женщине против воли отдал душу свою сатане…Ступай!
Капельдинер с тряпкой бежит в партер. Оркестр заканчивает свой нумер, и снова забывается все, весь
мир с его большими и мелкими событиями, и
чудное обаяние талантливой артистки захватывает наши души и уносит их в заоблачную даль.
— Так поедем в Париж… Это
чудный, волшебный город… Таких дамских магазинов, какие там, нет в
мире…
На ней время и копоть дыма изгладили и потемнили изображение Матери Божией; но вера живописала
чудными красками целый
мир благодати.
Перед ним и теперь восстал в ярких, живых красках образ красавицы-девушки, сестры Стоцкого Татьяны Анатольевны. Похожая на брата, но еще более женственная, полувоздушная, грациозная, она казалась каким-то неземным существом, чем-то «не от
мира сего», хотя опытный физиогномист по складочкам у ее розовых губок и стальному подчас блеску ее
чудных голубых глаз далеко не признал бы ее чуждой всего земного.
«Самые хорошенькие глазки в
мире! — подумал он. — Прелестный ротик,
чудные зубки! Да этот ребенок просто клад!»
Вышел рано. На душе хорошо, радостно.
Чудное утро, солнце только вышло из-за деревьев, роса блестит и на траве, и на деревьях. Все мило, и все милы. Так хорошо, что умирать не хочется. Точно, не хочется умирать. Пожил бы еще в этом
мире, с такой красотой вокруг и радостью на душе. Ну, да это не мое дело, а хозяина…
Нашему доброму и
чудному государю предстоит величайшая роль в
мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея.
Извозчичьи сани мягко стукали по ухабам и бесшумно уносили Валю от тихого дома с его
чудными цветами, таинственным
миром сказок, безбрежным и глубоким, как море, и темным окном, в стекла которого ласково царапались ветви деревьев.