Неточные совпадения
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье
для ума. Ведь вы,
чай, больше
для собственного удовольствия едете?
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать
чай в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам,
для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день, встав раньше обыкновенного, не пив
чаю, пришел в восемь часов утра в церковь
для слушания утренних правил и исповеди.
За
чаем продолжался тот же приятный, полный содержания разговор. Не только не было ни одной минуты, чтобы надо было отыскивать предмет
для разговора, но, напротив, чувствовалось, что не успеваешь сказать того, что хочешь, и охотно удерживаешься, слушая, что говорит другой. И всё, что ни говорили, не только она сама, но Воркуев, Степан Аркадьич, — всё получало, как казалось Левину, благодаря ее вниманию и замечаниям, особенное значение.
И Левину вспомнилась недавняя сцена с Долли и ее детьми. Дети, оставшись одни, стали жарить малину на свечах и лить молоко фонтаном в рот. Мать, застав их на деле, при Левине стала внушать им, какого труда стоит большим то, что они разрушают, и то, что труд этот делается
для них, что если они будут бить чашки, то им не из чего будет пить
чай, а если будут разливать молоко, то им нечего будет есть, и они умрут с голоду.
Расставшись с Максимом Максимычем, я живо проскакал Терекское и Дарьяльское ущелья, завтракал в Казбеке,
чай пил в Ларсе, а к ужину поспел в Владыкавказ. Избавлю вас от описания гор, от возгласов, которые ничего не выражают, от картин, которые ничего не изображают, особенно
для тех, которые там не были, и от статистических замечаний, которые решительно никто читать не станет.
За неимением комнаты
для проезжающих на станции, нам отвели ночлег в дымной сакле. Я пригласил своего спутника выпить вместе стакан
чая, ибо со мной был чугунный чайник — единственная отрада моя в путешествиях по Кавказу.
— Никогда! Да и не знаю, даже и времени нет
для скучанья. Поутру проснешься — ведь нужно пить
чай, и тут ведь приказчик, а тут и на рыбную ловлю, а тут и обед. После обеда не успеешь всхрапнуть, а тут и ужин, а после пришел повар — заказывать нужно на завтра обед. Когда же скучать?
На катере они пили с калачами
чай, подходя ежеминутно под протянутые впоперек реки канаты
для ловли рыбы снастью.
— Вот говорит пословица: «
Для друга семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на столе
чай, выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
Из яств, кроме кутьи, было три-четыре блюда (между прочим, и блины), всё с кухни Амалии Ивановны, да сверх того ставились разом два самовара
для предполагавшихся после обеда
чаю и пуншу.
Через две минуты Настасья воротилась с супом и объявила, что сейчас и
чай будет. К супу явились две ложки, две тарелки и весь прибор: солонка, перечница, горчица
для говядины и прочее, чего прежде, в таком порядке, уже давно не бывало. Скатерть была чистая.
Сам он не выпил во все это время ни одной капли вина и всего только спросил себе в вокзале
чаю, да и то больше
для порядка.
Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее словам,
для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар и за чашкою
чая только было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца, и камер-лакей [Камер-лакей — придворный слуга.] вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
— Извините, если я помешал, — начал Павел Петрович, не глядя на нее, — мне хотелось только попросить вас… сегодня, кажется, в город посылают… велите купить
для меня зеленого
чаю.
Ночь была не хороша
для Базарова… Жестокий жар его мучил. К утру ему полегчило. Он попросил, чтоб Арина Власьевна его причесала, поцеловал у ней руку и выпил глотка два
чаю. Василий Иванович оживился немного.
— И этот вопрос, я полагаю, лучше
для вас же самих не разбирать в подробности. Вы,
чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем…
Потом явился на сцену
чай со сливками, с маслом и кренделями; потом Василий Иванович повел всех в сад,
для того чтобы полюбоваться красотою вечера.
К этой неприятной
для него задаче он приступил у нее на дому, в ее маленькой уютной комнате. Осенний вечер сумрачно смотрел в окна с улицы и в дверь с террасы; в саду, под красноватым небом, неподвижно стояли деревья, уже раскрашенные утренними заморозками. На столе, как всегда, кипел самовар, — Марина, в капоте в кружевах, готовя
чай, говорила, тоже как всегда, — спокойно, усмешливо...
— Когда роешься в книгах — время течет незаметно, и вот я опоздал домой к
чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном
для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь, держа руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками. Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в словах его Клим слышал строгость наставника.
Она уже явно ревновала его к Сомовой и, когда он приходил к ней, угощала его
чаем не в столовой, куда могла явиться нахлебница, а в своей уютненькой комнате, как бы нарочито приспособленной
для рассказов в духе Мопассана.
— Интересен мне, ваше благородие, вопрос — как вы думаете: кто человек на земле — гость али хозяин? — неожиданно и звонко спросил Осип. Вопрос этот сразу прекратил разговоры плотников, и Самгин, отметив, что на него ожидающе смотрит большинство плотников, понял, что это вопрос знакомый, интересный
для них. Обняв ладонями кружку
чая, он сказал...
Он перешел в столовую, выпил
чаю, одиноко посидел там, любуясь, как легко растут новые мысли, затем пошел гулять и незаметно
для себя очутился у подъезда дома, где жила Нехаева.
Лидия не пришла пить
чай, не явилась и ужинать. В течение двух дней Самгин сидел дома, напряженно ожидая, что вот, в следующую минуту, Лидия придет к нему или позовет его к себе. Решимости самому пойти к ней у него не было, и был предлог не ходить: Лидия объявила, что она нездорова, обед и
чай подавали
для нее наверх.
— Пойдемте в трактир, я буду обедать, а вы —
чай пить. Есть вы там не станете, плохо
для вас, а
чай дают — хороший.
Варвара присматривалась к неожиданной нахлебнице своей сквозь ресницы и хотя молчала, но Клим видел, что она нервничает. Маракуев сосредоточенно пил
чай, возражал нехотя; его, видимо, смущал непривычный костюм, и вообще он был настроен необычно
для него угрюмо. Никто не мешал Сомовой рассказывать задорным и упрямым голоском.
Уже темнело, когда пришли Туробоев, Лютов и сели на террасе, продолжая беседу, видимо, начатую давно. Самгин лежал и слушал перебой двух голосов. Было странно слышать, что Лютов говорит без выкриков и визгов, характерных
для него, а Туробоев — без иронии. Позванивали чайные ложки о стекло, горячо шипела вода, изливаясь из крана самовара, и это напомнило Климу детство, зимние вечера, когда, бывало, он засыпал пред
чаем и его будил именно этот звон металла о стекло.
Это повторялось на разные лады, и в этом не было ничего нового
для Самгина. Не ново было
для него и то, что все эти люди уже ухитрились встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли, остались только ближайшие приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол
для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
— Это все,
чай,
для того переводят, — замечает один из слушателей, мелкопоместный помещик, — чтоб у нашего брата, дворянина, деньги выманивать.
Он, как встанет утром с постели, после
чая ляжет тотчас на диван, подопрет голову рукой и обдумывает, не щадя сил, до тех пор, пока, наконец, голова утомится от тяжелой работы и когда совесть скажет: довольно сделано сегодня
для общего блага.
У них много: они сейчас дадут, как узнают, что это
для Ильи Ильича. Если б это было ей на кофе, на
чай, детям на платье, на башмаки или на другие подобные прихоти, она бы и не заикнулась, а то на крайнюю нужду, до зарезу: спаржи Илье Ильичу купить, рябчиков на жаркое, он любит французский горошек…
Стала съезжаться к поезду публика, и должник явился тут, как лист перед травою, и с ним дама; лакей берет
для них билеты, а он сидит с своей дамой,
чай пьет и тревожно осматривается на всех.
Лето проводила в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку в руки и,
для здоровья, вскопает грядку, польет цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину с смородины и, усталая, кончит вечер за
чаем, в обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего друга, собеседника и советника.
— Совершенно вас извиняю, господин офицер, и уверяю вас, что вы со способностями. Действуйте так и в гостиной — скоро и
для гостиной этого будет совершенно достаточно, а пока вот вам два двугривенных, выпейте и закусите; извините, городовой, за беспокойство, поблагодарил бы и вас за труд, но вы теперь на такой благородной ноге… Милый мой, — обратился он ко мне, — тут есть одна харчевня, в сущности страшный клоак, но там можно
чаю напиться, и я б тебе предложил… вот тут сейчас, пойдем же.
Торговля производится чрез китайских комиссионеров, которые и ездят внутрь
для закупки товаров от самих плантаторов
чая и фабрикантов шелка.
После обеда наши уехали на берег
чай пить in’s Grune [на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной с английского корабля газеты узнал много новостей из Европы, особенно интересных
для нас. Дела с Турцией завязались; Англия с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
Не
для всякого носа и языка доступен аромат и букет этого
чая: он слишком тонок.
Шанхай сам по себе ничтожное место по народонаселению; в нем всего (было до осады) до трехсот тысяч жителей: это мало
для китайского города, но он служил торговым предместьем этим городам и особенно провинциям, где родится лучший шелк и
чай — две самые важные статьи, которыми пока расплачивается Китай за бумажные, шерстяные и другие европейские и американские изделия.
В «отдыхальне» подали
чай, на который просили обратить особенное внимание. Это толченый
чай самого высокого сорта: он родился на одной горе, о которой подробно говорит Кемпфер. Часть этого
чая идет собственно
для употребления двора сиогуна и микадо, а часть, пониже сорт,
для высших лиц. Его толкут в порошок, кладут в чашку с кипятком — и
чай готов.
Чай превосходный, крепкий и ароматический, но нам он показался не совсем вкусен, потому что был без сахара. Мы, однако ж, превознесли его до небес.
Кроме фруктов индийцы продавали платье европейское, рубашки, сапоги, китайские ларчики
для чая,
для рукоделья и т. п.
Я ходил часто по берегу, посещал лавки, вглядывался в китайскую торговлю, напоминающую во многом наши гостиные дворы и ярмарки, покупал разные безделки, между прочим
чаю — так,
для пробы. Отличный
чай, какой у нас стоит рублей пять, продается здесь (это уж из третьих или четвертых рук) по тридцати коп. сер. и самый лучший по шестидесяти коп. за английский фунт.
Стол накрыт, как
для обеда; стоит блюд шесть и дымятся; на другом столе дымился
чай и кофе.
Он взял самый маленький кусочек и на мое приглашение положить сахару в стакан отвечал, что никогда этого не делает, — сюрприз
для моего человека, и
для меня также: у меня наутро оставался в запасе стакан
чаю.
Он просыпается по будильнику. Умывшись посредством машинки и надев вымытое паром белье, он садится к столу, кладет ноги в назначенный
для того ящик, обитый мехом, и готовит себе, с помощью пара же, в три секунды бифштекс или котлету и запивает
чаем, потом принимается за газету. Это тоже удобство — одолеть лист «Times» или «Herald»: иначе он будет глух и нем целый день.
В последние недели плавания все средства истощились: по три раза в день пили
чай и ели по горсти пшена — и только. Достали было однажды кусок сушеного оленьего мяса, но несвежего, с червями. Сначала поусумнились есть, но потом подумали хорошенько, вычистили его, вымыли и… «стали кушать», «
для примера, между прочим, матросам», — прибавил К. Н. Посьет, рассказывавший мне об этом странствии. «Полно, так ли, — думал я, слушая, —
для примера ли; не по пословице ли: голод не тетка?»
Придумав вкратце речь, которую он скажет завтра мужикам, Нехлюдов пошел к управляющему и, обсудив с ним за
чаем еще раз вопрос о том, как ликвидировать всё хозяйство, совершенно успокоившись в этом отношении, вошел в приготовленную
для него комнату большого дома, всегда отводившуюся
для приема гостей.
В обычное время в остроге просвистели по коридорам свистки надзирателей; гремя железом, отворились двери коридоров и камер, зашлепали босые ноги и каблуки котов, по коридорам прошли парашечники, наполняя воздух отвратительною вонью; умылись, оделись арестанты и арестантки и вышли по коридорам на поверку, а после поверки пошли за кипятком
для чая.
Пришедшим слепым нищим он дал рубль, на
чай людям он роздал 15 рублей, и когда Сюзетка, болонка Софьи Ивановны, при нем ободрала себе в кровь ногу, то он, вызвавшись сделать ей перевязку, ни минуты не задумавшись, разорвал свой батистовый с каемочками платок (Софья Ивановна знала, что такие платки стоят не меньше 15 рублей дюжина) и сделал из него бинты
для Сюзетки.
Стал
для них покупать гостинцев, пряничков, орешков, устраивал
чай, намазывал бутерброды.
Митя распорядился, чтобы был сварен шоколад на всех девок и чтобы не переводились всю ночь и кипели три самовара
для чаю и пунша на всякого приходящего: кто хочет, пусть и угощается.