Неточные совпадения
Городничий. И
не рад, что напоил. Ну что, если
хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
— Ну, я очень
рад был, что встретил Вронского. Мне очень легко и просто было с ним. Понимаешь, теперь я постараюсь никогда
не видаться с ним, но чтоб эта неловкость была кончена, — сказал он и, вспомнив, что он, стараясь никогда
не видаться, тотчас же поехал к Анне, он покраснел. — Вот мы говорим, что народ пьет;
не знаю, кто больше пьет, народ или наше сословие; народ
хоть в праздник, но…
— Я тут еще беды
не вижу.
«Да скука, вот беда, мой друг».
— Я модный свет ваш ненавижу;
Милее мне домашний круг,
Где я могу… — «Опять эклога!
Да полно, милый, ради Бога.
Ну что ж? ты едешь: очень жаль.
Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль
Увидеть мне Филлиду эту,
Предмет и мыслей, и пера,
И слез, и рифм et cetera?..
Представь меня». — «Ты шутишь». — «Нету».
— Я
рад. — «Когда же?» —
Хоть сейчас
Они с охотой примут нас.
Бивал он ее под конец; а она
хоть и
не спускала ему, о чем мне доподлинно и по документам известно, но до сих пор вспоминает его со слезами и меня им корит, и я
рад, я
рад, ибо хотя в воображениях своих зрит себя когда-то счастливой…
— Вы уж уходите! — ласково проговорил Порфирий, чрезвычайно любезно протягивая руку. — Очень, очень
рад знакомству. А насчет вашей просьбы
не имейте и сомнения. Так-таки и напишите, как я вам говорил. Да лучше всего зайдите ко мне туда сами… как-нибудь на днях… да
хоть завтра. Я буду там часов этак в одиннадцать, наверно. Все и устроим… поговорим… Вы же, как один из последних, там бывших, может, что-нибудь и сказать бы нам могли… — прибавил он с добродушнейшим видом.
— Я пришел вас уверить, что я вас всегда любил, и теперь
рад, что мы одни,
рад даже, что Дунечки нет, — продолжал он с тем же порывом, — я пришел вам сказать прямо, что
хоть вы и несчастны будете, но все-таки знайте, что сын ваш любит вас теперь больше себя и что все, что вы думали про меня, что я жесток и
не люблю вас, все это была неправда. Вас я никогда
не перестану любить… Ну и довольно; мне казалось, что так надо сделать и этим начать…
Кабанов. Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял. Уж очень
рад, что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу, что нб-поди! Так, чтобы уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и
не вспомнил. Да
хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум
не пришло, что тут делается. Слышал?
Навозну кучу разрывая,
Петух нашёл Жемчужное Зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы, право, был гораздо боле
радЗерну ячменному: оно
не столь
хоть видно,
Да сытно».
— Очень
рад! — отозвался Тушин, слезая с лошади, —
не торопитесь, я подожду
хоть час!
«Но что ж из того, — думал я, — ведь
не для этого одного она меня у себя принимает»; одним словом, я даже был
рад, что мог быть ей полезным и… и когда я сидел с ней, мне всегда казалось про себя, что это сестра моя сидит подле меня,
хоть, однако, про наше родство мы еще ни разу с ней
не говорили, ни словом, ни даже намеком, как будто его и
не было вовсе.
Мне даже казалось, что иначе его и представить нельзя, и
хоть я и в самом деле был
рад, что его осрамили, но
не винил его.
— И точно я
рад: теперь на карту
хоть не гляди, по ночам можно спать: камней, банок, берегов — долго
не дождемся».
— Отчасти буду
рад, ибо тогда моя цель достигнута: коли пинки, значит, веришь в мой реализм, потому что призраку
не дают пинков. Шутки в сторону: мне ведь все равно, бранись, коли хочешь, но все же лучше быть
хоть каплю повежливее, хотя бы даже со мной. А то дурак да лакей, ну что за слова!
Из этого разговора ты увидел, что Рахметову хотелось бы выпить хересу,
хоть он и
не пьет, что Рахметов
не безусловно «мрачное чудовище», что, напротив, когда он за каким-нибудь приятным делом забывает свои тоскливые думы, свою жгучую скорбь, то он и шутит, и весело болтает, да только, говорит, редко мне это удается, и горько, говорит, мне, что мне так редко это удается, я, говорит, и сам
не рад, что я «мрачное чудовище», да уж обстоятельства-то такие, что человек с моею пламенною любовью к добру
не может
не быть «мрачным чудовищем», а как бы
не это, говорит, так я бы, может быть, целый день шутил, да хохотал, да пел, да плясал.
— Благодарю вас, — тихо продолжал Ипполит, — а вы садитесь напротив, вот и поговорим… мы непременно поговорим, Лизавета Прокофьевна, теперь уж я на этом стою… — улыбнулся он ей опять. — Подумайте, что сегодня я в последний раз и на воздухе, и с людьми, а чрез две недели наверно в земле. Значит, это вроде прощания будет и с людьми, и с природой. Я
хоть и
не очень чувствителен, а, представьте себе, очень
рад, что это всё здесь в Павловске приключилось: все-таки
хоть на дерево в листьях посмотришь.
Есть в крайних случаях та степень последней цинической откровенности, когда нервный человек, раздраженный и выведенный из себя,
не боится уже ничего и готов
хоть на всякий скандал, даже
рад ему; бросается на людей, сам имея при этом
не ясную, но твердую цель непременно минуту спустя слететь с колокольни и тем разом разрешить все недоумения, если таковые при этом окажутся.
— Богатые-то все в орду уедут, а мы с кержаками и останемся, — жаловалась Мавра. —
Хоть бы господь смерть послал. И без того жизни
не рад.
Ты очень
рад всегда, когда можешь
хоть чем-нибудь меня выказать с смешной стороны; это я заметил
не теперь, а уже давно.
— Ну, брат Маслобоев, это ты врешь, — прервал я его. — Во-первых, генералы,
хоть бы и литературные, и с виду
не такие бывают, как я, а второе, позволь тебе сказать, я действительно припоминаю, что раза два тебя на улице встретил, да ты сам, видимо, избегал меня, а мне что ж подходить, коли вижу, человек избегает. И знаешь, что и думаю?
Не будь ты теперь хмелен, ты бы и теперь меня
не окликнул.
Не правда ли? Ну, здравствуй! Я, брат, очень, очень
рад, что тебя встретил.
— Нимало; эта каналья ничего
не сумела устроить как следует. Но я
рад по крайней мере, что вы так спокойны… потому что
хоть вы и ничем тут
не виноваты, ни даже мыслью, но ведь все-таки. И притом согласитесь, что всё это отлично обертывает ваши дела: вы вдруг свободный вдовец и можете сию минуту жениться на прекрасной девице с огромными деньгами, которая, вдобавок, уже в ваших руках. Вот что может сделать простое, грубое совпадение обстоятельств — а?
—
Рад этому он
не будет, это он хитрит, пусть только
хоть не мешается в это дело, от которого ему
не может быть ни тепло, ни холодно… Просила ты его об этом?
— Никогда! У меня этого и положения нет, — вырубал дьякон, выдвигаясь всею грудью. — Да мне и невозможно. Мне если б обращать на всех внимание, то я и жизни бы своей был
не рад. У меня вот и теперь
не то что владыка,
хоть он и преосвященный, а на меня теперь всякий день такое лицо смотрит, что сто раз его важнее.
Что означают эти слова — это до него
не касается; он
рад уже и тому, что есть такие слова, которые
хоть и черт знает что означают, но дают исходную точку для борьбы.
— Удалось сорвать банк, так и похваливает игру; мало ли чудес бывает на свете; вы исключенье — очень
рад; да это ничего
не доказывает; два года тому назад у нашего портного — да вы знаете его: портной Панкратов, на Московской улице, — у него ребенок упал из окна второго этажа на мостовую; как, кажется,
не расшибиться?
Хоть бы что-нибудь! Разумеется, синие пятна, царапины — больше ничего. Ну, извольте выбросить другого ребенка. Да и тут еще вышла вещь плохая, ребенок-то чахнет.
— Опять дурак!.. — загремел Гордей Евстратыч, накидываясь на брата; он
рад был
хоть на нем сорвать сердце. — Ни уха ни рыла
не понимаешь, а туда же…
Приободрившаяся лошадь дала знать, что скоро и Полдневская. В течение четырехчасового пути Брагин
не встретил ни одной живой души и теперь
рад был добраться до места, где бы можно было
хоть чаю напиться. Поднявшись на последний косогор, он с удовольствием взглянул на Полдневскую, совсем почти спрятавшуюся на самом дне глубокой горной котловины. Издали едва можно было рассмотреть несколько крыш да две-три избушки, торчавшие особняком, точно они отползли от деревни.
Послушайте — у нас обоих цель одна.
Его мы ненавидим оба;
Но вы его души
не знаете — мрачна
И глубока, как двери гроба;
Чему
хоть раз отворится она,
То в ней погребено навеки. Подозренья
Ей стоят доказательств — ни прощенья,
Ни жалости
не знает он, —
Когда обижен — мщенье! мщенье,
Вот цель его тогда и вот его закон.
Да, эта смерть скора
не без причины.
Я знал: вы с ним враги — и услужить вам
рад.
Вы драться станете — я два шага назад,
И буду зрителем картины.
Я
рад был, однако ж, что
хоть эту последнюю он признал для себя обязательною и дал мне слово по ее поводу никаких сквернословий на будущее время
не испускать.
Гавриловна. Строгостью ничего
не возьмешь!
Хоть скажи им, пожалуй, что вот, мол, за то-то и то-то вешать будут — все-таки будут делать. Где больше строгости, там и греха больше. Надо судить по человечеству. Нужды нет, что у них разум-то купленый, а у нас свой дешевый, да и то мы так
не рассуждаем. На словах-то ты прикажи строго-настрого, а на деле
не всякого виноватого казни, а иного и помилуй. Иное дело бывает от баловства, а иной беде и сам
не рад.
— Позвольте мне,
хоть, может быть, это и
не совсем принято, предложить вам себя, — начал барон, несколько запинаясь и конфузясь. — Я службой и петербургским климатом очень расстроил мое здоровье, а потому хочу год или два отдохнуть и прожить даже в Москве; но, привыкнув к деятельной жизни, очень
рад буду чем-нибудь занять себя и немножко ажитировать.
— Да, пьяница, сам вижу, самому совестно, а
не могу удержаться: душеньку из меня тянет, барин… Все видят, как Савоська пьет, а никто
не видит, зачем Савоська пьет. У меня, может, на душе-то каменная гора лежит… Да!.. Ох, как мне тяжело бывает: жизни своей постылой
не рад.
Хоть камень да в воду… Я ведь человека порешил, барин! — тихо прибавил Савоська и точно сам испугался собственных слов.
Ах, милостивый рыцарь,
Клянусь вам:
рад бы… право,
не могу.
Где денег взять? весь разорился я,
Всё рыцарям усердно помогая.
Никто
не платит. Вас хотел просить,
Не можете ль
хоть часть отдать…
Я тотчас же раскаялся, что напугал ее, заставил считать часы, и проклял себя за припадок злости. Мне стало за нее грустно, и я
не знал, как искупить свое прегрешение. Я начал ее утешать, выискивать причины его отсутствия, подводить разные доводы, доказательства. Никого нельзя было легче обмануть, как ее, в эту минуту, да и всякий в эту минуту как-то радостно выслушивает
хоть какое бы то ни было утешение, и рад-рад, коли есть
хоть тень оправдания.
— Ах, monsieur Эльчанинов, — произнес ласково граф, сидевший уже во фраке и завитой на диване, ожидая гостей. — Очень
рад вас видеть на моем вечере,
хоть и
не звал вас по нежеланию вашему встречаться с здешними господами.
Глафира Фирсовна.
Хоть бы ты и
не рад, да нечего делать, я по должности, с обыском пришла. (Осматривает комнату.)
Человек, привыкший постоянно получать похвалы,
не рад и даже досадует, когда его хвалят меньше обыкновенного; тот, кто привык к праздной жизни и мало испытывал сильных впечатлений, пугается ничтожного труда, как неисполнимого; человек, издетства привыкший к восприятиям сцен грязных и грубых, наслаждается даже и в пошлом кругу, который
хоть немножечко поопрятнее его прежнего общества.
—
Не знаю, что сказать вам нá это матушка, — отвечал Василий Борисыч. — Вот теперь
хоть насчет бы Москвы — как приеду туда, как покажусь? Поедом заедят. Жизни
не рад станешь. А ведь я человек подначальный.
—
Рад бы прихватить, Абрамовна, да негде прихватить-то; ни у которого человека теперь денег для чужого кошеля
не найдешь.
Хоть проси,
хоть нет — все едино.
Макар Тихоныч непомерно был
рад дорогим гостям. К свадьбе все уже было готово, и по приезде в Москву отцы решили повенчать Евграфа с Машей через неделю. Уряжали свадьбу пышную.
Хоть Макар Тихоныч и далеко
не миллионер был, как думал сначала Гаврила Маркелыч, однако ж на половину миллиона все-таки было у него в домах, в фабриках и капиталах — человек, значит, в Москве
не из последних, а сын один… Стало быть, надо такую свадьбу справить, чтобы долго о ней потом толковали.
— А то кто же? Конечно, я! — весело отвечал старик, видимо любуясь своим племянником, очень походившим на покойного любимого брата адмирала. — Третьего дня встретился с управляющим морским министерством, узнал, что «Коршун» идет в дальний вояж [Моряки старого времени называли кругосветное путешествие дальним вояжем.], и попросил…
Хоть и
не люблю я за родных просить, а за тебя попросил… Да… Спасибо министру, уважил просьбу. И ты, конечно,
рад, Володя?
В Успеньев день, поутру, Дмитрий Петрович пришел к Дорониным с праздником и разговеньем. Дома случился Зиновий Алексеич и гостю был
рад. Чай, как водится, подали; Татьяна Андревна со старшей дочерью вышла, Наташа
не показалась, сказала матери, что голова у ней отчего-то разболелась. Ни слова
не ответила на то Татьяна Андревна,
хоть и заметила, что Наташина хворь была притворная, напущенная.
Рад бы душой подождать,
не то что до Макарья, а
хоть и год и дольше того, да самому, братец,
хоть в петлю лезь…
— Да, попробуй-ка пальцем тронуть Прасковью Патаповну, — охая, промолвил Василий Борисыч. — Жизни
не рад будешь.
Хоть бы уехать куда, пущай ее поживет без мужа-то, пущай попробует, небойсь и теперь каждый вечер почти шлет за мной: шел бы к ней в горницу. А я без рук, без ног куда пойду, с печки даже слезть
не могу. Нет уж, уехать бы куда-нибудь
хоть бы на самое короткое время, отдохнуть бы
хоть сколько-нибудь.
Наемным приказчикам большой веры
не давал;
хоть и добрый был человек, благодушный и всякому был
рад помощь оказать, но приказчикам на волос
не верил.
— Очень! И дядя бьет, и Петька, и Роза. A что я им сделал?
Не виноват же я, что такой слабый и больной. Ах, Господи,
хоть бы уж умереть скорее! Право,
рад был бы. Коко да Фифи только и жаль, — произнес он тоскливо.
— Ничего
не поделаешь: придется сидеть и ждать. Нужно же сказать правду: идет истинно народная власть. И пусть приходят, я
рад.
Хоть какой-нибудь порядок.
Ему
рад он был услужить
хоть чем-нибудь. Этого человека он выделял из всего московского обывательства и никогда на него и в помыслах
не рассчитывал. Он записал его в разряд милых, бесполезных теоретиков и даже, когда раз об нем думал, сказал себе:"Если Пирожков проест свою деревушку и я к тому времени буду в капиталах, — я его устрою".
— Ну да, я очень
рад. Такое время.
Не хозяйством же заниматься! Здесь только бороде и почет. Ты пойдешь… у тебя есть нюх. Но нельзя же все для себя. Молодежь должна и нашего брата старика поддержать… Сыновья мои для себя живут… От Ники всегда какое-нибудь внимание,
хоть в малости. А уж Петька… Mon cher, je suis un père… [Дорогой мой, ведь я отец… (фр.).]
Хозяин велит отливать приказчика водой, потом ему десять рублей в зубы, а тот и берет, да еще
рад, потому, в сущности,
не то, что за десять, он и за трешницу согласится
хоть в петлю.
— В таком случае я тебя
не понимаю! Ведь ежели она это тебе сказала, то значит ты счастливейший из смертных! Молодец, доктор! Молодчина! Хвалю, друг!
Хоть и завидую, но хвалю!
Не так, брат, за тебя
рад, как за правоведа, за этого рыжего каналью!
Рад, что ты ему рога наставишь! Ну, одевайся! Марш!