Неточные совпадения
Какой-нибудь случайностью —
Неведеньем помещика,
Живущего вдали,
Ошибкою посредника,
А
чаще изворотами
Крестьян-руководителей —
В надел
крестьянам изредка
Попало и леску.
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то в Питере,
Да угодил в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех пор лет тридцать жарится
На полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От
частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А смерть придет Якимушке —
Как ком земли отвалится,
Что на сохе присох…
— Да как вам сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ
крестьян и тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с
частью моих долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное дело, что дело по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
Но палата отменила решение суда, и в то же время ‹иск› о праве на владение
частью спорной земли по дарственной записи Левашевой предъявил монастырь, доказывая, что
крестьяне в продолжение трех лет арендовали землю у него.
От этого большую
часть узора жизни, который он чертил в своем уединении, занимал новый, свежий, сообразный с потребностями времени план устройства имения и управления
крестьянами.
Зная, что человек не может иметь права на землю, он признал это право за собой и подарил
крестьянам часть того, на что он знал в глубине души, что не имел права.
Тогда не нужно было денег, и можно было не взять и третьей
части того, что давала мать, можно было отказаться от имения отца и отдать его
крестьянам, — теперь же недоставало тех 1500 рублей в месяц, которые давала мать, и с ней бывали уже неприятные разговоры из-за денег.
Доводы управляющего о том, как при передаче земли
крестьянам ни за что пропадет весь инвентарь, который нельзя будет продать за одну четверть того, что он стоит, как
крестьяне испортят землю, вообще как много Нехлюдов потеряет при такой передаче, только подтверждали Нехлюдова в том, что он совершает хороший поступок, отдавая
крестьянам землю и лишая себя большой
части дохода.
Частые и сильные наводнения в долине Вай-Фудзина принудили пермских
крестьян искать места, более удобные для земледелия, где-нибудь в стороне. Естественно, что они прежде всего обратили внимание на Да-дун-гоу.
В верхней
части своего течения Арзамасовка течет в меридиональном направлении и по пути принимает в себя речку Менную, потом Лиственничную, а немного ниже — еще 2 речки с правой стороны, которые местные
крестьяне называют Фальи пади (от китайского слова «фалу», что значит — олень).
Огромные расстояния спасают
крестьян от
частого сношения с ними; деньги спасают купцов, которые в Сибири презирают чиновников и, наружно уступая им, принимают их за то, что они есть — за своих приказчиков по гражданским делам.
…Знаменитый Тюрго, видя ненависть французов к картофелю, разослал всем откупщикам, поставщикам и другим подвластным лицам картофель на посев, строго запретив давать
крестьянам. С тем вместе он сообщил им тайно, чтоб они не препятствовали
крестьянам красть на посев картофель. В несколько лет
часть Франции обсеялась картофелем.
Привычка к оружию, необходимая для сибиряка, повсеместна; привычка к опасностям, к расторопности сделала сибирского
крестьянина более воинственным, находчивым, готовым на отпор, чем великорусского. Даль церквей оставила его ум свободнее от изуверства, чем в России, он холоден к религии, большей
частью раскольник. Есть дальние деревеньки, куда поп ездит раза три в год и гуртом накрещивает, хоронит, женит и исповедует за все время.
Не меньшую гордость
крестьян составляло и несколько каменных домов, выделявшихся по местам из ряда обыкновенных изб, большею
частью ветхих и черных.
Тем не меньше по
части помещиков и здесь было людно (селений, в которых жили так называемые экономические
крестьяне, почти совсем не было).
Жестоким его нельзя было назвать, но он был необыкновенно изобретателен на выдумки по
части отягощения
крестьян (про него говорили, что он не мучит, а тигосит).
Но этого мало: даже собственные
крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода в ее владение они точно так же, как и
крестьяне других
частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на весь год площадный обиход. Сохранения этого порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить свое помещичье право.
В 1803 году он издал положение о свободных хлебопашцах, дозволяющего дворянству увольнять
крестьян своих с уступкою им в собственность
части помещичьих земель за вознаграждение, определенно? взаимным условием, которое утверждается верховною властию.
Разумеется, если бы с начала царствования Александра (почти уже 60 лет) действовали не одними неудовлетворительными постановлениями, а взглянувши настоящим образом на это дело с финансовой стороны, хотя бы даже сделали налог самый легкий с этой целью, то о сю пору отвращены были бы многие затруднения и чуть ли не большая
часть из
крестьян была бы уже свободна с землею.
Частые свертки не сбили Помаду: звезда любви безошибочно привела его к пяти часам утра в Богородицкое и остановилась над крылечком дома
крестьянина Шуркина, ярко освещенным ранним солнышком.
— Занимаются они, по большей
части, неблагонамеренностями, откуда происходит и самое название: «неблагонамеренный». В частности же, не по-дворянски себя ведут. Так, например, помещик Анпетов пригласил нескольких
крестьян, поселил их вместе с собою, принял их образ жизни (только он Лаферма папиросы курит, а они тютюн), и сам наравне с ними обрабатывает землю.
Софья рассказывала о всемирном бое народа за право на жизнь, о давних битвах
крестьян Германии, о несчастиях ирландцев, о великих подвигах рабочих-французов в
частых битвах за свободу…
Когда придет к нему
крестьянин или мещанин"за своею надобностью"или проще по рекрутской
части и принесет все нужные по делу документы, он никогда сразу не начнет дела, а сначала заставит просителя побожиться пред образом, что других документов у него нет, и когда тот побожится,"чтоб и глаза-то мои лопнули"и"чтоб нутро-то у меня изгнило", прикажет ему снять сапоги и тщательно осмотрит их.
Они избрали благую
часть: отрезали
крестьянам в надел пахотную землю, а сами остались при так называемых оброчных статьях: лесах, лугах, рыбных ловлях и т. п.
Это не по нашей
части, нам
крестьян не покупать. «7 и 8 от Московского новерситета, от Губернских правлений, от Приказов общественного призрения».
Грянул гром и, заглушая людской шум, торжественно, царственно прокатился в воздухе. Испуганный конь оторвался от коновязи и мчится с веревкой в поле; тщетно преследует его
крестьянин. А дождь так и сыплет, так и сечет, все
чаще и
чаще, и дробит в кровли и окна сильнее и сильнее. Беленькая ручка боязливо высовывает на балкон предмет нежных забот — цветы.
Началось у нас солнце красное от светлого лица божия; млад светёл месяц от грудей его; звезды
частые от очей божиих; зори светлыя от риз его; буйны ветры-то — дыханье божее; тучи грозныя — думы божии; ночи темныя от опашня его! Мир-народ у нас от Адамия; от Адамовой головы цари пошли; от мощей его князи со боярами; от колен
крестьяне православные; от того ж начался и женский пол!
Это ему было нужно, во-первых, для того, чтобы видеть живописнейшие места в государстве, которые большею
частью были избираемы старинными русскими людьми для основания монастырей: во-вторых, для того, чтобы изучить проселки русского царства и жизнь
крестьян и помещиков во всем его разнообразии; в-третьих, наконец, для того, чтобы написать географическое сочинение о России самым увлекательным образом.
По
части шутовства новое преуспеяние: по случаю распространившегося по губернии вредоносного поветрия на скот и людей в губернских ведомостях напечатано внушение духовенству — наставлять прихожан, „чтобы
крестьяне остерегались шарлатанского лечения знахарей и бабок, нередко расстраивающих здоровье навеки, а обращались бы тотчас за пособием к местным врачам и ветеринарам“.
Совершается следующее: губернатор, приехав на место действия, произносит речь народу, упрекая его за его непослушание, и или становит войско по дворам деревни, где солдаты в продолжение месяца иногда разоряют своим постоем
крестьян, или, удовлетворившись угрозой, милостиво прощает народ и уезжает, или, что бывает
чаще всего, объявляет ему, что зачинщики за это должны быть наказаны, и произвольно, без суда, отбирает известное количество людей, признанных зачинщиками, и в своем присутствии производит над ними истязания.
Зрители, казалось бы, ничем не заинтересованные в деле, и те большею
частью скорее с сочувствием, чем с неодобрением, смотрели на всех тех людей, готовящихся к совершению этого гадкого дела. В одном со мной вагоне ехал купец, торговец лесом, из
крестьян, он прямо и громко выразил сочувствие тем истязаниям, которые предполагались над
крестьянами: «Нельзя не повиноваться начальству, — говорил он, — на то — начальство. Вот, дай срок, повыгонят блох. Небось бросят бунтовать. Так им и надо».
Все эти большею
частью крестьянские ребята знают, по какому делу они едут, знают, что помещики всегда обижают их братью,
крестьян, и что поэтому и в этом деле должно быть то же.
Патриархальные религии обоготворяли семьи, роды, народы; государственные религии обоготворяли царей и государства. Даже и теперь большая
часть малообразованных людей, как наши
крестьяне, называющие царя земным богом, подчиняются законам общественным не по разумному сознанию их необходимости, не потому, что они имеют понятие об идее государства, а по религиозному чувству.
Со всех сторон потянулись луговая мордва, черемисы, чуваши, татары и мещеряки; [Мещеряки —
часть поволжских татар.] русских переселенцев, казенных
крестьян разных ведомств и разнокалиберных помещиков также было не мало.
Она была хорошего дворянского происхождения и с молодых лет вдова; имение ее состояло из четырех душ
крестьян, составлявших четырнадцатую
часть наследства, выделенного ей родственниками ее, людьми очень богатыми, которые, взойдя в ее вдовье положение, щедрой рукой нарезали для нее и для ее
крестьян болото, обильное дупелями и бекасами, но не совсем удобное для мирных занятий хлебопашеством.
— Я вам мое мнение сказал, — отвечал лекарь. — Я себе давно решил, что все хлопоты об устройстве врачебной
части в селениях ни к чему не поведут, кроме обременения
крестьян, и давно перестал об этом думать, а думаю о лечении народа от глупости, об устройстве хорошей, настоящей школы, сообразной вкусам народа и настоящей потребности, то есть чтобы все эти гуманные принципы педагогии прочь, а завести школы, соответственные нравам народа, спартанские, с бойлом.
Я записан в шестую
часть родословной книги своей губернии; получил в наследство по разным прямым и боковым линиям около двух тысяч душ
крестьян; учился когда-то и в России и за границей; служил неволею в военной службе; холост, корнет в отставке, имею преклонные лета, живу постоянно за границей и проедаю там мои выкупные свидетельства; очень люблю Россию, когда ее не вижу, и непомерно раздражаюсь против нее, когда живу в ней; а потому наезжаю в нее как можно реже, в экстренных случаях, подобных тому, от которого сегодня только освободился.
Карьеру он сделал блестящую благодаря скромной веселости своего нрава, ловкости в танцах, мастерской езде верхом ординарцем на парадах — большей
частью на чужих лошадях — и, наконец, какому-то особенному искусству фамильярно — почтительного обращения с высшими, грустноласкового, почти сиротливого прислуживанья, не без примеси общего, легкого, как пух, либерализма…Этот либерализм не помешал ему, однако, перепороть пятьдесят человек
крестьян в взбунтовавшемся белорусском селении, куда его послали для усмирения.
Сам Литвинов хотя кончил тем, что отдал большую
часть земли
крестьянам исполу, т. е. обратился к убогому, первобытному хозяйству, однако кой в чем успел: возобновил фабрику, завел крошечную ферму с пятью вольнонаемными работниками, а перебывало их у него целых сорок, — расплатился с главными частными долгами…
Остальную
часть дня и всю ночь пленные, под прикрытием тридцати казаков и такого же числа вооруженных
крестьян, шли, почти не отдыхая. Перед рассветом Зарецкой сделал привал и послал в ближайшую деревню за хлебом; в полчаса
крестьяне навезли всяких съестных припасов. Покормив и своих и неприятелей, Зарецкой двинулся вперед. Вскоре стали им попадаться наши разъезды, и часу в одиннадцатом утра они подошли, наконец, к аванпостам русского авангарда.
Крестьяне, зарядив свои ружья, отправились в назначенные для них места, и на лугу осталось не более осьмидесяти человек, вооруженных по большей
части дубинами, топорами и рогатинами. К ним вскоре присоединилось сотни три женщин с ухватами и вилами. Ребятишки, старики, больные — одним словом, всякой, кто мог только двигаться и подымать руку, вооруженную чем ни попало, вышел на луг.
(Прим. автора.)], посреди светлой комнаты, украшенной необходимыми для каждого зажиточного
крестьянина старинными стенными часами, широкою резною кроватью и огромным сундуком из орехового дерева, сидели за налощенным дубовым столом, составляющим также
часть наследственной мебели, артиллерийской поручик Ленской, приехавший навестить его уланской ротмистр Сборской и старый наш знакомец, командир пехотной роты, капитан Зарядьев.
В сенях и вокруг избы столпилось человек двести
крестьян, по большей
части с ружьями, отбитыми у французских солдат.
Так было до введения духовных штатов, когда за монастырем не осталось и десятой
части его земельных богатств, а
крестьяне монастырских вотчин перечислены были на государя.
Положим, что между людьми, живущими в праздности и довольстве, ребячьи фантазии и склонности, часто порождаемые желанием подражать большим людям, могут впоследствии развиться, могут обратиться в страсть к охоте в года зрелого возраста; но мы найдем между
крестьянами и, всего
чаще, между небогатыми, которым некогда фантазировать, некому подражать, — страстных, безумных охотников: я знавал их много на своем веку.
Когда их приписали к коллегии экономии, то оброк, положенный на них по 3 рубля на душу, был сравнительно очень высок, и вследствие того многие
крестьяне покинули поля и обратились к другим, более прибыльным занятиям, так что большая
часть земель вокруг монастырей запустела.
Во-первых, тогда было в обычае, что помещики многих
крестьян ссылали в Сибирь на поселение, с зачетом их в рекруты; это было до того распространено, что набор 1767 года, по свидетельству Щербатова, «только и служил для расчета с теми, которые в зачет людей отдали, да и то большую
часть на поселение в Сибирь».
Отец Сергий знал этот обычный, самый нерелигиозный, холодный, условный тип; тут были странники, большей
частью из отставных солдат, отбившиеся от оседлой жизни, бедствующие и большей
частью запивающие старики, шляющиеся из монастыря в монастырь, только чтобы кормиться; тут были и серые
крестьяне и крестьянки с своими эгоистическими требованиями исцеления или разрешения сомнений о самых практических делах: о выдаче дочери, о найме лавочки, о покупке земли или о снятии с себя греха заспанного или прижитого ребенка.
Совершая для
крестьян за гроши, а
чаще безвозмездно разные межевые работы и лесообходные съемки, он собирал сходы, говорил горячо и просто о великом значении в сельском хозяйстве больших лесных площадей и заклинал
крестьян беречь лес пуще глаза.
Но надо заметить, во-первых, что нужда чего не заставит делать; а во-вторых, что обман и надувательство
крестьяне позволяют себе по большей
части относительно других классов общества, с которыми они не только не чувствуют [никакого] родства и солидарности, но даже, напротив, — находят себя вправе быть недоверчивыми и враждебными.