Неточные совпадения
Левин все время восстает против неправды жизни
цивилизованного общества и уходит к деревне, к природе, к
народу и труду.
— Не думайте, впрочем, Гамбетта, — продолжал Твэрдоонто, — чтоб я был суеверен… нимало! Но я говорю одно: когда мы затеваем какое-нибудь мероприятие, то прежде всего обязываемся понимать, против чего мы его направляем. Если б вы имели дело только с людьми
цивилизованными — ну, тогда я понимаю… Ни вы, ни я… О, разумеется, для нас… Но
народ, Гамбетта! вспомните, что такое
народ! И что у него останется, если он не будет чувствовать даже этой узды?
Если бы, паче чаяния, какой-нибудь частице человечества, положим хоть всему
цивилизованному Западу, удалось остановить действие этого закона, то другие
народы, более первобытные, применили бы его против нас.
В-5-х, конгресс выразил убеждение, что учение о правах человека требует, чтобы
народы дикие и слабые, их собственность и их свобода находили защиту от несправедливости и злоупотреблений и чтобы эти
народы были ограждаемы от пороков, столь распространенных между
народами, так называемыми
цивилизованными.
В этом случае г. Жеребцов строже, чем сам Наполеон III, еще недавно признавший торжественно, что французский
народ есть «peuple eminemment catholique, monarchique et soldat», следовательно весьма
цивилизованный.
Исторически он воспитан так, что мог развиться и усовершенствоваться в этом втором элементе цивилизации и соперничать с другими
народами, которые считают себя совершенно
цивилизованными.
Но, к счастию, в
народе, в коренном
народе, нет и тени того, что преобладает в нашем
цивилизованном обществе.
Но если иметь в виду не нравы, а нравственность, то кто же решится утверждать, что «
цивилизованные»
народы добрее и нравственнее нецивилизованных?
Вот вам
цивилизованный польско-христианский
народ, каким величают его паны и ксендзы.
Так что если бы решение вопроса об освобождении себя от извращенного христианского учения и вытекающего из него допущения насилия, нарушающего любовь, и признание христианского учения в его истинном значении зависело только от людей
цивилизованных, пользующихся в нашем обществе в материальном отношении лучшим, в сравнении с большинством рабочего
народа, положением, то предстоящий переход людей от жизни, основанной на насилии, к жизни, основанной на любви, еще не был бы так близок и настоятелен, как он близок и настоятелен теперь и особенно у нас в России, где огромное большинство
народа, более двух третей, еще не развращено ни богатством, ни властью, ни цивилизацией.