Неточные совпадения
— Теперь посмотрим, братия,
Каков попу покой?
Начать, признаться, надо бы
Почти с рожденья самого,
Как достается грамота
поповскому сынку,
Какой
ценой поповичем
Священство покупается,
Да
лучше помолчим! //....................... //.......................
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке идет, но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо. Ведь их тысяча лип, из каждой два
хороших лубка выйдет. А нынче лубок в
цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
Как всегда, оказалось, что после вопроса о том, в какую
цену им угодно нумер, ни одного
хорошего нумера не было: один
хороший нумер был занят ревизором железной дороги, другой — адвокатом из Москвы, третий — княгинею Астафьевой из деревни.
— Право, — отвечала помещица, — мое такое неопытное вдовье дело!
лучше ж я маненько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к
ценам.
— Вот и мы здесь тоже думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари: жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы
лучше нас живут. Союзы тайные заводят… Трудно, знаете, с рабочим народом. Надо бы за всякую работу единство
цены установить…
Впрочем, старик бывал очень доволен, если
хороший урожай или возвышенная
цена даст дохода больше прошлогоднего: он называл это благословением Божиим. Он только не любил выдумок и натяжек к приобретению денег.
Но если кто пожелает непременно иметь
хорошие сигары не в большом количестве, тот, без всяких фактур и заказов, обращается к кому-нибудь из служащих на фабрике или приходит прямо и просто, как говорил мой провожатый, заказывает, сколько ему нужно, и получает за ту же
цену мимо администрации, мимо магазина, куда деньги за эти сигары, конечно, уже не поступают.
В чувстве этом было и то, что предложение Симонсона разрушило исключительность его поступка, уменьшало в глазах своих и чужих людей
цену жертвы, которую он приносил: если человек, и такой
хороший, ничем не связанный с ней, желал соединить с ней судьбу, то его жертва уже не была так значительна.
Легко жить Ракитину: «Ты, — говорит он мне сегодня, — о расширении гражданских прав человека хлопочи
лучше али хоть о том, чтобы
цена на говядину не возвысилась; этим проще и ближе человечеству любовь окажешь, чем философиями».
(Половой, длинный и сухопарый малый, лет двадцати, со сладким носовым тенором, уже успел мне сообщить, что их сиятельство, князь Н., ремонтер ***го полка, остановился у них в трактире, что много других господ наехало, что по вечерам цыгане поют и пана Твардовского дают на театре, что кони, дескать, в
цене, — впрочем,
хорошие приведены кони.)
— Жюли, это сказал не Карасен, — и
лучше зови его: Карамзин, — Карамзин был историк, да и то не русский, а татарский, — вот тебе новое доказательство разнообразия наших типов. О ножках сказал Пушкин, — его стихи были хороши для своего времени, но теперь потеряли большую часть своей
цены. Кстати, эскимосы живут в Америке, а наши дикари, которые пьют оленью кровь, называются самоеды.
Знали еще букинисты одного курьезного покупателя. Долгое время ходил на Сухаревку старый лакей с аршином в руках и требовал книги в
хороших переплетах и непременно известного размера. За
ценой не стоял. Его чудак барин, разбитый параличом и не оставлявший постели, таким образом составлял библиотеку, вид которой утешал его.
Здесь справлялись и балы, игрались «простонародные» свадьбы, и здесь собиралась «вязка», где шайка аукционных скупщиков производила расчеты со своими подручными, сводившими аукционы на нет и отбивавшими охоту постороннему покупателю пробовать купить что-нибудь на аукционе: или из-под рук вырвут
хорошую вещь, или дрянь в такую
цену вгонят, что навсегда у всякого отобьют охоту торговаться.
Анфуса Гавриловна все это слышала из пятого в десятое, но только отмахивалась обеими руками: она хорошо знала
цену этим расстройным свадебным речам. Не одно
хорошее дело рассыпалось вот из-за таких бабьих шепотов. Лично ей жених очень нравился, хотя она многого и не понимала в его поведении. А главное, очень уж пришелся он по душе невесте. Чего же еще надо? Серафимочка точно помолодела лет на пять и была совершенно счастлива.
— Опять ты глуп… Раньше-то ты сам
цену ставил на хлеб, а теперь будешь покупать по чужой
цене. Понял теперь? Да еще сейчас вам, мелкотравчатым мельникам, повадку дают, а после-то всех в один узел завяжут… да… А ты сидишь да моргаешь… «Хорошо», говоришь. Уж на что
лучше… да… Ну, да это пустяки, ежели сурьезно разобрать. Дураков учат и плакать не велят… Похожи есть патреты. Вот как нашего брата выучат!
В лице Вахрушки хитрый старик приобрел очень
хорошего сотрудника. Вахрушка был человек бывалый, насмотрелся всячины, да и свою округу знал как пять пальцев. Потом он был с бедной приуральской стороны и знал
цену окружавшему хлебному богатству, как никто другой.
— А чем
лучше хомы твое? Нисколько они богу не
лучше! Бог-от, может, молитву слушая, думает: молись как хошь, а
цена тебе — грош!
Он доказал Гане, что ничего не делает бесчестного и что напрасно тот называет его жидом; что если деньги в такой
цене, то он не виноват; что он действует правдиво и честно и, по-настоящему, он только агент по «этим» делам, и наконец что благодаря его аккуратности в делах он уже известен с весьма
хорошей точки людям превосходнейшим, и дела его расширяются.
Это хвастовство взбесило Пашку, — уж очень этот Илюшка нос стал задирать…
Лучше их нет, Рачителей, а и вся-то
цена им: кабацкая затычка. Последнего Пашка из туляцкого благоразумия не сказал, а только подумал. Но Илюшка, поощренный его вниманием, продолжал еще сильнее хвастать: у матери двои Козловы ботинки, потом шелковое платье хочет купить и т. д.
— Ну и идите в портерную, если там дешевле, — обиделась Зося. — А если вы пришли в приличное заведение, то это уже казенная
цена — полтинник. Мы ничего лишнего не берем. Вот так-то
лучше. Двадцать копеек вам сдачи?
Однако, как он сразу в своем деле уверился, так тут ему что хочешь говори: он всё мимо ушей пропущает!"Айда домой, Федор! — говорит, — лес первый сорт! нечего и смотреть больше! теперь только маклери, как бы подешевле нам этот лес купить!"И купит, и
цену хорошую даст, потому что он настоящий лес видел!
— А они бы у вас кортомили ее. Вы бы христианскую
цену назначили, а они бы пользовались. И им бы без обиды, и вам бы
хорошая польза была.
— Заладил одно! Ты бы
лучше сказал, подходящую ли
цену дает Дерунов?
— Пять тысяч — самая христианская
цена. И деньги сейчас в столе — словно бы для тебя припасены. Пять тысяч на круг! тут и худая, и
хорошая десятина — всё в одной
цене!
— Э-э, постой-ка, любезный, — начальственным басом протянул толстый господин в золотых очках. — Ты бы
лучше не ломался, мой милый, вот что тебе скажу. Собаке твоей десять рублей красная
цена, да еще вместе с тобой на придачу… Ты подумай, осел, сколько тебе дают!
Ан тут подвернулся приказчик от купцов заграничных —
цену дает
хорошую.
Так это у него и с этой цыганкой вышло, и ее, Грушин, отец и все те ихние таборные цыганы отлично сразу в нем это поняли и запросили с него за нее невесть какую
цену, больше как все его домашнее состояние позволяло, потому что было у него хотя и
хорошее именьице, но разоренное.
— Если б ты рассматривал дело похладнокровнее, так увидел бы, что ты не хуже других и не
лучше, чего я и хотел от тебя: тогда не возненавидел бы ни других, ни себя, а только равнодушнее сносил бы людские глупости и был бы повнимательнее к своим. Я вот знаю
цену себе, вижу, что нехорош, а признаюсь, очень люблю себя.
Она давно знала, что Ченцов любит хорошо поесть, а потому, приехав в деревню, разыскала их старого повара, которого Петр Григорьич не держал в городе за то, что тот имел привычку покупать
хорошие, а потому недешевые запасы, и поручила ему стряпать, убедительно прося его постараться и о
цене припасов не думать.
Дела становились все мельче, «
хорошие имена» теряли
цену, нужны были «
хорошие связи», а он как-то растерял их одну за другой.
— Вам бы поискать вдову
хорошую, молодую женщину, испытанную от плохого мужа, чтобы она оценила вас верной
ценой. Такую найти — невелик бы труд: плохих-то мужей из десяти девять, а десятый и хорош, да дурак!
— Оно было бы еще
лучше, — сказал Бутлер, — для нас, конечно, если бы могло брать больше груза. Один трюм. Но и тот рассчитан не для грузовых операций. Мы кое-что сделали, сломав внутренние перегородки, и тем увеличили емкость, но все же грузить более двухсот тонн немыслимо. Теперь, при высокой
цене фрахта, еще можно существовать, а вот в прошлом году Гез наделал немало долгов.
Записка поразила молодого человека, — так мало знал он
цену людям или,
лучше сказать, деньгам!
— Нет, милушка, тридцать лет поживешь, такой
цены не найдешь! Когда так, мы
лучше погодим до ярмарки: в том же Комареве двадцать целковых дадут.
Лучше всего предоставить его самому себе, дать ему полную волю наплакаться; время, тишина и покой — лучшие утешители; слова утешения в этих случаях часто разъясняют нам всю
цену того, что мы потеряли и что оплакиваем.
Первый счастливо улыбался и, по-видимому, никак не мог забыть о том, что взял
хорошую пользу на шерсти; веселила его не столько сама польза, сколько мысль, что, приехав домой, он соберет всю свою большую семью, лукаво подмигнет и расхохочется; сначала он всех обманет и скажет, что продал шерсть дешевле своей
цены, потом же подаст зятю Михаиле толстый бумажник и скажет: «На, получай!
— Граждане, товарищи,
хорошие люди! Мы требуем справедливости к нам — мы должны быть справедливы друг ко другу, пусть все знают, что мы понимаем высокую
цену того, что нам нужно, и что справедливость для нас не пустое слово, как для наших хозяев. Вот человек, который оклеветал женщину, оскорбил товарища, разрушил одну семью и внес горе в другую, заставив свою жену страдать от ревности и стыда. Мы должны отнестись к нему строго. Что вы предлагаете?
— Мне — ничего не надо… А тебе — надо меня слушать… По бабьим делам я вполне могу быть учителем… С бабой надо очень просто поступать — бутылку водки ей, закусить чего-нибудь, потом пару пива поставь и опосля всего — деньгами дай двугривенный. За эту
цену она тебе всю свою любовь окажет как нельзя
лучше…
Великатов. Сколько может получить бенефициант, если театр полон и
цены большие? Ведь брал же кто-нибудь очень
хорошие бенефисы?
Кучумов. А не считает, тем
лучше. Вы должны знать
цену себе. Переезжайте с maman на старую квартиру, в этом нет ничего дурного; а жить в курятнике позорно.
— Где ж прикинуто! Из чего, когда по сорок тысяч на версту берут! — воскликнул невеселым тоном Янсутский. — Я вот имею капиталы и опытность в этих делах, но решительно кидаю их, потому что добросовестно и честно при таких
ценах выполнить этого дела невозможно; я
лучше обращусь к другим каким-нибудь предприятиям.
Поверьте, я знаю себе
цену: я знаю, как мало достоин я того, чтобы заменить вас в ее сердце; но если уж этому суждено было случиться, неужели же
лучше хитрить, обманывать, притворяться?
Прохор.
Лучше — я, чем Пятеркин. Передвинь кожаное кресло, от солнца кожа портится, а ему шестьдесят пять рублей
цена.
Я старик, служу уже тридцать лет, но не замечаю ни измельчания, ни отсутствия идеалов и не нахожу, чтобы теперь было хуже, чем прежде. Мой швейцар, Николай, опыт которого в данном случае имеет свою
цену, говорит, что нынешние студенты не
лучше и не хуже прежних.
В продолжение каждого месяца он хотя один раз наведывался к Петровичу, чтобы поговорить о шинели, где
лучше купить сукна, и какого цвета, и в какую
цену, и хотя несколько озабоченный, но всегда довольный возвращался домой, помышляя, что, наконец, придет же время, когда всё это купится и когда шинель будет сделана.
Купили сукна очень
хорошего — и немудрено, потому что об этом думали еще за полгода прежде и редкий месяц не заходили в лавки применяться к
ценам; зато сам Петрович сказал, что
лучше сукна и не бывает.
Перчихин(придерживаясь за спинки стульев, ходит вокруг стола).
Цену хорошую дали…
— А по другим местам разве
лучше нас? — заступился Гаврила Иванович, подсаживаясь к самовару. — Взять хоть ту же Причину, да эти причинные мужики с кругу спились, потому уж такая рука им подошла: народ так и валит на Причинку, а всем надо партию набирать; ну,
цену, слышь, и набавили до двух целковых. У тебя в Причине тоже ведь партия ждет?
Левшин. Дело общее, человеческое… Теперь, брат, всякая
хорошая душа большую
цену имеет. Поднимается народ разумом, слушает, читает, думает… Люди, которые кое-что поняли, — дороги…
— Не сержусь я, — вздохнув, сказал он. — А — только беспокойно! Вот зимою двадцать два тебе; уготовал я для тебя жизнь
хорошую, достаток, и почёт, и всё, — а ты холодный ко всему. Подарил тебе вещь — хвать — в
цене ошибся…