Неточные совпадения
— Сомнения свойственны
слабости человеческой, но мы должны молиться, чтобы милосердый Господь укрепил нас. Какие особенные грехи имеете? — прибавил он без малейшего промежутка, как бы стараясь не терять времени.
— Сомнение свойственно
слабости человеческой, — повторил те же слова священник. — В чем же преимущественно вы сомневаетесь?
Перечитывая эти записки, я убедился в искренности того, кто так беспощадно выставлял наружу собственные
слабости и пороки. История души
человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она — следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление. Исповедь Руссо имеет уже недостаток, что он читал ее своим друзьям.
Но эта
слабость и узость
человеческого сознания, эта выброшенность человека на поверхность не может быть опровержением той великой истины, что каждый человек — всемирный по своей природе и что в нем и для него совершается вся история.
Реальная сторона ее ума и души имела направление не столь возвышенное и более практическое — разница, неизбежная по
слабости всякого
человеческого существа.
Я почувствовал большую снисходительность старца к
человеческим грехам и
слабостям.
Площадь меняет свое население, часы обирательства бедноты сменяются часами эксплуатации пороков и
слабостей человеческих.
То, что переживается нами как рабье принуждение в церкви, то есть лишь наша
слабость, наша религиозная незрелость или
человеческий грех иерархии и быта, слишком о себе возомнившего.
В дохристианских религиях Бог был далеким и страшным или так затуманивался
слабостью человеческого зрения, что виделся в форме многобожия.
[ты совершенно не разбираешься в
слабостях человеческих (франц.)]
— "Ну, полноте же, моя голубушка, от меня скрываться вам нечего; я, говорит, давно за вами примечаю, и хотя в иночестве нахожусь, однако
слабость человеческую понимать могу; так вы, говорит, лучше во всем мне откройтесь — может, заодно как-нибудь и устроимся".
Когда говорят о взятках и злоупотреблениях, Порфирий Петрович не то чтобы заступается за них, а только переминается с ноги на ногу. И не оттого, чтоб он всею душой не ненавидел взяточников, а просто от сознания, что вообще род
человеческий подвержен
слабостям.
Вся штука в том, Захар Иваныч, что человек слаб, и так как эта
слабость непроизвольная, то мы не имеем права не принимать ее в расчет при оценке
человеческих действий.
„Но великий человек не приобщался нашим
слабостям! Он не знал, что мы плоть и кровь! Он был велик и силен, а мы родились и слабы и худы, нам нужны были общие уставы
человеческие!“ [Речь профессора Московского университета Морошкина: „Об уложении и его дальнейшем развитии“. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)]
Иногда даже чего и не нужно, а он все, по
слабости человеческой, просит.
Разумеется, Яким Осипович также не упускал случая сводить свои счеты, пользуясь
слабостями человеческой натуры.
Впрочем, на прощанье, когда о. Крискент провожал Татьяну Власьевну в переднюю, он переменил тон и заговорил о тленности всего земного и
человеческой гордости, об искушениях врага
человеческого рода и
слабости человека.
Русский человек вообще не злопамятлив: он прощает обиду скорее и легче, чем иной иностранец; мести он почти никогда не делает своею задачею и охотно мирится с тем, в чьем обидном поступке видит след запальчивости, неосновательной подозрительности или иной случайности, зависящей от обстоятельств и
слабостей человеческих, которым в мягкосердной Руси дается так много снисхождения; но когда хороший русский человек встречает в другом обидный закал, он скажет: «Бог с ним» и предоставляет другим проучить его, а сам от такого сейчас в сторону.
Андрей Иваныч краснеет: по
слабости человеческой он завел было чувствительный роман с солдаткой, со вдовой, но раз подсмотрели их и не дают проходу насмешками. Не знают, что со вдовой они больше плакали, чем целовались, — и отбили дорогу, ожесточение и горечь заронили в скромное, чистое, без ропота одинокое сердце. До того дошло с насмешками, что позвал его как-то к себе сам Жегулев и, стесняясь в словах, попросил не ходить на деревню.
У обиды, какую мы иногда по
слабости человеческой наносим друг другу, и у дуэли нет ничего общего.
Этот маленький разлад внутри человека неизбежен по
слабости человеческой натуры, и на него не следует смотреть слишком строго, пока он не выражается во внешней деятельности человека.
1-й мужик. Двистительно, слабость-то
человеческая.
Удивительна
слабость человеческая!
Когда Борис Андреич, по
слабости человеческой, доверял ему, как другу, свои заветные мысли и жалобы, Петр Васильич сильно упрекал его в неблагодарности, вычислял перед ним все достоинства Верочки и однажды, в ответ на замечание Бориса Андреича, что ведь и он, Петр Васильич, находил их не созданными друг для друга, с сердцем ответил ему, что он ее не стоит.
Большая сложность
человеческой природы соответствует и большему ее богатству, в ней источник и силы, и
слабости человека.
Издавна установлен он, но по
слабости человеческой забыт, а во многих кораблях совсем почти оставлен — редко где соблюдается.
Жена долго еще шептала мне какую-то чепуху про деспота дядюшку, про
слабость человеческую вообще и молодых жен в частности, про обязанность нашу давать приют всем, даже большим грешникам, и проч. Не понимая ровно ничего, я надел новый сюртук и пошел знакомиться с «тетей».
Это неведение того, что дает счастье, эту бессознательность поэтических наслаждений я почти понимаю или привык к ней, встречав ее часто в жизни; грубая, бессознательная жестокость толпы тоже была для меня не новость; что бы ни говорили защитники народного смысла, толпа есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными, гнусными сторонами, и выражающая только
слабость и жестокость
человеческой природы.
Вера в трансцендентный мир, духовность есть лишь отчуждение
человеческой природы, порождение
слабости и несчастья человека.
Христианство всегда учило о падении и
слабости человека, о греховности и немощи
человеческой природы.
Это —
слабость человеческая.
Андрей знал хорошо пути к
человеческому сердцу и мастерски умел пользоваться его
слабостями; от природы и учения красноречивый, он был богат убеждениями духовными; также и в вещественных пособиях не нуждался.
— Мой друг, — сказала она, — простите мне мою
слабость. Она кончилась, слава Богу. Мои глаза прозрели, я вижу теперь все ясно, я понимаю значение ваших слов: никакие формальные обязанности не заставляют меня действовать так, но есть еще обязанности нравственные, которые должен исполнить человек, если он дорожит своим
человеческим достоинством.
Мы уверены, что довольно было бы единого слова вашего к сохранению тайны, но мы ведаем также и
слабость сердца
человеческого и потому, над священною книгою религии, наполняющею сердца всех нас, приемлем, для обеспечения себя, клятвы ваши, связующие вас посредством сей священной книги с нами: для того требуем мы клятвы к хранению тайны, дабы профаны, не понимающие цели братства, не могли издеваться над оною и употреблять во зло.
Снисходительный к
слабостям человеческим, ревизор и не взял на себя труда ее исследовать.
— Поймете, барышня, все вам расскажу на чистоту, душу свою облегчу… Пусть и близкие вам люди слушают… В старом грехе буду каяться, ох, в старом… Не зазорно… Может, меня Господь Бог за это уже многим наказал, не глядите, что богат я, порой на сердце, ох, как тяжело… От греха… По
слабости человеческой грехом грех и забываешь… Цепь целая, вериги греховные, жизнь-то наша
человеческая…
Если хочешь искать в его царствовании пятен — от них же
слабость человеческая не избавляет ни одного правителя народного, — так строгая истина укажет тебе покуда на одно, и не бездельное.
Но, может быть, и высказав это по отношению к суду блудницы и указав притчей о спице на общую
слабость человеческую, он все-таки не запрещает обращения к
человеческому правосудию; в виду защиты от злых; но вижу, что этого никак нельзя допустить.
Существо это полно всех
слабостей человеческих, всех дурных
человеческих страстей.
И те, которые своим религиозным сознанием закрепили и освятили эту
слабость человеческой активности, виновны в ослаблении и падении церковной жизни.
— Я не понимаю, — сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и
слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. — Я не понимаю, — сказал он, — каким образом ум
человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
«Буржуазный» мир принужден был все-таки считаться не только с материальным цензом (в переоценке его была его
слабость и грех), но и с цензом духовным, с качественным началом в
человеческой личности, с образованием, с талантом, с культурным развитием.