Неточные совпадения
Кроме того,
хотя он долго жил в самых
близких отношениях
к мужикам как хозяин и посредник, а главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок
к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ,
был бы в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Таким образом, мы
хотя и просидели весь обед за одним столом, но
были разделены на две группы: рябой с Ламбертом,
ближе к окну, один против другого, и я рядом с засаленным Андреевым, а напротив меня — Тришатов.
— Я только знаю теперь, что «тот человек» гораздо
был ближе к душе вашей, чем вы это мне прежде открыли, — сказал я, сам не зная, что
хотел этим выразить, но как бы с укоризной и весь нахмурясь.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от опасностей за системой замкнутости, как за каменной стеной; у обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация
была заимствована японцами от китайцев только по соседству, как от чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации,
хотя они еще
ближе к Китаю, чем Япония?
Нехлюдову приятно
было теперь вспомнить всё это; приятно
было вспомнить, как он чуть не поссорился с офицером, который
хотел сделать из этого дурную шутку, как другой товарищ поддержал его и как вследствие этого
ближе сошелся с ним, как и вся охота
была счастливая и веселая, и как ему
было хорошо, когда они возвращались ночью назад
к станции железной дороги.
Презрением этим, если оно и
было, он обидеться не мог, но все-таки с каким-то непонятным себе самому и тревожным смущением ждал, когда брат
захочет подойти
к нему
ближе.
Как это все укладывалось в его голове и почему это казалось ему так просто — объяснить не легко,
хотя и не совсем невозможно: обиженный, одинокий, без
близкой души человеческой, без гроша медного, да еще с кровью, зажженной вином, он находился в состоянии,
близком к помешательству, а нет сомнения в том, что в самых нелепых выходках людей помешанных
есть, на их глаза, своего рода логика и даже право.
Я опять высунулся из тарантаса; но я бы мог остаться под навесом балчука, до того теперь явственно,
хотя еще издалека, доносился до слуха моего стук тележных колес, людской посвист, бряцанье бубенчиков и даже топот конских ног; даже пенье и смех почудились мне. Ветер, правда, тянул оттуда, но не
было сомненья в том, что незнакомые проезжие на целую версту, а может и на две, стали
к нам
ближе.
Считаться нам странно, патентов на пониманье нет; время, история, опыт сблизили нас не потому, чтоб они нас перетянули
к себе или мы — их, а потому, что и они, и мы
ближе к истинному воззрению теперь, чем
были тогда, когда беспощадно терзали друг друга в журнальных статьях,
хотя и тогда я не помню, чтобы мы сомневались в их горячей любви
к России или они — в нашей.
От Гарибальди я отправился
к Ледрю-Роллену. В последние два года я его не видал. Не потому, чтоб между нами
были какие-нибудь счеты, но потому, что между нами мало
было общего.
К тому же лондонская жизнь, и в особенности в его предместьях, разводит людей как-то незаметно. Он держал себя в последнее время одиноко и тихо,
хотя и верил с тем же ожесточением, с которым верил 14 июня 1849 в
близкую революцию во Франции. Я не верил в нее почти так же долго и тоже оставался при моем неверии.
Выражено в крайней форме, но тут «нигилист» Писарев
был ближе к Евангелию, чем «империалист»,
хотя бы и православный, считающий конечной целью могущество государства.
Если
хочешь знать, справедлива ли весть, дошедшая до твоей Александры, то обратись
к самому Евгению: я не умею
быть историографом пятидесятилетних женихов, особенно так
близких мне, как он. Трунить нет духу, а рассказывать прискорбно такие события, которых не понимаешь. Вообще все это тоска. Может
быть, впрочем, я не ясно вижу вещи, но трудно переменить образ мыслей после многих убедительных опытов.
Хотя печальное и тягостное впечатление житья в Багрове
было ослаблено последнею неделею нашего там пребывания,
хотя длинная дорога также приготовила меня
к той жизни, которая ждала нас в Уфе, но, несмотря на то, я почувствовал необъяснимую радость и потом спокойную уверенность, когда увидел себя перенесенным совсем
к другим людям, увидел другие лица, услышал другие речи и голоса, когда увидел любовь
к себе от дядей и от
близких друзей моего отца и матери, увидел ласку и привет от всех наших знакомых.
Если вы находите наше дело проигранным, я не удерживаю вас; может
быть, и вы
хотите примкнуть
к партии Тетюева, из принципа, что всякому своя рубашка
к телу
ближе.
Она ушла совершенно довольная. По виду Шатова и по разговору его оказалось ясно как день, что этот человек «в отцы собирается и тряпка последней руки». Она нарочно забежала домой,
хотя прямее и
ближе было пройти
к другой пациентке, чтобы сообщить об этом Виргинскому.
Были минуты, в которые мысль принять яду приходила ей в голову, она
хотела себя казнить, чтоб выйти из безвыходного положения; она тем
ближе была к отчаянию, что не могла себя ни в чем упрекнуть;
были минуты, в которые злоба, ненависть наполняли и ее сердце; в одну из таких минут она схватила перо и, сама не давая себе отчета, что делает и для чего, написала, в каком-то торжественном гневе, письмо
к Бельтову.
Последнее чувство росло и увеличивалось, как катившийся под гору ком снега, так что люди самые
близкие к этой семье начали теперь относиться
к ней как-то подозрительно,
хотя к этому не
было подано ни малейшего повода.
Её слова всё
ближе притягивали Илью; он крепко прижался лицом
к груди женщины, и,
хотя ему трудно
было дышать, он не мог оторваться от неё, сознавая, что это —
близкий ему человек и нужен для него теперь больше, чем когда-либо.
На другой день, по приезде в Ниццу, Долинский оставил Дашу в гостинице, а сам до изнеможения бегал, отыскивая квартиру. Задача
была немалая. Даша
хотела жить как можно дальше от людных улиц и как можно
ближе к морю. Она
хотела иметь комнату в нижнем этаже, с окнами в сад, невысоко и недорого.
На севере «в ингерманландских болотах»
было еще сыро и холодно, но чем
ближе к югу, тем становилось теплее и приятнее: за Москвою,
к Оке, совсем уже
была весна,
хотя еще и ранняя, без яркой зелени и без обилия цветов, но уже с животворною мягкостью в воздухе, которая так целебно живит силы и успокаивает душевные волнения.
«Верно!..» —
хотел было, кажется, сказать и Долгов, но, однако, удержался, вспомнив, что мещане все-таки
ближе к народу, чем рыцари, и предположил сейчас же доказать это своим слушателям.
Кроме матери, у него не
было никого родных и
близких; но как могла помочь ему мать? И где она? Он
хотел бежать
к Надежде Федоровне, чтобы пасть
к ее ногам, целовать ее руки и ноги, умолять о прощении, но она
была его жертвой, и он боялся ее, точно она умерла.
Артамонов очень подружился с Утешителем. Время от времени на него снова стала нападать скука, вызывая в нём непобедимое желание
пить. Напиваться у брата
было стыдно, там всегда торчали чужие люди, а он особенно не
хотел показать себя пьяным Поповой. Дома Наталья в такие дни уныло сгибалась, угнетённо молчала;
было бы лучше, если б она ругалась, тогда и самому можно бы ругать её. А так она
была похожа на ограбленную и, не возбуждая злобы, возбуждала чувство,
близкое жалости
к ней; Артамонов шёл
к Серафиму.
Общий вид Половинки
был очень хорош,
хотя его главную прелесть и составлял лес, который со всех сторон, как рать великанов, окружал небольшое свободное пространство бывшего рудника и подступал все
ближе и
ближе к одинокой избе; главное достоинство этого леса заключалось в том, что это
был не сплошной ельник, а смешанный лес, где развесистые березы, рябина и черемуха мешались с
елями и соснами, приятно для глаза смягчая своей светлой веселой зеленью траурный характер хвойного леса.
А она смотрит на меня всё ласковее: мне в то время восемнадцать лет минуло, парень видный и кудрявый такой. И
хотел я и неловко мне
было ближе к ней подойти, я тогда ещё невинен перед женщиной жил; бабы на селе смеялись за это надо мной; иногда мне казалось, что и Ольга нехорошо улыбается. Не раз уже сладко думал про неё...
Она вызвалась поговорить с одним из
близких ей людей в посольстве и через два дня пишет мне, чтобы я прислал
к ней Шерамура: она
хотела дать ему рекомендательную карточку, с которою тот должен пойти
к г. N.N. Это
был видный чиновник посольства, который обещал принять и выслушать Шерамура, и если можно, помочь ему очистить возвратный путь в отечество.
Посмотрим на них простыми глазами и не
будем смущаться, если они окажутся
ближе к нам, нежели мы
хотели бы.
Лавр Мироныч. Я нынче дома
ближе ночи не буду-с. Вот теперь занимаюсь цветами.
К беседке на площадку нужно померанцевых деревьев в кадках. Ужинать
будем на террасе; она парусиной покрыта; так, чтоб замаскировать потолок,
хотим распланировать гирлянды из живых цветов. При всем том букеты нужны: при входе
будем каждой даме предлагать.
А с Бенковским произошло что-то странное. Когда Елизавета Сергеевна заговорила, — его лицо вспыхнуло восторгом и, бледнея с каждым её словом, выражало уже нечто
близкое к ужасу в тот момент, когда она поставила свой вопрос. Он
хотел что-то ответить ей, его губы нервно вздрагивали, но слова не сходили с них. Она же, великолепная в своём спокойствии, следила за игрой его лица, и, должно
быть, ей нравилось видеть действие своих слов на нём, в глазах её сверкало удовольствие.
На четвертом году его монашества архиерей особенно обласкал его, и старец сказал ему, что он не должен
будет отказываться, если его назначат на высшие должности. И тогда монашеское честолюбие, то самое, которое так противно
было в монахах, поднялось в нем. Его назначили в
близкий к столице монастырь. Он
хотел отказаться, но старец велел ему принять назначение. Он принял назначение, простился с старцем и переехал в другой монастырь.
— Ну, теперь
будет лизаться, корова… — угрюмо говорил Гришка и показывал вид, что
хочет оттолкнуть её от себя; но она уже знала, что он этого не сделает, и ещё
ближе, ещё крепче жалась
к нему.
Ему
было физически гадко ее
близкое присутствие, ее прикосновение, шум ее частого прерывистого дыхания, и
хотя он во всем происшедшем винил одного себя, но слепая, неразумная ненависть и презрение
к ней наполняли его душу.
Конечно, может
быть, теперь за это кто-нибудь и осудит, но надо
было быть ближе к тому времени, которого это касается, и видеть воочию мужественных людей, судьбу которых по отставке просто и трогательно нам вспомянул Иван Фомич. Тогда станет понятно то чувство, какое мы испытывали, и оно
было действительно патриотическое чувство,
хотя и родилось в канцелярии.
Доблестные юноши мало имеют человечества в груди и смотрят на все как-то официально, при всей видимой вражде своей ко всякой формалистике: они воображают, что человек идет в сторону и делает подлости именно потому, что уж это такое его назначение, так сказать — должность, чтобы делать подлости; а не
хотят подумать о том, что, может
быть, этому человеку и очень бы хотелось пройти прямо и не сделать подлости и он очень бы рад
был, если б кто провел его прямой дорогой, — да не оказалось
к тому
близкой возможности.
Андрей Александрыч, опричь хозяйства, знать ничего не
хочет, жена у него домоседка, и целый год, может
быть, раза два либо три
к самым
близким соседям выедет.
Солнце взошло, и
хотя на небе не
было ни единого облачка, но цвет его
был странный, белесоватый в зените и серый
ближе к горизонту.
Письмо начиналось товарищеским вступлением, затем развивалось полушуточным сравнением индивидуального характера Подозерова с коллективным характером России, которая везде
хочет, чтобы признали благородство ее поведения, забывая, что в наш век надо заставлять знать себя; далее в ответе Акатова мельком говорилось о неблагодарности службы вообще «и хоть, мол, мне будто и везет, но это досталось такими-то трудами», а что касается до ходатайства за просителя, то «конечно, Подозеров может не сомневаться в теплейшем
к нему расположении, но, однако же, разумеется, и не может неволить товарища (то
есть Акатова)
к отступлению от его правила не предстательствовать нигде и ни за кого из
близких людей, в числе которых он всегда считает его, Подозерова».
И я не знавал писателей ни крупных, ни мелких, кто бы
был к нему лично привязан или говорил о нем иначе, как в юмористическом тоне, на тему его самооценки. Из сверстников
ближе всех по годам и театру стоял
к нему Писемский. Но он не любил его,
хотя они и считались приятелями. С Тургеневым, Некрасовым, Салтыковым, Майковым, Григоровичем, Полонским — не случилось мне лично говорить о нем, не только как о писателе, но и как о человеке.
Разговор
был очень странный. Я сказал, что
хотел бы поместить в начале статьи подстрочное примечание приблизительно такого содержания: «Расходясь по основным вопросам с редакцией, автор прибегает
к любезному гостеприимству „Русского богатства“ за невозможностью для него выступить в журнале, более ему
близком».
Кант со своим учением об интеллигибельном характере и свободе,
быть может,
был ближе к истине, чем другие философы,
хотя он сделал ложные заключения из своего учения.
К худу это или
к добру — решать этот вопрос здесь не место и не время, скажем лишь, что в то
близкое, но кажущееся таким далеким от нас время жить
было легче и веселее,
хотя нельзя отрицать, что жизнь эта не могла назваться серьезной, а тем более полезной.
Смешки, впрочем, оставались смешками, а во внутреннее «я» графа Аракчеева никто проникнуть не
хотел; да если бы у кого и явилось подобное желание, то он едва ли сумел бы — Алексей Андреевич
был загадкой даже для
близких к нему людей, чем объясняются многие, почти легендарные рассказы о нем современников.
— Этот молодой человек — Стабровский. Он мне родственник,
хотя и дальний, но я любил его, как самого
близкого. Уполномочиваю вас, — он, конечно, позволит, — поговорить с ним за меня. Не то боюсь по родству оскорбить его жестким словом.
К тому же он теперь мой гость и на проводах. Может
быть, мы с ним расстанемся до свидания там.
В одном из пустынных в описываемое нами время переулков, прилегающих
к Большому проспекту Васильевского острова,
ближе к местности, называемой «Гаванью», стоял довольно приличный,
хотя и не новый, одноэтажный деревянный домик, в пять окон по фасаду, окрашенный в темно-серую краску, с зелеными ставнями, на которых
были вырезаны отверстия в виде сердец.
Ей этот тихий труженик мысли пришелся очень по сердцу среди чуждого ей губернского общества. Она его сразу приласкала. В ней, как жене Гаярина, он ожидал встретить мыслящую женщину, очень
близкую к его взглядам, судя по тому, как наслышан
был о прежнем Александре Ильиче. Но за последний год он увидал, во что превращается Гаярин, и его посещения делались все реже и реже,
хотя до разговора об этом у них с Антониной Сергеевной не доходило.
Вся эта обстановка напоминала фон Зееману годы его юности, и он мысленно стал переживать эти минувшие безвозвратные годы, все испытанное им, все им перечувствованное, доведшее его до смелой решимости вызваться прибыть сегодня
к графу и бросить ему в лицо жестокое, но, по убеждению Антона Антоновича, вполне заслуженное им слово, бросить,
хотя не от себя, а по поручению других, но эти другие
были для него дороже и
ближе самых ближайших родственников, а не только этой «седьмой воды на киселе», каким приходился ему ненавистный Клейнмихель.
Хотя государь Николай Павлович
был, несомненно, расположен
к нему,
хотя он
был любимцем императрицы Марии Федоровны, знавшей, как привязан
был к нему ее покойный сын, но все же граф Аракчеев хорошо понимал, что ему теперь придется разделить влияние на ход государственных дел с новыми,
близкими государю людьми, людьми другой школы, другого направления, которые не простят ему его прежнего могущества, с которыми ему придется вести борьбу, и еще неизвестно, на чью сторону станет государь.
Павел Флегонтыч (тихо Гориславской). Жалкая роль Калхаса доставила мне, однако ж, удовольствие
быть ближе к вам. Но… вы грустны, рассеяны… не
хотите даже отвечать мне. Какую ужасную перемену нашел я в вас!
И я вдруг забыл, чту мой плотский ум надумал
было сказать этому еврею; а я
хотел сказать ему вот что: чтобы и он и его сын сделали то же самое, что сделал их коварный наемщик, то
есть чтобы и они просили себе крещения. Взаправду, чту им мешало
к этому обратиться, тем более что этот отец, призывающий и «Иешу Ганоцри», во всяком случае
ближе ходил от сына божия, чем тот проказник, который взялся на глазах у всех сплутовать верою.
Я говорю то, что, чем
ближе к этому поступит человек, тем
будет лучше для него и для других, но что сделает хорошо всякий, кто
хотя сколько-нибудь приблизится
к этому идеалу.