Неточные совпадения
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри
черепа в
кости висков. Дома он
с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая,
с золотистой косой ниже пояса.
А плечо в плечо
с Прейсом навалился грудью на стол бритоголовый; синий
череп его торчал почти на средине стола; пошевеливая острыми
костями плеч, он, казалось, хочет весь вползти на стол.
Впрочем, простой народ, работающий на воздухе, носит плетенные из легкого тростника шляпы, конической формы,
с преширокими полями. На Яве я видел малайцев, которые покрывают себе голову просто спинною
костью черепахи.
Череп проломлен насквозь, дыра
с пятак медный будет величиною, и обломки
кости в мозг врезались…
А рядом
с ним был положен тёмный труп, весь изорванный, опухший, в красных, синих и жёлтых пятнах. Кто-то закрыл лицо его голубыми и белыми цветами, но Евсей видел из-под них
кость черепа, клок волос, слепленных кровью, и оторванную раковину уха.
В кабинете у него было все готово для каких-то таинственных и опаснейших опытов, лежала полосами нарезанная бумага для заклейки дверей, лежали водолазные шлемы
с отводными трубками и несколько баллонов, блестящих, как ртуть,
с этикеткою «Доброхим, не прикасаться» и рисунком
черепа со скрещенными
костями.
И особенною жалостью жалела она Мусю. Уже давно ей казалось, что Муся любит Вернера, и, хотя это была совершенная неправда, все же мечтала для них обоих о чем-то хорошем и светлом. На свободе Муся носила серебряное колечко, на котором был изображен
череп,
кость и терновый венец вокруг них; и часто,
с болью, смотрела Таня Ковальчук на это кольцо, как на символ обреченности, и то шутя, то серьезно упрашивала Мусю снять его.
Павел Иванович, щуплый, сухонький человечек
с длинным
черепом и козлиной бородкой на маленьком лице, наскоро склеенном из мелких, разрозненных
костей, обтянутых сильно изношенной кожей, пил чай со Степаном Рогачёвым, парнем неуклюжим, скуластым, как татарин,
с редкими, точно у кота, усами и гладко остриженною после тифа головою.
Сначала чисто механически крепким пеленанием, причем сдавливают ossa parietalia [2 теменные
кости (лат.).]
черепа, чтобы помешать мозговому развитию, — это
с своей стороны уже очень действительно.
Громаду белую
костейИ желтый
череп без очей
С улыбкой вечной и немой,
Вот что узрел он пред собой.
Густая, длинная коса,
Плеч беломраморных краса,
Рассыпавшись к сухим
костямКой-где прилипнула… и там,
Где сердце чистое такой
Любовью билось огневой,
Давно без пищи уж бродил
Кровавый червь — жилец могил!
— Да-с… Свидетельства, конечно, я не мог ему не дать, но не преминул посоветовать ему обратиться к вам… Вы сойдитесь
с ним как-нибудь… Побои легкие, но, рассуждая неофициально, рана головы, проникающая до
черепа, штука серьезная… Нередки случаи, когда, по-видимому, самая пустая рана головы, отнесенная к легким побоям, оканчивалась омертвением
костей черепа и, стало быть, путешествием ad patres [к праотцам (лат.).].
И «щур», увлекшись, поднялся, зашагал около стен и, размахивая руками, начал выкладывать передо мною свои познания по хирургической патологии… Омертвение
костей черепа, воспаление мозга, смерть и другие ужасы так и сыпались из его рта
с бесконечными объяснениями макроскопических и микроскопических процессов, сопровождающих эту туманную и неинтересную для меня terram incognitam [неизвестную землю, область (лат.).].
Чего только у него не было: и разные китайские вещи из
черепахи и слоновой
кости — шахматы, ящики, портсигары, брошки, браслеты, и материи, и бумага, и конверты, и веера, и трости, и разные поделки из кокосовых орехов, и драгоценные камни — рубины и алмазы
с Борнео, и пуговицы, и спички, и готовое платье, и шляпы из бамбука.
Спутники Кати вполголоса разговаривали между собой, обрывая фразы, чтоб она не поняла, о чем они говорят. Фамилия товарища была Израэльсон, а псевдоним — Горелов. Его горбоносый профиль в пенсне качался
с колыханием машины. Иногда он улыбался милою, застенчивою улыбкою, короткая верхняя губа открывала длинные четырехугольные зубы, цвета старой слоновой
кости. Катя чувствовала, что он обречен смерти, и ясно видела весь его
череп под кожей, такой же гладкий, желтовато-блестящий, как зубы.
А на столе перед барыней челюсти,
черепа,
кости разные, всевозможные инструменты, банки
с адамовыми головами — всё страшное, таинственное.
У него пулевая рана за правым ухом, причём пуля проломила ему
череп с вдавлением осколков
костей.
Опять они помолчали. Толстый глядел в ту сторону, где стояло здание присутственных мест. К вечерне отблаговестили.
С последним ударом он вдруг почему-то перекрестился, приподнял котиковую шапку и показал свой
череп, совсем лысый, белый,
с маленькою прядью темных волос напереди,
череп умного плута дворника, круглый и
с выпуклостями лобной
кости. От него пошел сейчас же легкий пар.
Окружающая „чародея“ обстановка довершила ужас:
черепа и человеческие
кости, банки
с частями человеческого тела и толстые в кожаных переплетах книги являлись для массы его современников еще большим пугалом, нежели приготовляемое этим „слугой сатаны“ „чертово зелье“.
Часто на арену выпускались одна за другой до десяти жертв, и все они по большей части оставались на ней бездыханными,
с переломанными
костями и развороченными
черепами.
В 1859 году, по случаю внутренних починок в церкви, пять лиц спустились через пролом в склепе и, вынув из развалившегося гроба засыпанные землею
череп и некоторые
кости покойного, вложили их в особый ящик
с задвижкой и оставили в склепе.